Бунтарка Надежда Суслова: как дочь крепостного стала первой женщиной-врачом в России

Из крепостных — в студентки и нигилистки

Надежда Суслова родилась в сентябре 1843 года в Нижегородской губернии, но о ее детстве известно мало. Отец Надежды Прокофий Суслов был крепостным у графа Шереметева. Сначала он стал писарем у хозяина, потом дорос до управляющего и, в конце концов, главноуправляющего всех графских имений. Еще до отмены крепостного права Шереметев дал Суслову, его супруге и детям вольную и поселил в Санкт-Петербурге.

Прокофий Суслов зажил в столице на широкую ногу: нанял штат прислуги, а для двоих своих дочерей, Аполлинарии и Надежды, пригласил гувернанток и учителя танцев. По-видимому, он отличался нестандартным для своего времени мышлением, поскольку с самого начала мечтал, чтобы дочки получили хорошее образование — наравне с мужчинами.

Аполлинария (или, сокращенно, Полина) и Надежда стали появляться в студенческих кружках Санкт-Петербурга и присоединились к нигилистам — в те времена таких девушек насмешливо называли «эмансипе». Полина, будущая возлюбленная Федора Достоевского, сразу привлекала внимание окружающих. Она участвовала в политических акциях и во время протестных шествий часто шла в первых рядах.

«Била лошадей полицейских, полицейские, в свою очередь, избивали ее, проводила ночь в арестантской, а ког­да возвращалась в университет, сту­денты с триумфом несли ее на руках как жертву «ненавистного царизма»», — пишет о ней в своих мемуарах дочь Федора Достоевского Любовь.

Надежда вместе с сестрой ходила на политические акции против царской власти, а в 1860 году стала членом революционной организации «Земля и воля». Как и Полина, она писала прозу: в 18 лет стала публиковаться в журнале «Современник».

Гермиона Грейнджер в царском университете

Первые Высшие женские курсы появились в 1869 году в Санкт-Петербурге и в Москве. Это стало возможным в том числе благодаря появлению в университетской среде преподавателей, боровшихся за доступность высшего образования для женщин. Затем, в сентябре 1878 года, открылись знаменитые Бестужевские Высшие женские курсы, организаторами которых были ученые и общественные деятели, в частности, химик Дмитрий Менделеев и академик, публицист и историк Константин Бестужев-Рюмин, последовательно выступавший за женское образование. Изначально ВЖК не давали женщинам возможность получить диплом: им выдавали только свидетельство об окончании курсов. Статус высшего учебного заведения Государственный совет присвоил Высшим женским курсам гораздо позже — в 1910 году. Тогда свидетельства об окончании курсов приравняли к университетским дипломам.

Но когда сестры Сусловы пытались получить образование, до этого было еще далеко. В 1859 году женщинам впервые разрешили присутствовать на лекциях в качестве вольнослушательниц, без права сдавать экзамены и получить какой-либо документ об окончании обучения. Женщины в принципе не упоминались как потенциальные студентки в университетском уставе. В высших учебных заведениях даже среди обслуживающего персонала были одни мужчины, а дамских комнат, например, просто не было. Первой девушкой, которая в этих условиях стала посещать университетские занятия в качестве вольнослушательницы, была Наталья Корсини, дочь петербургского архитектора.

Изначально студенты отнеслись к появлению девушек на занятиях насмешливо. Одна из первых вольнослушательниц, Антонина Блюммер, вспоминала, что вслед женщинам «свистали, косились, говорили разные глупые дерзости, потом привыкли и перестали». По свидетельству Чернышевского, через год после появления первой вольнослушательницы на лекциях стало ежедневно появляться «до 30 дам и девушек».

«Тогда две области привлекли мое внимание — воспитание детей и уход за больными, — пишет Надежда Суслова в одном из писем. — Я решила, что уход за больными проще, легче, доступнее, чем воспитание детской души». Так Суслова стала вольнослушательницей Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии. Кроме нее среди слушательниц было только две девушки. Разрешение на посещение лекций девушкам дали лично преподаватели академии.

Помимо учебы, Суслова занималась научной работой. В 1862 году она опубликовала статью «Изменение кожных ощущений под влиянием электрического раздражения» в «Медицинском вестнике». Во время работы над материалом Надежда проводила эксперименты на себе: прикладывала проводники от индукционного электрического прибора к своей руке и фиксировала ощущения.

«Она резко отличалась от других тогдашних барышень, которые тоже посещали лекции в университете и в медицинской академии, — вспоминает знакомая Надежды, Авдотья Панаева. — В ее манерах и разговоре не было кичливого хвастовства своими знаниями и того смешного презрения, с каким относились они к другим женщинам, не посещавшим лекций. Видно было по энергичному и умному выражению лица молодой Сусловой, что она не из пустого тщеславия прослыть современной передовой барышней занялась медициной».

