Дело Артемия Волынского: «неправосудное бесчеловечие»

Государственный деятель и дипломат Артемий Петрович Волынский сделал при Петре I хорошую карьеру и достиг определённых высот, хотя его не раз уличали во взяточничестве и горячности. Продолжил он «злоупотреблять» и при Екатерине I, и при Петре II, а вот при Анне Иоанновне впал в немилость, был обвинён в заговоре и казнён.

И хотя казнокрадство и другие нарушения с его стороны сомнений не вызывали, процесс против Волынского был политическим. Вполне возможно, что он стал следствием слишком больших амбиций Артемия Петровича. Как писал историк Михаил Щербатов, младший современник нашего героя, «Волынский, обер-егермейстер, по единой его ссоре и неприязни Бироновой, был с принуждением в том воли самой государыни, мучительными пытками пытан, а потом казнён. Дело его столь мало доводило его до какого наказания, что мне случилось слышать от самой ныне царствующей императрицы, что она, прочтя его с прилежностию, запечатав, отдала в Сенат с надписанием, дабы наследники её прилежно прочитывали оное и остерегались бы учинить такое неправосудное бесчеловечие».

На службе Отечеству

 Артемий Волынский родился в 1689 году, происходил из знатного рода. Сначала служил по военной части, потом по дипломатической, а в 1719 году был произведён в генерал-адъютанты. Сразу после этого его назначили губернатором в Астраханскую губернию, а в 1725 году — на аналогичную должность в Казань. И на каком бы посту он ни находился, его обвиняли в различных злоупотреблениях: и в жестокости по отношению к подчинённым (и не только), и в финансовых махинациях.

Рукоприкладство в 18-м веке не было чем-то из ряда вон выходящим, но Волынский мог устроить расправу в самый неожиданный момент и самым жестоким образом. Так, во время пребывания в Астрахани он как-то раз пригласил на обед некоего купца, которого схватили, едва он сел за стол, и сначала избили, а потом натравили собак. А всё потому, что до Волынского дошли слухи, будто купец плохо отзывался о его жене. Хрестоматийной стала история избиения поэта Василия Тредиаковского, который должен был написать стихи на «свадьбу» шутов в Ледяном доме. Тредиаковский должного энтузиазма не проявил, и Волынский избил и унизил поэта публично. Правда, говорили, что Волынский таким образом отомстил за злые эпиграммы в свой адрес, но расправа была слишком жестокой.

Что касается финансовых злоупотреблений, то Артемия Петровича обвиняли в вымогательстве денег под прикрытием государственных нужд, хищениях из казны и даже банальном воровстве. В том числе деньги «изымал» его дворецкий Василий Кубанец, да и сам Волынский нередко брал казённые средства (правда, лично он брал деньги под расписку, а потом возвращал). Казанский митрополит Сильвестр написал на Волынского челобитную в Синод, в которой указывал: «Губернатор, летом и зимой с псовой охотой многолюдством ездит по полям и сенным покосам, и посеянный яровой и озимый хлеб наш и монастырский лошадьми и собаками и людьми своими толочут необычно. И мимо помещиковых и других вотчин ночуют у нас в деревнях, и с боем и неволей со крестьян наших и монастырских берут коням сена и овса и про людей всякой живности и хлеба, сколько похотят. И тем несносную нам и крестьянам обиду чинят напрасно».

При Анне Иоанновне Волынский стал обер-егермейстером, руководил императорской охотой, но надежды продвинуться ещё дальше не терял, просил друзей при дворе неизменно сообщать, кто у императрицы в милости, а кто нет. В 1738 году Волынского назначили главой Кабинета министров, образованного указом Анны Иоанновны. Последнему назначению способствовал Бирон: он надеялся, что Волынский поможет ему в противостоянии с вице-канцлером Андреем Остерманом, который занимался внешней политикой и решал многие вопросы политики внутренней.

Положение обязывает…

Артемий Волынский не собирался быть лишь ставленником Бирона и решил начать свою игру. Вокруг него сформировалась так называемая «русская партия» (в противовес бироновской «немецкой»), в которую входили обер-прокурор Сената Фёдор Саймонов, Пётр Еропкин, автор знаменитого Ледяного дома, советник при Адмиралтейской конторе Андрей Хрущов, инженер, руководитель Оренбургской экспедиции Василий Татищев, а также президент Коммерц-коллегии Платон Мусин-Пушкин.

В какой-то момент Волынский, видимо, переоценил силу своего влияния при дворе. Он преподнёс императрице «Генеральное рассуждение о поправлении внутренних государственных дел», в котором говорилось о засилии немцев, получивших возможность сделать в России головокружительные карьеры. В 1739 году он подготовил новое сочинение — «Примечание, какие притворства и вымыслы употребляемы бывают и в чём такая бессовестная политика состоит», в котором недвусмысленно высказывался против Бирона и его сторонников.

А в феврале 1740 года имел место публичный конфликт Волынского и Тредиаковского, причём столкнулись они в приёмной Бирона, куда поэт пришёл жаловаться на сановника. Волынский буквально вытолкал Тредиаковского и обошёлся с ним исключительно грубо. Бирон расценил эту выходку как прямой выпад против себя и начал действовать.

Повод для того, чтобы начать атаку против Волынского, представился очень скоро. Россия должна была выплатить Польше денежную компенсацию за то, что русские войска находились на польской территории. Бирон был за выплату, Волынский — против, и это мнение он высказал на заседании Кабинета министров. Бирон и Остерман сообщили об этом демарше императрице, и 12 апреля 1740 года Артемий Петрович оказался под домашним арестом. Тут же подняли дело 1737 года, когда дворецкий Волынского Кубанец взял из казны 500 рублей, и практически сразу арестовали и других членов «кружка Волынского».

Обвинения против них выдвигались самые серьёзные; императрица, которая сначала не одобряла ареста Волынского, постепенно начала отдавать распоряжения допросить его относительно подготовки государственного переворота. Всего в рамках процесса Волынского против него и его соратников открыли 90 отдельных дел. Прекрасно понимавший, к чему всё идёт, Волынский начал признаваться: взял на себя и казнокрадство, и неумышленное причинение смерти. Однако основное обвинение ему предъявили как автору «Генерального рассуждения о поправлении внутренних государственных дел». Документ до нас не дошёл, Артемий Петрович уничтожил его и многое другие бумаги, когда понял, чем всё может закончиться. Часть «рассуждения» удалось восстановить по фрагментам, и там речь шла о том, чтобы так или иначе ограничить власть монарха. Однако, скорее всего, высказывания эти были исключительно осторожными.

Волынского приговорили к посажению на кол, а его сподвижников — к четвертованию. Императрица, как было принято, проявила милость, и в итоге Волынский был обезглавлен, как и Хрущов и Еропкин, а Саймонов, Мусин-Пушкин, Эйхлер и де ля Судэ остались в живых. Детей Волынского сослали на вечное поселение в Сибирь.

Однако совсем скоро, уже в 1741 году, Елизавета Петровна вернула всех оставшихся в живых по этому делу в столицу, а на могиле Волынского разрешила поставить памятник.