Битва при Жамблу: когда не помогают миллиметры

Что забыли французы в Бельгии?

На плато Жамблу сражались французы и немцы. Казалось бы, что они там не поделили? На самом деле это сражение было неизбежно.

Линия Мажино обезопасила франко-германскую границу. Арденнские горы и леса, как казалось, оберегают границу с Люксембургом и южную Бельгию. Кроме того, манёврам мешали реки Шельда и Маас. Так что естественной дорогой для вторжения во Францию оставалось это плато. Так как от наступательных планов французы давно отказались, их естественным желанием было обороняться где-нибудь подальше от своей территории, дабы не превращать виноградники Шампани в смесь грязи, крови и стали. С точки зрения французов, нейтральная территория соотечественников Пуаро подходила для этого куда больше. Да и длина линии фронта получалась меньше.

Чтобы занять линию обороны, к ней надо ещё выйти, для чего желательно задержать немцев. Для сдерживания их в начале 30-х годов предполагалось использовать кавалерию. С середины 30-х именно в кавалерии начинают формироваться танковые дивизии, называвшиеся DLM (Division Légère Mécanique). Когда в мае 1940 года началось немецкое наступление, задача сдерживания была поручена кавалерийскому корпусу генерала Приу. С лошадьми там были трудности, зато он состоял из двух дивизий DLM. Им нужно было продержаться всего несколько дней, пока пехота не займёт позиции на плато.

Плащ тореадора

Тореадор дразнит быка с помощью плаща, а затем убивает его шпагой. В роли шпаги у немцев выступала армия А. В роли плаща — группа армий Б, в частности армейский моторизованный корпус Гёпнера. Его задачей было наступать настолько энергично, чтобы французы поверили, что именно тут наносится главный удар. Путь корпуса шёл через плато Жамблу.

У французов имелось две танковые дивизии — всего порядка 20 000 человек, более 400 танков, а также несколько десятков весьма неплохих броневиков Panar 178. При этом если танки фирмы «Гочкис» H-35 и H-39 могли, хоть и не всегда, поражаться немецкими 37-мм пушками, то «Сомуа» S-35 были малоуязвимы — зато сами легко могли поражать любую немецкую бронетехнику. Артиллерия была представлена сорока восемью 75-мм пушками и таким же количеством 105-мм гаубиц. Имелось несколько десятков противотанковых пушек калибром 25 мм и 47 мм, легко пробивавших все немецкие танки.

У немцев было две танковые дивизии. В плане артиллерии и пехоты немецкие дивизии превосходили своих французских визави. Танков у немцев было более шестисот, однако среди них лишь 82 Pz.III и 50 Pz.IV. Остальное — «единички» и «двойки». Если сводить всё к сравнению миллиметров брони и пушек, то шансов у немцев вообще не должно было быть. Одни только «Сомуа» должны были устроить им танковый погром.

Начало

Утром 12 мая передовые части корпуса Гёпнера подошли к небольшому селению Анню, окрестности которого в ближайшие часы станут ареной для крупного танкового сражения. Столкнулись разведдозоры противников.

Наступление длилось третий день, и немцы испытывали проблемы. Число танков упало до примерно 560 из-за потерь и аварий. Не хватало топлива, с чем немного помогло люфтваффе. Но этого было мало — в бои с французскими танками немцы вступали по частями.

В городок ворвалась 5-я рота 35 танкового полка Эбербаха из 4-й тд.

Через год тот же самый Эбербах будет противостоять 4-й тбр Катукова и 11-й тбр у Мценска.

Сначала французы не препятствовали, если не считать перестрелок с разведкой, но вскоре рота подверглась обстрелу с фланга из деревни Креан пятью «гочкисами». Немцы заявили, что сражались с одиннадцатью французскими танками.

С обеих сторон в сражение вступали подкрепления. Бой был жарким и длился несколько часов. В итоге французы вынуждены были оставить деревушку, потеряв 11 из 21 «гочкиса».

