Бомба Апокалипсиса доктора Эдварда Теллера

Гений-психопат

Эдвард Теллер не был нравственным человеком. Коллег он презирал и гнобил при малейшей возможности — просто из любви к искусству и склочности. Теллер пытался лишить доступа к секретным разработкам Оппенгеймера — а вдруг тот тайно сочувствует коммунистам?

Отец американской водородной бомбы имел в жизни единственную любовь. Он очень любил атомное оружие, как штурмбаннфюрер из «Хеллсинга» — войну. Чем больше, мощнее и разрушительнее — тем лучше.

Потому Теллер страстно ненавидел антивоенное и антиядерное движение. Однажды он обвинил Джейн Фонду в своём сердечном приступе — за то, что та призвала к осторожности с атомом после аварии на АЭС Три-Майл-Айленд.

Советский коллега Теллера академик Сахаров тоже поначалу любил всё, что жахает. Он предлагал устраивать термоядерные цунами, чтобы смывать американские города, — это же великолепная физика! Однако со временем Сахаров ужаснулся перспективам армагеддона и встал на сторону пацифизма. Да и план с цунами по более строгим расчётам оказался нерабочим.

Теллер до самых седых волос был ярым сторонником всемерного применения атома, военного и мирного. Кубрик не скрывал, кто вдохновил его на образ доктора Стрейнджлава. Только вместо кресла оригинал имел протез ступни и не зиговал даже непроизвольно — презиравшему нацистов вместе с коммунистами венгерскому еврею не пристало.

Точности ради, Теллер был не единственным прототипом учёного-зигамёта.

Нужно больше бомб — и бомб побольше!

Теллер был одним из тех, кто категорически настаивал на боевом применении атомного оружия против японцев.

Впрочем, по мере того как оружие становилось реальностью, Теллер к нему охладевал. Осенью 1941 года Ферми озвучил ему идею проекта «Супер»: а что, если поджечь ядерным взрывом дейтерий и запустить многократно более мощную реакцию атомного синтеза? Неограниченно мощную в теории?

Теллера заворожила открывшаяся перспектива. Десятки килотонн — это смертельно скучно и очень мало. Термоядерный взрыв может иметь мощность десятки мегатонн! Сотни мегатонн! А то и больше! Вот это действительно интересно.

Учёный ещё в 1942 году сбросил рутину Лос-Аламоса на помощников и сосредоточился на чём-то повеселее. За это его тихо и искренне поблагодарили в Москве. Значительную часть работы Теллера по атомной бомбе пришлось выполнять Клаусу Фуксу, талантливому британскому физику и по совместительству — идейному коммунисту и агенту НКГБ СССР.

ФИО, как легко заметить, не вполне йоркширские. Дело в том, что Фукс родился в Германии и бежал от нацистов. После провала и тюремного срока он вернулся в Германию — как положено, в ГДР.

Когда над полигоном Аламогордо впервые в истории прогремел ядерный взрыв, Теллер нарушил инструкцию и не залёг. Он остался стоять и с восхищением взирал на вспышку и вздымающееся грибовидное облако.

«Как будто я поднял шторы в тёмной комнате и её залил яркий солнечный свет», — романтично описал впечатления учёный.

Ну а когда некоторые учёные попытались убедить Вашингтон отказаться от боевого применения атомных бомб против Японии — Теллер был непреклонен. Он убедил Оппенгеймера не подписывать петицию, и тот настоял на бомбёжках Хиросимы и Нагасаки.

После долгих неудач Теллер и его коллега Станислав Улам предложили схему, которая ныне лежит в основе всех термоядерных боеприпасов. Их ответом на «слойку Сахарова» стала «сосиска Теллера-Улама». Прелесть была в том, что она позволяла неограниченное наращивание мощности взрыва.

На испытания его детища на атолле Эниветок Теллера не пригласили — сказались конфликты, вызванные его тяжёлым характером. Первого ноября 1952 года учёному пришлось наблюдать за взрывом по сейсмографу.

10,4 мегатонны, 450 Хиросим. Теллер мог быть доволен. Но он хотел большего.

Бомба Судного дня

По воспоминаниям коллег, ещё в 1942 году Теллер задумывался о термоядерной супербомбе мощностью порядка 100 мегатонн. После 15-мегатонного взрыва «Касл Браво» в марте 1954-го на многострадальном атолле Бикини стало ясно, что наука и военная промышленность США освоили тяжёлое термоядерное оружие.

По общему мнению, теперь следовало сосредоточиться на миниатюризации боеприпасов и точности средств доставки. Теллер был не против — но ему хотелось выйти и за «верхний порог».

Летом 1954 года Теллер участвовал в заседании Генерального совещательного комитета Комиссии по атомной энергии США. Он был зол. Одно из его устройств на испытаниях «Касл» не сработало, проект сходного закрыли. Требовалась свежая идея.

— Господа, а почему бы не сделать устройство мощностью в десять гигатонн? Одним таким устройством можно сжечь, скажем, Калифорнию. Или Германию. Или Великобританию вместе с Ирландией. Или обе Кореи сразу. Просто, быстро, эффективно и удобно.