Преподавателями Сусловой были легендарный русский физиолог, профессор Иван Сеченов и его не менее известный коллега врач-терапевт Сергей Боткин, работавший во время Крымской войны в Симферопольском госпитале под началом Николая Пирогова. Казалось бы, с такими наставниками у нее были все шансы состояться в медицине, пусть и вопреки общественному мнению. Однако в 1863 году женщинам было отказано в праве посещать лекции: 23 университета проголосовало против женского образования, за были только два — Харьковский и Киевский.

«Я получила письмо от отца, который просит меня узнать, можно ли где за границей слушать медицинские лекции моей сестре, — писала Аполлинария Суслова своей знакомой. — Он только что получил письмо сестры об изгнании женщин из Медицинской Академии и просит меня ее утешить».

Разбитые стекла и лавровый венок

Отказываться от мечты стать медиком Надежда Суслова не собиралась. Ее наставник профессор Боткин посоветовал ей уехать из России и получить медицинское образование за границей. Суслова выбрала Швейцарию, и отец полностью одобрил это решение, несмотря на то, что Надежда хотела реализоваться как профессионал в мире, где у женщин не было даже собственных паспортов (в России девушку вписывали в паспорт отца, а после — мужа). «Я верю тебе и уважаю тебя, я люблю тебя, а потому хочу твоего счастья и буду способствовать всеми доступными мне средствами исполнению твоих планов, — заявляет Суслов дочери. — Я знаю, что ты не пойдешь по дурной дороге, и потому благословляю тебя на все твои начинания».

Надежда была не первой женщиной, решившей поступить в Университет Цюриха. В 1849 году с аналогичной просьбой обратилась некая Мария Княщина — известно, что она тоже была из России и тоже хотела изучать медицину. После обращения Княщиной в университете было решено выделить места для «леди студентов» (до этого на занятия ходили только мужчины). Правда, Мария по неизвестным причинам приняла решение оставить учебу. Поэтому первой официально признанной студенткой Университета Цюриха стала Суслова.

Но сначала, когда в 1864 году 21-летняя Надежда Суслова прибыла в Цюрих, выяснилось, что и здесь ей не рады. «Началось с того, что мне здесь категорически отказали с такими словами: «Женщина-студентка — явление еще небывалое», — пишет Надежда в дневнике. — Господа профессора медицинского факультета создали специальную комиссию, чтобы решить вопрос обо мне. Профессор Бромер не без ехидства сообщил мне ее решение: «Принять мадемуазель Суслову в число студентов потому только, что эта первая попытка женщины будет последней, явится исключением». Ох, как они ошибаются... За мною придут тысячи!»

В день, когда Суслова все-таки стала студенткой, к окнам ее квартиры в Цюрихе неожиданно пришла толпа молодых людей. Оказалось, что это швейцарские студенты, которых возмутило желание девушки получить высшее образование. Надежда наблюдала, как молодые люди свистели под ее окнами. Свистом дело не ограничилось: студенты начали бросать камни и бить стекла. Выпустив пар, они ушли и наконец оставили Суслову в покое. Так началась ее учеба в Швейцарии.

Со временем страсти улеглись, а Суслова стала настоящей звездой университета. В 1867 году в 24 года Надежда решила, что она готова защитить экзамен на звание доктора медицины. Ректор Университета Цюриха растерялся — он не знал, можно ли женщинам официально присваивать докторскую степень. Изучив швейцарский закон об университетах, ректор в конце концов решил, что раз там ничего не сказано про прямой запрет на получение студентками звания доктора медицины, значит, Суслова может сдать экзамен.

На защиту ее диссертации «Доклад о физиологии лимфы», написанной под руководством Сеченова, съехались ученые из Германии, Франции и Италии. Надежда Суслова получила диплом доктора медицины и хирургии и акушерства и вновь стала первопроходцем: до нее ни одна женщина еще не получала докторскую степень в Швейцарии.

Помимо диплома, Надежде вручили лавровый венок с лентами. На венке была надпись: «Первой в России женщине — доктору медицины». Эту надпись Суслова будет хранить у себя до самой смерти. Надежда стала образцом для подражания для других женщин, мечтавших получить высшее образование: в частности, она вдохновила будущего математика Софью Ковалевскую и легендарную революционерку Веру Фигнер. «Стремление женщины к университетскому образованию было в то время еще совсем ново, но Суслова уже получила в Цюрихе диплом доктора, — писала Фигнер. — И золотая нить протянулась от Сусловой ко мне, а потом пошла дальше».

Уже после Сусловой в Университете Цюриха появилась первая студентка-швейцарка Мари Фегтлин, которая тоже смогла защитить докторскую диссертацию в 1874 году. Правда, Надежду она подчеркнуто игнорировала, на что у нее были свои причины.