Большую часть подбитых панцеров отнесли на счёт Pz.III, хотя их было мало — в целом большинство составляли Pz.I или Pz.II. Тем не менее заявлялось, что оберлейтенант Мальгут (Malguth) подбил сразу три танка из своей 20-мм пушки. Впечатлённые эффективностью немецкого оружия французы якобы бросали свои машины. Но, мягко говоря, не все. И су-лейтенант Жёнест, командовавший исходной пятёркой танков, и командир третьего эскадрона второго кавалерийского полка капитан Сен-Мари-Перри погибли. Оставшиеся танки отошли в Тин.

Чтобы занять Креан, Эбербах ввёл в бой целый 1-й батальон своего полка. Вступление в бой более крупных сил задерживалось недостатком топлива. Лишь к вечеру, получив 30 000 л топлива от люфтваффе, немцы начали наступление на Тин. И то — наступала всего лишь группа Эбербаха, состоявшая из первого батальона его 35 полка, батальона мотопехоты и двух батарей артиллерии. Французы подготовились, и немцам пришлось преодолевать баррикады, прикрытые танками и противотанковой артиллерией. Сражение было тяжёлым. Пехота отстала и, возвращаясь в сумерках, Эбербах оказался в окружении трёх французских танков.

Есть три главных вопроса русской интеллигенции: «кто виноват?», «что делать?», и «почему пехота не идёт за танками?»

Пока шло тяжёлое сражение у Тина, французы провели рейд, чтобы помочь частям, оставшимся с утра в Креане. Точнее, это было целых два независимых рейда с одной целью, но вылились они в удачное контрнаступление. «Сомуа» прорезали немецкую оборону и даже уничтожили несколько грузовиков. Задача была выполнена, более того — немцам пришлось отойти из Тина. Впрочем, к утру и французов в нём не осталось.

Стоило это четырёх из девяти атаковавших S-35. Легко видеть, что опустошительные потери, казалось бы, малоуязвимых танков характерны не только для Красной армии. Но что-то никто не кричит «их бросили на убой» про французов.

Продолжение и поражение

К следующему дню немцы подготовились основательно. Доставили знаменитые «ахт-ахт» — 88-мм зенитки. Была подтянута артиллерия и вызвана авиация. Из-за этого наступление запланировали только на середину дня.

Немцам сильно повезло, что в боях почти не участвовала 2-я DLM. Она провела утром 13 мая небольшой контрудар, однако вскоре была окончательно связана боями с немецкой пехотой. А вот к немцам подошли подкрепления — 4-я танковая дивизия. Она должна была наступать севернее 3 тд. Таким образом, немцы навалились двумя дивизиями на одну, и так уже потрёпанную 3-ю DLM.

В полосе 3-й тд немцы готовили лихой удар обоими танковыми полками дивизии. Мотопехота должна была следовать сзади. Французы занимали деревни около ручья Пти Жет, обороняя переправы. Немцы наступали через открытое пространство и понесли немалые потери. Но масса танков сделала своё дело, и нацистам удалось захватить переправы, хотя при этом боевые порядки полков смешались.

Одна за другой захватывались деревеньки. Направление удара дивизии было изменено на юг, чтобы сминать фланг обороняющихся перед 4-й тд. Проблемой стала ещё одна переправа у того же петляющего ручья Пти Жет. Найденный мост оказался подходящим только для лёгких машин, «тройки» и «четвёрки» остались ждать сапёров.

Наступление на Жандрен началось после артиллерийской подготовки. Но его обороняли и пехота, и «гочкисы», включая Н-39 с длинноствольными орудиями. В результате лёгкие немецкие «единички» и «двойки» были с потерями отбиты. Подошедшая мотопехота из 4-й тд окружила селение.

Французы сдались только вечером.

Пехотные части четвёртой танковой дивизии немцев готовились наступать на деревни, танки должны были поддерживать наступление и обогнать пехоту уже после выхода на открытое пространство.

