За кадром советской киноэпопеи «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона»: как на съемках Ливанов едва не лишился главной роли, а Соломин – жизни

Даже сами англичане признали: «Русские вернули нам наших национальных героев», и назвали этот сериал одной из лучших экранизаций произведений писателя. А вот актерам этот успех дался непросто – Ливанов не мог найти общего языка с режиссером, а Соломин чуть было не попрощался с жизнью на съемках…

Идея сериала о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне принадлежала сценаристам Юлию Дунскому и Валерию Фриду. Первыми для экранизации были выбраны рассказы «Этюд в багровых тонах» и «Пестрая лента». Режиссер Игорь Масленников заинтересовался их сценарием и в 1979 г. снял на его основе первые 2 серии – «Знакомство» и «Кровавая надпись». Первый же фильм произвел такой фурор, что зрители завалили Центральный канал письмами с просьбами снять продолжение.

Сам режиссер так объяснял этот успех: «Основная ошибка двухсот фильмов, снятых по рассказам о Шерлоке Холмсе во всем мире, заключается в том, что везде фигурирует только Холмс. А его сыграть невозможно – он механистичен, однолинеен, и если он один «болтается» в драматургии, то с ним тяжело справиться. На Ватсона мало кто обращал внимание, он как бы был неуловим. В инсценировке Дунского и Фрида мне понравилось именно то, как поразительно точно и с иронией были выписаны взаимоотношения двух человек. Ватсон стал интересным, живым».

В главной роли Масленников изначально видел только Василия Ливанова, но когда он приступил к съемкам, начались проблемы. Руководство Центрального телевидения не хотело утверждать Ливанова на роль Холмса, так как считало, что он не соответствует образу английского сыщика. Кроме того, актер уже тогда заслужил прозвище «московского скандалиста» – о непростом характере Ливанова ходили легенды. Когда Масленников снял пробные эпизоды с участием главных героев, Ливанова и Соломина все же утвердили, но проблемы на этом не закончились.

Во время съемок Ливанов оправдал свое прозвище в полной мере – они с режиссером разругались в пух и прах. По мнению актера, режиссер не справлялся со своими задачами, работал спустя рукава, и он принялся сам руководить съемочным процессом. А после даже требовал, чтобы руководство сменило режиссера фильма. После этого все были уверены в том, что Масленников найдет другого актера на роль Шерлока Холмса. Но тот поступил мудрее: он решил терпеть до последнего, будучи уверенным в том, что никто другой не сыграет эту роль лучше.

За год до этого режиссер уже работал с Ливановым и знал, что он часто ведет себя вызывающе по отношению к другим членам съемочной группы. Однако Масленников посчитал, что непредсказуемый характер актера, его чрезмерная самоуверенность и заносчивость только помогут ему лучше вжиться в роль его экстравагантного героя. Ради этого стопроцентного попадания в образ он и пошел на уступки.

Ливанов в любой момент мог затеять ссору, часто опаздывал на площадку. Знаменитая сцена схватки Холмса и Мориарти возле водопада могла и вовсе не состояться – Ливанов запил и едва не сорвал съемки. Один из операторов картины Анатолий Лапшов нашел своеобразный выход из ситуации – чтобы вывести актера из запоя, он наливал ему до тех пор, пока тот не упал без чувств. После этого у него больше не возникало желания приложиться к бутылке… А вот терпение Масленникова тогда чуть не лопнуло – он уже думал о том, чтобы заменить актера и переснять все сыгранные с ним сцены. Режиссер даже присмотрел подходящую кандидатуру – Бориса Клюева. Когда Ливанов об этом узнал, он решил больше не испытывать судьбу и с удвоенным рвением взялся за работу. А Клюеву в результате досталась роль брата Шерлока, Майкрофта.

Внешность Ливанова идеально дополнял необычный тембр голоса. Его актер приобрел случайно: во время съемок фильма «Неотправленное письмо» в 1959 г. он так закричал, что потерял голос. 2 недели актер молчал, а когда заговорил, не узнал своего голоса – с тех пор он был хриплым и низким. «И я понял, что я на трамвайный билет выиграл миллион», – говорил позже Ливанов. Этот тембр стал его визитной карточкой и неотъемлемой чертой образа Шерлока Холмса.

Абсолютной противоположностью Ливанову был Виталий Соломин. Он не участвовал в конфликтах и умел находить общий язык со всеми, хотя в жизни был довольно замкнутым и закрытым человеком. Даже с Ливановым, с которым он раньше не работал и впервые встретился на пробах, он смог не только достичь взаимопонимания, но и подружиться. Только к советам Соломина по поводу своей роли Ливанов действительно прислушивался. После съемок они продолжали общаться и сохранили теплые отношения на всю оставшуюся жизнь. «В отношении к жизни мы совпадали очень во многом. Виталий делился со мной глубоко личными переживаниями, и я думаю, он ни с кем больше этими переживаниями не делился… На экране можно сыграть любовь. А дружбу сыграть невозможно. Нужно дружить», – так позже объяснял Ливанов секрет успеха их гениального тандема на экране.

Кандидатуру Виталия Соломина на роль доктора Ватсона тоже утвердили не сразу – уж «слишком русской» для английского джентльмена казалась его внешность. Фотопробы на эту роль проходили Олег Басилашвили, Юрий Богатырев, Леонид Куравлев, но когда режиссер случайно увидел на «Ленфильме» фотографию Соломина с приклеенными усами, он поразился его сходству с самим Артуром Конан Дойлом и утвердился в своем решении.

Роль доктора Ватсона едва не стала для Виталия Соломина последней. В одной из сцен его герой должен был тушить пожар, устроенный приспешниками злодея Мориарти в комнате Холмса. На пустыре за павильонами «Ленфильма» построили декорацию. Как только начались съемки, пиротехники бросили в нее огненный шар. Декорация вспыхнула и сгорела мгновенно, пожарные даже не успели подать воду. Каким-то чудом сцену успели снять, но еще большим чудом было то, что во время съемок этого эпизода Виталий Соломин остался цел и невредим, хотя ему и пришлось потом отращивать опаленные волосы.

Несмотря на невероятный успех фильма, после завершения его съемок Игорь Масленников и Борис Ливанов не общались на протяжении долгого времени – они так и не смогли простить друг другу взаимных претензий и обид. «Моя седая голова – это результат восьмилетнего общения с Василием Борисовичем Ливановым», – писал в мемуарах режиссер.