Черти под ликами святых: зачем на Руси художники писали Адописные иконы

Слухи 500-летней давности

В житии Василия Блаженного, написанном, вероятнее всего в XVI веке, подробно рассказывается о случае с образом Пресвятой Богородицы. Икона, выставленная на Варварских вратах Китай-города, слыла чудотворной, паломники стекались к ней со всей Руси. Василий же велел одному из своих учеников взять камень и расколоть икону. Когда ученик отказался, блаженный сам сделал это. На суде затем он показал, что под верхним слоем краски было скрыто изображение черта. Иконописец, якобы подкупленный дьяволом, был казнен.

Слухи о «черных», «окаянных» или «отступных» иконах не одно столетие передавались из уст в уста. Рассказывали случаи о том, как бесовские рожи находили под фольгой оклада или приклеенными с обратной стороны иконы. Кроме демонов и рогов, пририсованных к святым ликам, там могли быть рисунки человека с песьей головой, или надписи типа «Поклонись мне – мой будешь», или даже (о, ужас!) изображение турка с курительной трубкой. Чаще всего, якобы, рисовали адских созданий под слоем краски или грунта. Этнографы конца XIX века, кажется, не сомневались в существовании таких икон: «некоторые богомазы на загрунтованной доске пишут сперва изображение дьявола, и когда это изображение высохнет, снова загрунтовывают и уже на этом втором грунте изображают угодника». Богобоязненные обыватели искренне боялись не распознать богомерзкого изображения и, помолившись перед ним, впасть невольно в грех.

Зачем это могли делать?

Если оставить вопрос о достоверности подобных слухов, то историки находят в принципе несколько возможных объяснений такому феномену. Журналисты «Московских ведомостей» XIX века, например, рассказывая об адописи, высказывали предположения в стиле «теории заговоров» - обвиняли староверов, что те подобным гнусным образом пытаются очернить иконы более современного «фряжского письма», которое было ближе к западным образцам. Николай Лесков, который сам, кстати, одно время увлекался иконописью, в повести «Запечатленный ангел» рассказывает о подобном случае обмана торговцем-офеней, но находит ему более приземленное толкование:

Сказать страшно, что они со мною сделали! Один мне икону променял за сорок рублей и ушел, а другой говорит:
«Ты гляди, человече, этой иконе не покланяйся».
Я говорю:
«Почему?»
А он отвечает:
«Потому что она адописная», — да с этим колупнул ногтем, а с уголка слой письма так и отскочил, и под ним на грунту чертик с хвостом нарисован! Он в другом месте сковырнул письмо, а там под низом опять чертик.
«Господи! — заплакал я, — да что же это такое?»
«А то, — говорит, — что ты не ему, а мне закажи».
И увидал уже я тут ясно, что они одна шайка и норовят со мною нехорошо поступить, не по чести, и, покинув им икону, ушел от них с полными слез глазами…

Остается, конечно, еще одно возможное и очень простое объяснение. В человеческой природе есть неискоренимое желание пошутить (не всегда умно и добро) и совершить что-то запретное, доказать самому себе, что ты выше правил. В современном мире прекрасным примером тому являются компьютерные вирусы, многие из которых создаются примерно с такой же мотивацией. Русский писатель и мемуарист Илья Сургучев, большая часть жизни которого прошла в эмиграции, описал одну необычную беседу с Максимом Горьким, где тот рассказывал о своем детстве и о недолгой работе в иконописной мастерской:

«Я ведь учился этому ремеслу. Но не пошло: веры не было. (…) Я был мальчишка бедовый. Подойдешь к одному-другому и шепчешь: «Нарисуй ему рожки!» Так меня и прозвали: «дьяволенок». (…) Пришел к товарищам попрощаться, один из них вынул из стола две маленькие иконки и сказал: «Вот для тебя специально написал, выбирай». На одной был написан мой Ангел Алексей — Божий человек, а на другой — дьявол румяный и с рожками. «Вот выбирай, что по душе». Я выбрал диавола, из озорства.»

Эту иконку Горький, по словам Сургучева, хранил всю жизнь и показывал ему еще много лет спустя.

Где доказательства?

Несмотря на многочисленные свидетельства «очевидцев» и распространенные слухи, историки и этнографы не склонны верить в существование того, чего никто не видел, и чему нет достоверных доказательств. Все-таки наука этим и отличается от обывательских россказней. Московский искусствовед Дина Гамадиева считает, что, возможно, подобные изображения были в единичных экземплярах и до наших дней не дошли: «Во всяком случае, я не знаю ни одной подобной иконы, не знают об этом ничего и мои наставники, и реставраторы, с которыми я разговаривала. Я почти на 100% уверена, что их больше нет, но если кто-то встретит адописный образ, то это будет очень любопытная находка прежде всего для ученых»

Некоторые исследователи считают, что за подобную дьявольщину неграмотные крестьяне могли принять вполне нормальные иконы, на которых иногда изображаются адские создания – в сюжетах искушения святых, страшного суда или адских мук. Также за адописные могли приниматься редкосюжетные иконы как, например, вот это изображение Святого мученика Христофора, который в православной традиции изображается с песьей головой.