Амедео Гийе: невероятные приключения итальянца в Восточной Африке

Араб в Риме

Сентябрь 1943 года, Италия, Рим. Новоиспечённый военный министр фашистского правительства генерал Антонио Сорице пребывал в смятенном состоянии духа — буквально накануне он был приглашён на тайное заседание правительства страны, на котором ему объявили, что император Италии Виктор Эммануил III собирается совершить государственную измену: подписать перемирие с англо-американцами и вывести Италию из войны. Когда в приёмной раздался непонятный шум, генерал схватился за пистолет, толком не решив, что ему делать — стреляться или сопротивляться возможному аресту. Дверь распахнулась, и на пороге вместо ожидаемых чернорубашечников появился изумительный персонаж, более всего напоминающий бедуина из сказок «Тысячи и одной ночи». Кочевник решительно направился к генералу, обратившись к нему на чистом итальянском языке:

— Генерал, я капитан Амедео Гийе, прошу прощения за внешний вид, пробирался на родину из Эритреи под видом йеменца, был вынужден задержаться в Йемене: готовил личную гвардию тамошнего эмира, зато теперь у нас есть там верные друзья. Ближе к делу: мне нужен миллион в золотых и серебряных монетах, двадцать тысяч винтовок и несколько самолётов или судно, чтобы доставить это в Эритрею. Мои люди уже ждут. Мы поднимем восстание. Земля будет гореть под ногами у проклятых англичан, мы отомстим за герцога Д’Аоста…

Пришелец говорил, а в затуманенном разуме генерала Сорице вертелось: «золото… Эритрея… винтовки… восстание… я капитан Амедео Гийе… Гийе… Тот самый, командир „Банды Гийе“?!»

Потому что мы банда!

Вообще-то говоря, в термине «банда» изначально не было никакого негативного содержания: ещё в Византийской империи так назывался отряд, имевший своё знамя, — bandum. Однако служившие в бандах бандиты в итоге создали себе такую репутацию, что имя стало нарицательным. В начале XX века Италия решила вернуться к имперским истокам и бандами стали называться отдельные подразделения итальянской колониальной армии. Личный состав этих подразделений рекрутировался из местного населения в колониях, командовали бандами «белые» итальянские офицеры. Туземные солдаты служили в бандах в первую очередь за деньги — в экономических реалиях Африки военная служба была делом почётным и относительно высокооплачиваемым.

Но помимо меркантильной составляющей, для местных воинов крайне важным был авторитет командира. То, насколько солдаты уважали его и готовы были идти за ним в бой, определяло истинную боеспособность банды. Амедео Гийе был одним из самых успешных колониальных итальянских командиров. Потомственный военный, аристократ, прекрасный наездник и отчаянно храбрый человек — вот слагаемые успеха.

Путь атамана

Родился будущий герой Восточной Африки в 1909 году и, пойдя по стопам отца, поступил в военную академию в Модене. Затем он выбрал путь кавалериста и продолжил обучение в кавалерийской школе в Пинероло, которая, по сути, стала родоначальницей современного стиля верховой езды.

С учётом материальной части итальянских танковых войск — не худший выбор!

К началу Второй итало-эфиопской войны Гийе служил в составе кавалерийской дивизии ливийских спагов. В 1936 году, в разгар боевых действий, Гийе получил вызов для участия в Берлинской Олимпиаде, но отказался покинуть своих солдат, продолжив воевать с эфиопами.

Наградой за это стало тяжёлое ранение в левую руку и безграничный авторитет среди подчинённых эритрейцев, высоко ценивших воинскую доблесть. Гийе, отдавая им должное, говорил: «мои эритрейцы — это пруссаки Африки, правда без недостатков, присущих пруссакам». После излечения Гийе получил приглашение стать личным адъютантом генерала Фруши, командовавшего войсками чернорубашечников в Гражданской войне в Испании. В Испании Гийе отличился в ходе битв при Сантандере и Теруэле.

Там же в Испании он близко познакомился с советскими танками, сражаясь с ними исключительно коктейлями Молотова.

«Кавалерия Амхара»

После Испании наш герой переехал в Итальянскую Африку.

Африка в то время — оплот итальянского аристократизма. Благородные синьоры стремились служить именно там — подальше от самодовольного плебея Муссолини.

В феврале 1940 года Гийе было поручено формирование иррегулярной кавалерийской группы, получившей неофициальные наименования «Кавалерия Амхара» и «Банда Гийе». Согласно его собственному отчёту, от него требовалось создать инструмент для агрессивной, автономной, мобильной войны. Используя свои связи и авторитет среди эритрейцев, Гийе завербовал сотню грамотных унтер-офицеров, которые занялись отбором добровольцев в отряд. В «Банде Гийе» служили мусульмане, копты, эритрейцы, амхары, йеменцы и даже арабы (бывшие контрабандисты), командовали бригадой шестеро офицеров-итальянцев. Численность бригады составляла 1700 человек, включая восемь кавалерийских банд (800 человек), четыре пехотные банды (400 человек), 200 кавалеристов на верблюдах, противотанковый и пулемётный взводы, подразделения обеспечения и связи.

