Софья Сегюр и еще три российские женщины 19 века, чьи мемуары стоит прочитать

Елизавета Водовозова

Елизавета Водовозова

Педагог, детская писательница, урождённая дворянка, Водовозова – автор нескольких книг, но интереснее всего читать её воспоминания о детстве “На заре жизни”. Детство Елизаветы Николаевны прошло большей частью в деревне, в окружении мелкопоместных дворян и крепостных крестьян, и было, увы, полно злоключений. Частью злоключения эти происходили от бедности семьи после смерти отца, но в целом, как неоднократно подчёркивает Водовозова, просто кругом царили нравы, далёкие от гуманистических. Просто, подробно, наблюдательно она рассказывает о порядках в дворянских семьях, о том, как устроен был помещичий быт и каковы были нравы в Смольном институте, где она обучалась подростком.

При том, что Елизавета Николаевна часто была окружена людьми замечательного характера, вроде своих сестёр, подруги в институте, богатой дворянки-соседки, помогавшей, очевидно, матери Водовозовой тем, что порой забирала пожить к себе девочку, крёстного – предводителя дворянства… Увы, но при всём этом романтический флёр с эпохи, дворянства и Смольного института будет безжалостно снят.

Повороты “сюжета” дали бы возможность снять полноценный драматический фильм или сериал, и очень странно, что такой возможностью никто до сих пор не заинтересовался.

Фанни не замедлила броситься со слезами в объятия своей матери. M-lle Тюфяева резко заметила:

— Прошу прекратить этот рев!.. Через несколько минут, когда я приду за девочками, мы уже сами позаботимся об этом, а теперь это еще ваша обязанность!

— Ах, милая mademoiselle Тюфяева, — с мольбой обратилась к ней Голембиовская, — скажите ей хоть одно ласковое словечко… хоть самое маленькое!.. Ведь у нее от всех этих приемов сердчишко, точно у пойманной птички, трепыхает…

— Трепыхает! Это еще что за выражение! “Молчать!” — вот что вы должны сказать вашей дочери! Вы своими телячьими нежностями и начальницу осмелились обеспокоить, а тут опять начинаете ту же историю! — И она направилась к двери.

Мария Башкирцева

Мемуарами художницы, выступавшей за равные права мужчин и женщин и умершей во цвете лет от туберкулёза лёгких, зачитывалась сама Марина Цветаева. Но современному читателю они покажутся странным, слишком сентиментальным, слабым текстом. Не спешите судить: после смерти Марии над мемуарами сильно поработала её мама, отцензурировав всё острое, живое или, не дай боже, чувственное. Поэтому, прочтя мемуары Марии, обязательно прочитайте и “Подлинную жизнь мадмуазель Башкирцевой” от Александра Александрова, исследователя её дневника, и прочувствуйте, как можно превратить полнокровную, одарённую писательницу в размытую тень, потому что приличия важнее, чем идеи, которые исповедывала женщина.

Он только и стремится, что коснуться ноги или сжать руку, даже поцеловать ее, посмотреть близко в глаза, и делает это профессионально! Он не испытывает никакого уважения к моим пятнадцати годам. К счастью, я испытываю к ним уважение.

Софья Ковалевская

Знаменитая математик, умершая также задолго до старости, от банального плеврита, оставила, помимо научных работ, потомству ещё и воспоминания о детства, благодаря которым мы знаем не только о том, как девочка в стране, где высшее математическое образование девушке не позволяли получать, стали математиком, но и быт и нравы в дворянской семье далеко не такой же бедной, как семья Водовозовой, и особенно то, как воспитывались дети. И – о Фёдоре Михайловиче Достоевском, который был вхож в семью Софьи и пытался жениться на её сестре.

После долгих размышлений Малевич придумал новое средство заставить Мишеля учиться. “Он мальчик способный и самолюбивый. Если бы он учился вместе с товарищем, он бы постыдился из себя дурака корчить”,- сказал он. Таким образом, было решено взять для Мишеля товарища и, за неимением лучшего, выбор пал на меня.

Я всегда училась отлично и всю арифметику прошла без малейшего труда. Когда тетя, позвав меня к себе, обняла меня своими мягкими белыми руками и своим нежным, вкрадчивым голосом предложила мне учиться вместе с ее Мишелем, чтобы доказать ему, что даже девочка сможет легко понять такие вещи, каких он не понимает, я с первого же ее слова с восторгом согласилась на ее предложение. Мишель, со своей стороны, только плечами пожал, когда ему объявили, что он будет иметь меня товарищем по урокам математики. С первого же нашего общего урока, однако, оказалось, что выдумка Малевича была как нельзя более хитроумна. Мишель сразу переменил тактику.

– Кто же таких пустяков не понимает! – говорил он теперь пренебрежительно после каждого объяснения Малевича, чтобы не дать мне заважничать тем, что я лучше его по знаниям.

Софья Сегюр

Знаменитая, классическая французская детская писательница, ровесница Пушкина, имеет русское происхождение, а её книги о приключениях маленькой Софи основаны на реальных воспоминаниях о детстве. По ним снят во Франии мультсериал, и он до сих пор любим детьми. Читать “Сонины проказы” нелегко, поскольку то, что было забавно и нравоучительно для детей 19 века, заставляет обалдевать нормального человека века 21. Непонятно, например, как ребёнок явно небедных родителей питается, если почти все проказы вертятся вокруг того, что девочка голодна и ищет, как бы ей без разрешения добыть еды.

Продолжают воспоминания о детстве Софии Сегюр повести “Примерные девочки” и “Каникулы”. Они считаются не такими увлекательными, но тоже имеют автобиографическую основу. Это ещё одна писательница, высоко ценимая Цветаевой.

Однажды, когда ей очень захотелось отведать хлеба, а кормить пони надо было на глазах у всех, девочка взяла хлеб таким образом, что между пальцами у нее высовывался небольшой кусочек. Она считала, что пони откусит этот кусочек, а остальное достанется ей. Но пони, потянув за кусок, прикусил ей палец. Софи удержалась от крика, не осмеливаясь привлекать к себе внимания, но от боли выронила хлеб. Пони отпустил ее палец и занялся хлебом. Палец кровоточил очень сильно. Софи перетянула его носовым платком и засунула руку в карман передника, чтобы мама ничего не заметила.