Тихая модная революция Тильды Суинтон

Женщина, в которой нет тайны

Суинтон не пытается быть таинственной. Она спокойно и обыденно рассказывает о тысяче вещей: о своём открытом браке, о том, как вступала в Компартию (для запада это более, чем скандально), об аристократическом происхождении и нелюбви к тому, что мешает, когда это надеваешь — вплоть до украшений. Как-то раз она несколько дней проводила по восемь часов в музее под стеклянным колпаком — чтобы зря не скучать, эти восемь часов с самого начала была отведены под сон, состояние, в котором человек, надо сказать, особенно беззащитен и редко готов показываться другим. Но не Суинтон. Не то, чтобы она пыталась сказать, что она обычная (она знает, что нет) — но совсем обыденная, никакого изюма, которым предписывается начинять себя женщинам.

Все главные факты о ней, кажется, давно обсуждены. Мать близнецов, которая не разводится, чтобы было удобнее их воспитывать. Любительница ролей, которые дают возможность эксперимента. Дочь древнейшего дворянского рода в Шотландии. Бывшая одноклассница леди Дианы.

Хотя, если вдуматься, мы до сих пор не знаем главного. Какой цвет она любит, какой завтрак вспоминает с особенным удовольствием, над страницами какой книги последний раз задумалась и какой звук вызовет у неё раздражение. Вряд ли она скрывает: её или никто не спрашивает, или ответы не тиражируют. Всех слишком волнуют происхождение, Компартия и открытый брак. Кстати, из Компартии она вышла: в какой-то момент разочаровалась в политических играх вообще… но не в идеях. В британской прессе то и дело можно встретить, как цитируют мнение Суинтон по разным вопросам, и оно всегда откровенно «левацкое».

Вечернее платье должно сидеть как пижама

Суинтон трудно не назвать элегантной, но от тех вещей, которыми традиционно советуют укомплектовать свой гардероб, если хочется сделать его элегантным, она бесконечно далека. То, в чём она появлялась годами на публике, было непрекращающейся тихой революцией. Мода обычно делится на искусство — те самые невообразимые наряды, которые выражают идею и экспериментируют с цветом и формой, которые невозможно представить вне подиума; на то, что в быту можно назвать «шикарным» — вечерние платья или ежедневные наряды, от которых веет работой стилистов и вложением денег; и на условный кэжуал, то, что будет сидеть удобно, но и смотреться в лучшем случае мило. По крайней мере, так было десятилетиями.

Суинтон постоянно кидает модельерам вызов совместить первое, второе и третье. Наряды, в которых она блистает под вспышками сотен камер, очень часто похожи на авангардистский эксперимент, всегда оставляют ощущение сверхстиля и утончённости и полностью соответствуют главному требованию: должно сидеть как пижама. Суинтон не носит то, что мешает.

К её нарядам явно не надо «просто привыкнуть». Так и кажется, что не менее блистательные женщины вокруг возле Тильды начинают чувствовать себя всунутыми в тиски, футляры, ловушки и просто какую-то конструкцию вместо одежды. То, что сначала даёт вызов модельерам, становится через годы одним из актуальных и даже вечно актуальных трендов: комфортная от кутюр. Если поначалу вечерние платья с карманами, слишком мягко и вольно струящиеся наряды из дорогих тканей и тому подобное казалось смелыми экспериментами, то теперь они уже прочно вошли в постоянный ассортимент. Неужели действительно можно сказать спасибо Тильде? Немало людей уверены, что да.

В любом случае, Суинтон научила нас относиться спокойнее к тому, как сидит одежда для наблюдателя и внимательнее — как она сидит на нас. Когда ей говорят, что что-либо будет выглядеть несексуально, тут не подчеркнёт и там не скроет, она реагирует очень спокойно: поскольку она не считает себя красивой, то никогда и не пыталась что-то подчеркнуть, постоянно быть сексуальной и так далее. Так что ей важнее красота одежды как объекта. Ну, и чтобы как пижамка.

Да — брюкам и пиджакам, нет — серьгая и кольцам

Точно так же Суинтон многое сделала для того, чтобы на мужской костюм стали смотреть как на изящный женский лук. Дитрих в мужском костюме оставалась зримым исключением, яппи восьмидесятых не вздумали бы появиться в нём в моменты, когда надо создать впечатление стильной штучки — костюмы были для забега по карьерной лестнице. Манера Суинтон позировать в брючном костюме мужского (по крайней мере, прежде) типа, одновременно расслабленная и — как же иначе у Суинтон — невыносимо элегантная стала одним из факторов, повлиявшим на восприятие женщины в мужском костюме.

И магия не в её андрогинности, иначе бы ей не решались подражать девушки с куда более выраженной женской внешностью. Дело… никто не знает, в чём. Просто нельзя ей не верить, когда всей своей позой она говорит: это чертовски удобно сидит на мне и это чертовски красиво.

При этом вне фотосессий и красных дорожек Суинтон носит вещи, которые выглядят так, словно она надела из шкафа «что-то» и впохыхах накинула, а потом применила волшебство (разве она не выглядит фейри?), чтобы нам всем казалось, будто ничего более остромодного и носить нельзя. Из аксессуаров она позволяет себе только разнообразные, очень свободно обтекающие её шарфы — да сумочки.

Любое украшение так или иначе стискивает кожу, елозит по ней твёрдыми частями — Тильда такое, похоже, ненавидит. Единственная «неудобная мода», в которой она замечена — сверхвысокие каблуки, словно позволяющие, возвысившись над людьми (ведь Суинтон очень высока и сама по себе), скрыться от них в облаках или сразу космосе. Ну, Тильда и не скрывает, что интровертка и всегда испытывает желание отстраниться от людей.