После окончания формирования «Кавалерия Амхара» была направлена в провинцию Гондэр, где занималась борьбой с эфиопскими повстанцами. Постоянные стычки закалили личный состав, выметя из банды всех лишних и случайных людей, и к концу 1940 года «Кавалерия Амхара» представляла собой одно из наиболее боеспособных подразделений в Итальянской Восточной Африке. Гийе с гордостью отмечал, что за всё время существования подразделения, несмотря на большие потери, в нём не было ни одного случая дезертирства. После вступления Италии во Вторую мировую войну «Банда Гийе» несла службу на границе с пробританским Суданом, противодействуя английским войскам спецназначения, проводя операции против эфиопских повстанцев, совершая разведывательные рейды на территорию противника.

В начале 1941 года командующий итальянскими войсками в Эритрее генерал Фруши потребовал перевести «Банду Гийе» под своё непосредственное начало, сделав из неё личный мобильный резерв. В условиях британской блокады Итальянской Восточной Африки нехватка топлива и запасных частей сделала кавалерию единственным подвижным средством ведения войны для итальянского командования.

Срочно требуется герой!

В январе 1941 года началось общее наступление английских войск в Восточной Африке. Англичане (точнее говоря — войска из британских доминионов и колоний: индийцы, африканцы, южноафриканцы) численно уступали итальянским войскам, однако на голову превосходили противника в обеспеченности техникой, топливом, снабжением и боеприпасами. В этих условиях принимать сражение на равнине с маневренным противником было бы самоубийством, поэтому командование итальянцев начало отводить свои войска из Судана к горным перевалам Эритреи. Гарнизон города Кассала, насчитывавший десять тысяч человек, начал отход к перевалу Агордат, от которого итальянцев отделяло не менее 200 километров. Отход должен был осуществиться максимально скрытно, но, к несчастью для итальянцев, англичане, взломавшие итальянские шифры, были в курсе всех приказов противника.

В погоню за итальянцами была брошена боевая группа «Газель» под командованием полковника Ф. Мессерви. В состав группы были включены разведывательный полк 5-й индийской пехотной дивизии «Всадники Скиннера», моторизованные роты Суданских сил самообороны, батарея 25-фунтовых пушек и два индийских пехотных батальона, посаженные на «универсал-кэрриеры» и грузовики. В качестве козырного туза группе были приданы три танка «Матильда», которые в условиях Африки были супероружием, неуязвимым для противотанковых средств противника. Полностью моторизованная группа должна была обогнать отходящие колонны итальянцев и отрезать им путь к отступлению. Колонну англичан обнаружила итальянская авиация, но остановить её несколько имевшихся у итальянцев самолётов, разумеется, не могли. Узнав про угрожавшую отступающим из Кассалы войскам опасность, генерал Фруши 20 января 1941 года приказал лейтенанту Гийе задержать противника хотя бы на сутки. За это время гарнизон Кассалы мог успеть дойти до ущелья Керу, где продвижение англичан должен был остановить итальянский заслон. Поднятые по тревоге кавалеристы устремились навстречу врагу.

С шашкою на танк бросится казак

Разведчики «Кавалерии Амхара» обнаружили противника, который остановился на ночлег недалеко от деревни Чару, в одном дневном переходе от ущелья, куда стремились отойти итальянские войска. Английская колонна остановилась прямо на дороге, в голове её была развернута батарея 25-фунтовых орудий, за ней разместился штаб группы в окружении бронемашин «Всадников Скиннера» и суданских моторизованных рот, пехотные батальоны расположились вдоль дороги. Люди спали прямо в машинах и транспортёрах, охранением англичане пренебрегли — только у машин расположилось несколько часовых. Основные силы Гийе заняли оборону на пути движения противника, вдоль русла пересохшей реки, а сам лейтенант, используя условия местности, вывел три кавалерийские банды в тыл британцев, чтобы утром их атаковать.

На рассвете 21 января 1941 года «Кавалерия Амхара» атаковала колонну противника. Всадники скакали вдоль стоявших на дороге «универсал-кэрриеров» и грузовиков, бросали в кузова гранаты и бутылки с зажигательной смесью, на скаку стреляли из винтовок и пистолетов, рубили разбегающихся врагов холодным оружием. Англичане признают, что внезапная атака конницы вызвала настоящую панику в их рядах. Майор Ян Хосак, командир «Всадников Скиннера», вспоминал, что его разбудил шум боя, и, когда он выскочил из палатки, захватив винтовку, проносившийся мимо всадник рубанул его саблей. Майор машинально поднял винтовку над головой, отбив удар и это спасло ему жизнь. Он выстрелил вслед всаднику, но промазал. Кругом велась беспорядочная стрельба, гремели разрывы гранат, кричали раненные, ржали лошади — в общем, творился хорошо организованный бардак.