Наступление началось только около полудня — после артподготовки и 30-минутного удара «Штук». Продвижение происходило достаточно успешно — благо две захваченные немцами деревушки были лишь аванпостами. Танки устремились на Мердор и Васеж. А вот севернее немцам пришлось выдержать серьёзное сражение за мосты через всё ту же речушку Пти Жет. Танки первоначально были отбиты и мосты удалось занять только с помощью пехоты. Пятый танковый полк обошёл укрепления, занимаемые драгунами, и устремился в прорыв, а 6-й развивал успех на юг.

В это время 35-й танковый полк вёл тяжёлый бой в Мердоре. Французы эффективно поддерживали пехоту и танки с помощью артиллерии. Немцы с помощью Pz.III и Pz.IV начали обстреливать танки противника с 1000 м, но результатов не наблюдали — зато прекрасно видели рикошетирующие 75-мм снаряды.

Несколько более эффективно действовали 88-мм зенитки, заставив французов отступить вглубь селения. Тем не менее, первоначальный натиск на деревню был отражён с большими потерями немцев. Эбербаху пришлось направить свои танки на запад, чтобы нейтрализовать ими артиллерию. В это время французские танки атаковали немецкую мотопехоту, заставив отступить. Немецкие танки развернулись и атаковали французов. По оценке Эбербаха, было подбито восемь из одиннадцати французских танков с дистанции 400-600 м, остальные ушли. На самом же деле французы за все бои за городок потеряли шесть танков.

Теперь немцы обратились против города. К успеху привели действия мотопехоты, которая сумела просочиться в Мердор и уничтожить пехоту и противотанковую артиллерию противника. Теперь уже оттуда отступили оставшиеся танки французов.

Немцам пришлось признать хорошее бронирование французских танков. Один обстреливался и 20-мм, и 37-мм, и 75-мм снарядами, но, несмотря на явные попадания, был впоследствии найден стоящим в обороне без повреждений.

Это был S-35, чьё вооружение и бронирование вызывали у немцев уважение.

После занятия Мердора уже вечером немцы атаковали высоты между Жандрен и Жандренуй. Первоначально наступление было сорвана огнём танковых пушек и ПТО французов, а также пулемётным огнём — Эбербах назвал поля между селениями «ведьминым котлом». К тому же кончались боеприпасы. Лёгкие танки посылались в тыл, чтобы привезти боеприпасы для более ценных «троек» и «четвёрок». Ещё до конца дня немцы повторили наступление. Атака с помощью пехоты и противотанковой артиллерии увенчалась полным успехом несмотря на то, что пришлось выдержать ещё одно танковое сражение. Третья рота полка на «двойках» и разведвзвод атаковали Жандрен, отчитались о четырёх подбитых «гочкисах», четырёх захваченных противотанковых орудиях, множестве пулемётов и четырёхстах пленных. Ещё три галльских боевых машины были захвачены после боя в 800 метрах южнее водонапорной башни того же селения. Всего за день полк отчитался о 22 подбитых французских танках.

В итоге 3-й DLM пришлось отступить на промежуточный рубеж в девять километров от основной линии обороны, 2-я DLM начала отход только с наступлением темноты.

Корпус Гёпнера начал преследование следующим утром. Благодаря корректировке артогня с воздуха, 35-му тп Эбербаха удалось преодолеть бельгийские противотанковые заграждения, прикрываемые французами. На других участках прогресс был медленнее — тем не менее, наступление продолжалось до встречи с марокканской пехотой, которая с помощью ПТО и танков R-35 остановила наконец немецкий шестой танковый полк у селения Эрнаж. Это означало начало конца успехов Гёпнера — таранить занятую французской пехотой и артиллерией оборону было нереально и корпус застрял здесь на несколько дней, до общего французского отступления. Да и потери были велики. Списано было 48 панцеров, из них по шесть Pz.III и Pz.IV. Ещё 174 были подбиты или сломались. Впрочем, французы также понесли тяжёлые потери — 40 S-35 и 90 H-35/39. Однако вышедшие из строя танки оставались на территории, занятой немцами, и потому они могли отремонтировать свои машины, а французы — нет.