Возвращение на Родину и новые испытания

Еще в конце своего первого учебного года в Швейцарии Надежда познакомилась с местным студентом-медиком Фридрихом Эрисманом, на тот момент женихом Мари Фегтлин. В 1868 году Суслова вышла за него замуж. Она никогда не планировала жить и работать в Европе, и Эрисман согласился поехать с ней в Россию. Он сдал в Петербургской медико-хирургической академии экзамены, получил степень доктора медицины, а потом принял православие и взял себе имя Федор Федорович.

Оказалось, что Эрисману было куда легче получить профессиональное признание в России, чем Надежде. Когда Суслова вернулась на родину, выяснилось, что быть врачом ей нельзя, несмотря на полученный в Швейцарии диплом. Ей пришлось заново сдавать экзамены, чтобы подтвердить звание доктора медицины. Только после этого Сусловой разрешили вести врачебную практику.

Супруги Эрисман все свое время посвящали науке. Надежда добилась открытия в Санкт-Петербурге Женских фельдшерских курсов при Екатерининской больнице. В 1876 году их преобразовали в Женские врачебные курсы. Эрисман писал супруге в одном из писем: «Хотелось бы мне знать, обладает ли какой-либо врач в Петербурге симпатией, даже любовью своих пациентов в большей мере, чем ты; хотелось бы знать, есть ли такой врач, которым пациенты довольны больше, чем тобой».

В 1869 году Суслова вместе с Эрисманом вернулась в родную Нижегородскую губернию. Надежда принимала больных на дому в Нижнем Новгороде. Помимо частной практики, она устроилась на работу в нижегородский родильный дом. Суслова никому не отказывала в медицинской помощи. Те, кто не мог заплатить за прием, лечились у Сусловой бесплатно.

Помимо медицинской работы, Суслова занялась защитой прав детей и женщин. Она вела переговоры с владельцами местных фабрик и требовала улучшить условия работы.

Доходы Сусловой, по-видимому, были небольшими. Скорее всего, семью преимущественно содержал Эрисман. Он прославился в частности тем, что придумал школьную парту особой конструкции, с наклонной поверхностью и прикрепленным стулом. По указу императора Александра II ее стали в обязательном порядке устанавливать во всех школах. Парта Эрисмана пережила революцию и использовалась в школах вплоть до распада СССР.

Правда, заслуги Федора Федоровича не помогли ему сохранить карьеру в России. В мае 1896 года на Ходынском поле в Москве проходили торжества в честь коронации Николая II. Началась давка, погибли больше 1000 человек. Студенты, возмущенные случившимся, вышли на демонстрацию в память о жертвах. Десятки демонстрантов были арестованы. Эрисман выступил в защиту студентов и был уволен. Его выслали из страны, а его жена осталась в Санкт-Петербурге.

Благотворительность и нищета

В то время Надежда Суслова работала со своим давним наставником профессором Боткиным. Пациенты приезжали к ней на прием даже из других городов. При этом после высылки Эрисмана Сусловой приходилось жить под политическим надзором: она считалась «политически неблагонадежной». Отец Надежды замечал, что письма дочери часто доставляют ему в распечатанном виде — очевидно, ее перепиской интересовались.

С мужем Суслова развелась: он не мог вернуться в Россию, а она — уехать к нему в Цюрих. Спустя несколько лет Суслова вышла замуж повторно — за Александра Голубева, профессора-гистолога и действительного члена Общества русских врачей в Санкт-Петербурге. Голубев был не только медиком, но и виноделом: он владел двумя винными лавками. В Крыму у Голубева были виноградники и дом в местечке, которое прозвали «Профессорский уголок» (там недалеко друг от друга располагались участки разных ученых). Надежда решила оставить Нижний Новгород и переехала в Крым. В Крыму Суслова продолжила работать бесплатно, принимая крестьян из окрестных деревень и на свои средства покупая для них лекарства. По ее инициативе в «Профессорском уголке» открылась бесплатная школа для местных детей.

Жизнь Надежды Сусловой и Александра Голубева резко изменилась в 1918 году. Во время Гражданской войны в Крым сначала отступает Белая армия, а затем на его территории начинаются бои между белыми и красными. Семья потеряла все свое состояние, а их дом разграбили. Надежда умерла в том же 1918 году от паралича сердца. Ее похоронили недалеко от крымской горы Кастель. По словам писателя Ивана Шмелева, Сусловой «не в чем в гроб лечь было»: «босую клали» в землю.

Единственный памятник Надежде Сусловой сегодня стоит в Алуште: его открыли в 2012 году на территории Центральной городской больницы. От Надежды не осталось архива, в ее честь на ее родине, в Нижнем Новгороде, не названо ни одного университета или школы: только одна городская улица носит ее имя. В селе Панино, где родилась и жила в детстве Суслова, ее тоже как будто забыли.

Тем не менее Надежда Суслова стала образцом для подражания для других женщин. В 60-е годы XIX века году она стала первой дипломированной женщиной-врачом, а к началу XX века таких женщин уже было 550 — и в этом заслуга Сусловой.