Битва за нефть в Ираке: одна пуля, изменившая ход великой войны

Огромные иракские запасы нефти издавна притягивали армии различных государств. Больше всех в этом преуспели англичане. В начале двадцатого века они вообще рассматривали территорию Ирака как одну из своих колоний, несмотря на то, что формально с 1932 года Ирак был самостоятельным государством.

Сие, естественно, не нравилось «группе патриотичных генералов» (так называемому «Золотому квадрату») во главе с премьер-министром Рашидом Али аль-Гайлани, которых поддерживал изгнанный британцами из Иерусалима и Палестины бывший муфтий Али аль-Хусейни. Генералы стали налаживать связи с набирающей силу Германией. Та сначала закрепила «зону Ближнего Востока» за Италией, но представители Муссолини по привычке работали неспешно, часто скрывая информацию от союзников.

В итоге немцы плюнули и принялись налаживать контакты сами. «Иракским патриотам» была необходима независимость государства и деньги, а воюющей Германии — плацдарм для удара по Индии и лёгкая нефть. В итоге 24 октября 1940 года по немецкому радио прошло сообщение на арабском языке, которое декларировало поддержку Берлином «народно-освободительного движения».

Воодушевившись такой поддержкой, 1 апреля 1941 года аль-Гайлани начал антибританское восстание, изгнав из страны премьер-министра и заменив регента при малолетнем короле Фейсале II.

Получив известие о революции, очень сильно задумались и в Берлине, и в Лондоне. Черчилль дал военным полную свободу действий. В регион начали стягиваться большие силы авиации, армии и флота. Первыми соединениями, переброшенными в Ирак, стали батальон королевского Ланкастерского полка (17 апреля, переброшен по воздуху из Карачи) и 20-я бригада из состава 10-й дивизии.

Гитлер прикидывал варианты полноценной военной поддержки, но осторожничал, понимая, что «плечо логистики» у англичан всё же поменьше, а значит, силы вермахта будут вынуждены тратить больше ресурсов. В преддверии летней кампании против СССР это казалось опасной авантюрой. Решено было усилить иракские войска в регионе техникой, инструкторами и, самое важное, авиацией. Дело в том, что Ирак — чрезвычайно «плоская» страна, в которой пустыня перемежается редкими вкраплениями зелени вокруг водоёмов. В результате любые атаки, проводимые без поддержки авиации, заранее обречены на неудачу.

Также, осознавая всю слабость воинов арабской страны, немцы решили создать из местных т. н. «Арабскую бригаду» — подразделение, которым бы руководили кадровые подготовленные диверсанты из полка спецназначения «Бранденбург». Эта мера, во-первых, увеличила бы возможности пехоты, во-вторых, помогла бы офицерам успешнее координировать свои действия, а, в-третьих, показала остальным недовольным политикой Великобритании на Ближнем Востоке, что «национально-освободительное движение» может нести «добро и процветание» (естественно, под руководством кураторов из Берлина).

Тем временем, не дождавшись поддержки (а самое главное, потеряв время и упустив инициативу), иракцы 2 мая атаковали британскую авиабазу Хаббания, тем самым начав Англо-иракскую войну 1941 года. Англичане мгновенно ответили, раскатав бомбами несколько группировок. Аль-Гайлани слёзно запросил Берлин о помощи. Там выругались, но поняли, что деваться некуда.

Для начала было решено послать авиасоединение из 12 истребителей Bf.110, 12 бомбардировщиков He.111 и 13 транспортных самолетов (Ju-52/3m и Ju-90), во главе с полковником Вернером Юнком, который должен был огнем с воздуха перевесить чашу весов в пользу восставших. Его помощником, должен был стать майор Аксель фон Бломберг, в чью сферу ответственности как раз и входило налаживание прямых контактов между немецкими ВВС и иракскими военными, а также… создание вышеуказанной «Арабской бригады». Для кадрового разведчика из «Бранденбурга» задача была привычной и понятной.

И вот 11 мая в Багдаде приземляются три «Хейнкеля» He.111. Вслед за ними вылетают ещё двенадцать самолётов.

Тут-то в дело и вступает бедный напуганный налётами британской авиации иракский солдат, который, видя заходящие на посадку 12 мая после рекогносцировки немецкие самолёты (и по безграмотности приняв их за английские), открывает огонь из пулемёта. Неизвестно, какими словами материли его немецкие лётчики, но посадить самолёты они смогли. И даже без потерь… почти. Одна-единственная пуля, выпущенная из пулемёта, мгновенно убила Акселя фон Бломберга, фактически перечеркнув все первоначально подготовленные планы диверсионной работы и поддержки «народно-освободительного движения».

Нет, конечно, Юнк попытался наладить контакты с иракскими военными, а в Мосул из Леванта начались поставки французского военного снаряжения, но дела это уже не меняло.

Британцы оперативно воспользовались моментом и, используя превосходство в авиации, просто-напросто раскатали всю иракскую армию. Естественно, немалую (а может и главную) роль в этом сыграла плохая подготовка мятежников, их скудное обеспечение и неготовность идти до конца ради каких-то мифических целей о «светлом будущем».

Гитлер издал директиву № 30 «Средний Восток», фактически санкционировав ввод немецких частей в Ирак, но было поздно. Не помогали ни контрудары танкистов на итальянских «тачанках», ни редкие налёты оставшихся целыми He.111, ни даже запоздало переброшенные Муссолини 12 устаревших истребителей «Фиат» CR.42 Falco. 19 мая англичане взяли Фаллуджу, а 27 числа подошли к Багдаду. Спустя два дня аль-Гайлани, Хусейни и все члены «Золотого квадрата» сбежали в Иран. К тому моменту в строю у соединения люфтваффе в Ираке остались только два бомбардировщика и четыре бомбы.

31 мая 1941 года война закончилась полной и безоговорочной победой англичан, вернувших под свой контроль ключевой регион на Ближнем Востоке.

Если пофантазировать и представить себе, что майор фон Бломберг уцелел, сумел наладить координацию между сухопутными войсками и люфтваффе, добился полноценной поддержки вермахта… то, может быть, немецкое наступление 1941 года в СССР не было бы таким стремительным? Или же Гитлер, обладая запасами нефти, смог бы осуществить операцию «Морской лев»? Или… что ж, история не терпит сослагательного наклонения. Одно мы знаем точно: на этой войне одна пуля «дружественного огня» нанесла больше вреда, чем несколько вражеских армий.