Большие потери понесла и пехота французов. От полка драгун остался всего один батальон. После выполнения задачи корпус расформировали, а дивизии начали интенсивно «растаскивать» на отдельные батальоны, получавшие оборонительные задачи. Всё как в Красной армии 1941 года.

Так кто же выиграл?

С тактической точки зрения, несмотря на потери, успех за французами. Задачу сдержать немцев до занятия основными силами оборонительной линии они выполнили. С оперативной точки зрения всё ровно наоборот. Задачей Гёпнера было привлечь внимание противника к плато. И он это сделал блестяще, приковав к второстепенному направлению лучший корпус французской армии. У немцев было десять танковых дивизий, у французов — всего три DLM и три DCR (танковых дивизий другого типа, меньших по размерам и в целом менее удачных по структуре). У Жамблу действовали две DLM, так что неудивительно, что затыкать огромную дыру у Седана французам оказалось просто нечем.

Почему так получилось?

Банальная мысль — воюют не танки, а соединения — познавалась в 1940 году с трудом. Немцы показали умение применять во взаимодействии все рода войск. Ключевой для сражения успех в селении Мердор обеспечила именно мотопехота. Французские танки часто действовали без её помощи и не могли закрепить даже имевшиеся успехи.

Но и с танковыми частями как таковыми у французов всё было грустно. Эбербах в своём отчёте отмечал, что немцы показали превосходство в рвении к атаке и лидерских качествах, что французские танки плохо управлялись. При этом вряд ли можно французов упрекнуть в недостатке боевого духа. В том же отчёте признаются факты, когда экипажи подбитых машин продолжали сражаться с пистолетами в руках.

Отчасти проблема — в недостаточной подготовке только что сформированной 3-й DLM. Отчасти — во французской доктрине, базировавшейся на централизации. В манёвренном сражении немецкая практика «открытого приказа», когда подчинённым обрисовывали задачи, но не методы их выполнения, и предоставлялась большая инициатива, работала лучше.

Ещё более ухудшали ситуацию свойства французских танков. В миллиметрах брони и вооружения они имели превосходство. Но со связью была беда. Радиофицированы были далеко не все французские танки, и качество радиостанций оставляло желать лучшего. Наоборот, немцы отмечали безотказность своих радиостанций. Впрочем, и у них радиопередатчиками оснащались лишь танки командиров.

Совсем плохо у французских танков было с обзорностью. Они вели бой с закрытыми люками — тем более, что их танки не имели люка на крыше башни: командир залезал в неё через дверь на корме башни. Французские командиры могли лишь сидеть, высунувшись из двери, но, когда начинался бой, приходилось «нырять» в башню и закрывать дверь.

Впрочем, нельзя сказать, что из немецких танков было всё идеально видно. Немецкие командиры уже тогда имели традицию во время боя вести наблюдение из открытых люков. Так как вокруг была Франция, а не Сталинград, то это работало. К французским танкам удавалось приближаться на дистанции порядка 100 метров и даже по хорошо замаскированным машинам открывать огонь первым. Кроме того, всё тот же Мальгут обнаружил, что скорость поворотного механизма башен «французов» недостаточна, чтобы отслеживать движение его Pz.II.

Наконец, у французов командир был мастером на все руки — кроме прямых обязанностей он был и наводчиком, и заряжающим. У немцев с этим было проще — в «тройке» и «четвёрке» было три человека в башне.

В целом французские танки настолько не впечатлили Эбербаха, что он полагал, что наибольшие потери 12 мая немцы понесли от противотанковых пушек. Это вполне возможно, учитывая их высокую эффективность и сложность поиска в кустах 47-мм орудия — и тем более 25‑мм.

Видимо, неслучайно французские танки — в отличие от, например, чешских — не использовались в вермахте в частях первой линии.

Выводы

Немцы сумели достичь оперативного, даже стратегического успеха за счёт концентрации усилий и эффективного взаимодействия войск. Немецкие танки показали себя как минимум способными противостоять намного более сильным на бумаге французским танкам.