Мария Байда: почему немцы боялись простую советскую девушку

Пошла на фронт добровольно

Мария Байда была крестьянкой по происхождению. Она родилась в Крыму, рано оставила школу и начала работать в совхозе. Тяжёлая работа не навредила её здоровью: только мышцы стали крепче и плечи шире. Когда нацисты напали на Советский Союз, совхознице Марии было девятнадцать. Она рванула в военкомат. Она хотела воевать.

Девушку записали в истребительный батальон санитаркой. Благо тяжести весом со взрослого мужчину она таскала спокойно - оставалось научиться оказывать первую помощь и не трусить под обстрелом. Но Байда никогда не была из трусливых, и с бинтами быстро справилась. Вместо санитарки она стала санинструктором - могла готовить других санитарок.

Когда немцы подошли к Севастополю, Мария попросила перевести её в разведку. Дело в том, что там ей доверили бы оружие - ведь в военной разведке и санинструктора должны уметь стрелять. То есть Мария стала фактически разведчицей, только с дополнительными обязанностями.

Мысли о том, чтобы попроситься в тыл, не возникало. Мария успела увидеть страшные картины, настоящий ад на земле - нацисты не особо щадили местное население. Особенно если учесть, что до войны в Крыму было очень много еврейских колхозов… Все они стояли пустые, с сожжёными домами, на их улицах лежали трупы. Других жителей Крыма нацисты тоже своим вниманием не обходили. Марии хотелось стрелять, стрелять, стрелять, как в знаменитой агитке: видишь немца - убей немца!

Любой “язык” заговорит

Байда быстро освоила всю нужную в военной разведке науку. И бесшумно передвигалась, и метко стреляла, и великолепно ориентировалась на местности. Всегда сохраняла хладнокровие. Раненых порой выносила из-под самого носа у немцев. Поскольку работы для санинструктора было не так много - это же не пехота, то часто Мария сама ходила в разведку. Проникала в тыл врага, осматривала позиции, добывала “языка”.

Однажды “языком” она взяла здоровенного обер-ефрейтора. Нести его к своим было куда тяжелее, чем мешки со свёклой или тех же раненых: он сопротивлялся. И, хотя Мария его несколько раз скручивала в бараний рог, в результате возникла заминка. Немцы заметили советских разведчиков, открылась перестрелка. Один из товарищей Байды был ранен и один - убит.

Конечно же, по возвращении Марию за неаккуратную работу посадили на губу. И уже через два часа - вызвали в штаб. “Язык” оказался неязыкастый. Решили надавить на него психологически - и не прогадали. Увидев Байду, обе-ефрейтор затрясся и дал понять, что готов к любому сотрудничеству. Сведения от него оказались очень ценными. Марии перед строем объявили благодарность.

Чудо от Марии-совхозницы

Июньской ночью сорок второго года небольшая группа разведчиков вместе с Марией в составе оказалась отделена от разведроты. Произошло это в окружении. Четырём разведчикам пришлось отстреливаться самостоятельно, без шансов примкнуть ко своим. У них то и дело кончались патроны, и тогда Байда выпрыгивала из укрытия, быстро обирала мёртвых нацистов и со свежими боеприпасами возвращалась, чтобы стрелять дальше.

Прыгнула в очередной раз - и рядом взорвалась граната. Мария успела почувствовать, что её голове досталось, и провалилась в бессознательное состояние. Когда она очнулась, всё ещё стояла ночь. Голова была окровавлена, рядом не стреляли. Мария прислушалась к себе и поняла, что у неё все признаки, в лучшем случае, контузии. Рядом она услышала немецкую речь и поняла, что нацисты положили, похоже, всю её роту. Её охватили боль и ненависть.

Она кое-как нашарила чужой автомат, проверила, заряжен ли, и поползла на немецкую речь. Заглянула в укрытие. С десяток разведчиков были ещё живы; пленных согнали в один угол. Немцев было чуть больше двадцати. Последующее казалось невозможным - словно кадры из фильмов XXI века о супергероинях.

Байда прыгнула внутрь и полоснула по немцам очередью. Шестнадцать нацистов повалились на землю в крови - но автомат замолчал. Мария тут же перехватила его и принялась убивать немцев прикладом. Именно убивать. Она убила четверых. Больше было некого - на остальных бросились пленные, поняв, что происходит. Один командир. Восемь бойцов. И она, санинструктор и старший сержант Байда. Всё, что осталось от их роты. Но осталось!

Разведчики собрали трофейное оружие, боеприпасы - но к своим можно было пройти только минным полем. Байда сказала, что уже наметила путь. Выглядела она страшно, контузия была очевидна - но положиться они все могли только на Марию и на чудо. И Мария свершила это чудо. Тёмной ночью провела своих ребят через минное поле.

Жизнь после разведки

В плен Марию захватили через месяц после выхода из госпиталя - горячие шли бои. Она прошла все возможные издевательства прежде, чем её отправили в концлагерь. В каждом лагере она пыталась сбежать, но её всё ловили - и пересылали дальше, пока она не оказалась в печально известном женском лагере Равенсбрюк.

Байда не была бы Байдой, если бы не попыталась поднять в нём восстание. Подготовка сорвалась, и её заперли в ледяной карцер, в январе. Предполагалось, что она сама скоро умрёт. 8 мая дверь карцера открыли американцы. Они нашли скелет - но скелет ещё живой. Женщину, возраст которой даже невозможно было понять, вынесли на свет на руках. Так же, на руках, передавали советской стороне. Ходить Мария не могла. Из-за туберкулёза она даже дышала с трудом. Было удивительно, что она всё ещё жива.

Уже через год после Победы Байда начала работать - официанткой в ресторане. Вышла замуж, родила дочку и сына. Ложилась на плановые операции по извлечению осколков гранаты из головы - тогда у многих были такие плановые операции. Уже совсем взрослой переехала в Севастополь. И устроилась работать в ЗАГС. Ей там нравилось. Там влюблённые целовались, став мужем и женой, а через год недавний жених прибегал регистрировать младенца. И жизнь всё шла, и шла, и не кончалась.

Мария была далеко не единственной героиней великой войны: Как советская танкистка Александра Ращупкина 3 года успешно выдавала себя за мужчину.