Как водится, разбегающиеся в панике солдаты вопили, что их атаковали неприятельские танки . 

От танков улепётывать все-таки почётнее, чем от конницы.

Артиллеристы английской батареи двадцатипятифунтовок, развёрнутых на дороге, зарядили свои пушки бронебойными снарядами, развернув орудия в сторону разгоравшегося в тылу боя. Когда на пушки вынеслась лава конницы, выбор боеприпасов оказался крайне неудачным — снаряды вырвали из рядов атакующих несколько всадников, а произвести второй залп англичане уже не успели — на позиции батареи ворвалась кавалерия, расчёты орудий вступили в рукопашный бой. Впрочем, как с истинно британским юмором отмечал в своем рапорте капитан «Всадников Скиннера» Дуглас Грей, то, что орудия были заряжены бронебойными снарядами, а не шрапнелью, имело и положительную сторону: английские снаряды пролетели через расположение штаба группы, только чудом никого не задев.

Ситуацию спасли «матильды», которые пулемётным огнем смогли отогнать итальянцев. Кавалеристы укрылись в пересохшем русле реки Вашаму, где уже занимали позиции их товарищи. Итальянские стрелки, укрывшись за урезом склона, прицельным огнём не позволяли противнику выйти из расположения. Тогда к их позициям двинулись неуязвимые для стрелкового оружия английские танки, попытавшись обойти неприятеля с фланга. Заместитель Гийе лейтенант Тоньи заметил этот манёвр противника и понял, чем он угрожает обороняющимся, — двигаясь вдоль русла реки, танки могли бы «смотать» итальянскую оборону. Он отделил от отряда 30 добровольцев, передав своему командиру короткую прощальную записку через доктора Коллу, главного ветеринара бригады. Тоньи был личным другом Гийе, его отец был преподавателем в академии Модены, где в своё время учился командир бригады. В записке лейтенант прощался со своими родителями и желал удачи командиру.

Всадники прискакали по руслу реки к тому месту, куда направлялись английские танки. Когда «матильды» выехали к обрыву, итальянцы уже были на месте. Уклон не позволял танкистам использовать своё оружие против кавалеристов, поэтому тяжёлые машины начали съезжать вниз по откосу, — в этот момент кавалеристы атаковали их в развёрнутом строю, поднимаясь навстречу врагу. Атака была самоубийственной — в живых остался только тяжело раненый ординарец лейтенанта. Тоньи вместе со своим конём был срезан пулемётной очередью, когда скакал вдоль обрыва, бросая гранаты в английские танки. Тем не менее, хотя итальянцы и не сумели уничтожить бронированные машины, два танка завязли на обрыве и англичане не смогли их использовать.

Решительные действия итальянцев вынудили противника развернуться в боевые порядки. В середине дня англичане предприняли решительную атаку: пехота сикхов двигалась цепью протяжённостью 600-700 метров, на флангах её охраняли бронемашины. Когда до итальянских позиций оставалось не более сотни метров, итальянцы предприняли очередную дерзкую атаку — кавалеристы в развёрнутом строю вылетели на противника из вади. Младший капрал 4-го сикхского батальона Мохиндер Сингх вспоминал: «атаку возглавлял блестящий офицер, следом за которым скакал знаменосец с развёрнутым знаменем. Казалось, что он заговорён от пуль, — я выстрелил в него, но промахнулся».

Много лет спустя, когда Гийе будет служить послом Италии в Индии, Мохиндер Сингх станет его личным водителем.

Всадники стремительно смешались с атакующей пехотой противника, что не позволило англичанам использовать пулемёты бронемашин. Прорвав неприятельскую цепь, конница вылетела прямиком на артиллерийскую батарею противника, попав под шрапнельный залп. Из 250 атакующих к спасительному лесу прорвались не более 50 всадников, однако атака англичан была сорвана. К вечеру итальянцы по приказу оставили свои позиции и отошли через ущелье. В течение дня 21 января 1941 года «Банда Гийе» потеряла 176 человек и 100 лошадей убитыми, 260 человек были ранены. Тяжесть потерь скрашивалась тем, что задача была выполнена — гарнизон Кассалы успел пройти через ущелье Керу и был спасён: десять тысяч человек влились в ряды защитников перевала Аргодат.