Присутствующие разработчики ядерного оружия были людьми не из слабонервных, но их предложение доктора Теллера повергло в тихий шок. Во-первых, радиоактивное заражение от такого взрыва будет эпохальным. Во-вторых, жертвы одного удара будут исчисляться десятками миллионов. В третьих, физика такого взрыва может преподнести самые мрачные сюрпризы.

Зная привычки и методы коллеги, начальство задумалось: а не пустил ли он втихомолку ресурсы Ливерморской национальной лаборатории на это чудовище?

Все присутствующие понимали — технически создать «выжигатель стран» мощностью 666 тысяч Хиросим, считая её за 15 килотонн, возможно. Вопрос в ресурсах и политической воле. Зная Теллера, можно было быть уверенными — он говорил совершенно серьёзно.

Всерьёз задуматься о таком не решились даже самые бешеные ястребы Вашингтона. Им вполне хватало достигнутых мощностей. К тому же, Сталин был мёртв, и пугавший Белый дом и Пентагон призрак подготовки к завоеванию Евразии быстро рассеивался.

Термоядерный плуг для великих строек капитализма

Теллер некоторое время пытался продвигать свою гигабомбу, но понял бесперспективность предприятия. К тому же после его участия в травле Оппенгеймера научное сообщество глубоко презирало Теллера, и никто не подал бы голос в поддержку идеи оружия для осуществления геноцида целых стран. Такой монстр не заинтересовал даже ястребов из Стратегического авиационного командования, а Эйзенхауэр попросту закрыл разработку всех проектов «от 60 мегатонн».

Он попытался предложить «хотя бы гигатонну, гигатонночку бы» в начале 60-х, но его энтузиазм опять не поддержали ни военные, ни Кеннеди.

Посему «Стрейнджлав во плоти» увлёкся другими идеями. Например, продвижением идей опасности глобального потепления, помощи израильской атомной программе и проектом «Плаушер»: «Плуг».

Он предполагал мирное использование атомных и термоядерных взрывов — наподобие советской госпрограммы «Ядерные взрывы для народного хозяйства». Размах идей был традиционным для Теллера. Почему бы не сделать на Аляске новую искусственную бухту? Всего-то и надо — взорвать пару небольших подземных устройства мощностью по 2,4 мегатонны. И ещё три поменьше, чтобы прорыть проход. И отлично.

Оказалось, что экономического и даже военного смысла в такой бухте не очень много. А радиационное заражение водоёма и окрестностей будет таким, что работать там придётся в костюмах РХБЗ. Впрочем, проект попытались реализовать, и для проверки не придумали ничего лучше, чем привезти на Аляску заражённую землю из Невады. Провести проверки и прикопать.

Когда местные жители стали слишком часто умирать от рака, история всплыла и получилось «очень неудобно». Впрочем, «заодно» были получены ценные научные данные о социально-экономических эффектах радиоактивного заражения коренных народов Крайнего Севера…

Теллер был очень раздосадован провалом и предложил новую идею: давайте добывать нефть из битуминозных песков канадской Атабаски посредством термоядерных взрывов? «Проклятые радиофобы и пацифисты» из канадского правительства изумились и отказались.

«Доктор Стрейнджлав» не угомонился, хоть и пережил сердечный приступ из-за критики атомной энергетики после аварии АЭС Три-Майл-Айленд. В 1980-м он выступил с идеей размещения атомного и лазерного оружия в космосе. Именно так началась «Стратегическая оборонная инициатива» — но об этом уже не сейчас.

А могли бы реально создать десятигигатонную бомбу?

В принципе, да. Только не бомбу, а гораздо более крупное устройство.

Смысла в этом не было ни малейшего. Мощность боеприпасов в начале атомной эры наращивали по двум причинам.

Во-первых, из-за неуверенности в успешности прорыва всё более мощной ПВО вероятного противника — чтобы хоть кто-то прорвался и достал цель парой десятков мегатонн, после чего о ней можно было бы забыть. Во-вторых, межконтинентальные баллистические ракеты первых поколений имели очень сомнительную точность. Особенно это актуально было для СССР, который к началу 60-х опасно отставал от США в средствах доставки.

Тогда, в начале 60-х, американцы приняли на вооружение бомбу Mk-41 на 25 мегатонн и изготовили таких пять сотен. СССР ответил испытаниями «Царь-Бомбы» на 58 мегатонн.

Она могла рвануть на все сто, но Хрущёв «опасался разбить окна в Москве».

Как только от авиабомб перешли к ракетам «воздух-земля», которые можно было пускать издалека, а межконтинентальные боеголовки научились приземляться в десятках метров от целей, — оружие мегатонного класса стало покидать арсеналы. Сейчас на вооружении, главным образом, стоят боеголовки регулируемой мощности до сотен килотонн.

Рассказывали, что у Теллера в кабинете висела доска со списком возможных боеприпасов и средств доставки. Финальным пунктом значилось устройство необозначенной запредельной мощности, а средством доставки был обозначен собственный задний двор.

Всё равно хватило бы всем.