За этот бой Амедео Гийе был произведён в капитаны, лейтенант Тоньи посмертно был награждён золотой медалью за храбрость. Раненый ординарец, которого подобрали на поле боя, видел, как англичане хоронили итальянского лейтенанта, отдав ему воинские почести. В британских коммюнике, посвящённых ходу эфиопской кампании, конная атака итальянцев была названа «наиболее выдающимся боем с начала этой кампании».

Кавалерист и партизан

«Кавалерия Амхара» прикрывала отход итальянской армии от перевала Агордат, принимала участие в битве при Керене, где итальянские войска 53 дня удерживали свои позиции: после того, как противник прорвался через перевалы, кавалеристы продолжали сдерживать его наступление. С начала кампании потери бригады составили 826 убитых и более 600 раненых бойцов. В последней схватке на перевале Ад-Теклезан Гийе «коктейлями Молотова» поджёг две британские бронемашины (их горелые остовы оставались на перевале до начала 60-х годов) и был ранен. Кавалеристы вытащили своего командира из-под вражеского огня.

В мае 1941 года выздоравливающий Гийе узнал о капитуляции итальянских войск в Эритрее. Верный присяге, он собрал вокруг себя около ста верных ему людей и начал свою личную войну с противником, действуя как партизанский командир. Надо отметить, что по сути солдаты колониальных войск были наёмниками, многие из бывших итальянских аскари после поражения готовы были служить кому угодно — однако бойцы Гийе остались верны своему командиру.

Разумеется, маленький отряд, испытывающий нехватку вооружения и боеприпасов, не мог причинить серьёзного урона противнику. Первые налёты на англичан были совершены в июне 1941 года, партизаны атаковали несколько автоколонн, следовавших из Судана в Эритрею. В результате нападений были убиты несколько британских солдат и сожжены три грузовика со снабжением. В июле 1941 года люди Гийе разобрали рельсы на железной дороге Асмара-Агордат и обстреляли остановившийся поезд. Партизаны уничтожали линии связи, минировали и делали завалы на дорогах. За свои действия итальянский командир получил прозвище Куммандар-эс-Скаятан («неуловимый дьявол»), для его поимки британцами была направлена специальная разведывательная миссия, возглавляемая капитаном (позднее майором) Максом Харири.

За голову Гийе была установлена очень большая награда — в тысячу фунтов стерлингов. Однако его авторитет среди местного населения был настолько высок, что никто этим не соблазнился. Даже те вожди племён, которые раньше были враждебны по отношению к итальянцам, предлагали ему убежище и помощь. В августе 1941-го партизанский командир приказал своим людям рассеяться по деревням и перейти на легальное положение — для проведения операций он каждый раз лично собирал группу бойцов. Англичане дважды едва не поймали неуловимого Гийе: один раз он попал в руки индийских солдат, но смог убедить их, что он простой йеменец, и был отпущен. В другой раз английская пуля, попав в тюрбан, оглушила итальянца, он потерял сознание и упал с лошади. Прочёсывающие местность патрули англичан прошли мимо разыскиваемого партизана, а в качестве утешительного приза Максу Харири достался серый конь Гийе.

Англичане не могли отловить Гийе во многом потому, что его разыскивали в эритрейских поселениях, которые были лояльны к итальянскому режиму, в то время как он скрывался у своей любовницы — дочери эфиопского вождя.

К октябрю 1941 года в отряде осталось не более тридцати крайне утомлённых людей, а преследователи шли за ним по пятам. После того как англичане появились на ферме, где скрывался Гийе, он принял решение распустить отряд и перебраться в Йемен, откуда рассчитывал вернуться в Италию, чтобы получить необходимые средства для развёртывания полноценной партизанской войны в тылу врага. В Йемене Гийе был арестован, но благодаря своей харизме и ореолу славы вышел на свободу и вскоре стал личным другом эмира Йемена — имама Ахмета. Во время пребывания «в гостях» он занимался подготовкой личной гвардии эмира по образцу и подобию своей кавалерийской бригады.

В 1943 году на судне Красного Креста он смог попасть в Италию, где предложил военному министру план организации восстания в Эритрее. Однако выход Италии из войны сделал эти планы неактуальными. Гийе, сохраняя верность присяге королю Италии, предложил свои услуги союзникам. В 1944–1945 году он воевал в составе британских войск специального назначения в Северной Италии — что интересно, вместе с ним воевал Харири, который охотился на Гийе в Эритрее. Впоследствии они стали большими друзьями: Гийе в шутку говорил, что никто не может понять его лучше, чем человек, который пытался его поймать. После войны Гийе служил в дипломатическом корпусе Италии, представляя свою страну в Египте, Йемене, Марокко, Иордании, до 1975 года работал официальным послом в Индии.

Генерал кавалерии Амедео Гийе скончался 16 июня 2010 года, в возрасте 101 года. Он является одним из наиболее заслуженных деятелей Итальянской Республики.