Довоенные грезы советских десантников и реальность

Решительные пионеры

СССР межвоенного периода — страна довольно бедная, окружённая недружественными или страдающими от внутреннего хаоса соседями. Сомнений в том, что впереди ждут в лучшем случае крайне непростые времена, а в худшем — большая война, «в верхах» не было. Поэтому задачи ставились амбициозные — как можно быстрее, перескакивая по десять шагов за раз, стать страной номер один по как можно большему числу показателей. Времени на неспешное, эволюционное развитие не оставалось.

Результатами такого широкого замаха, с одной стороны, были неэффективные траты времени и средств, «сырость» получающейся продукции. С другой — реальные прорывы.

Взять, например, воздушные десанты. Высадки посадочным способом, проводимые против басмачей в 20-е и 30-е годы, не стали первыми в мире — зато в методах парашютного десантирования Советской Союз долго был впереди планеты всей.

Первый такой десант отработали на манёврах Московского военного округа 2 (по другой версии 12) августа 1930 года. Для начала решили высадить сравнительно небольшую группу в 12 человек. Оружие, за исключением револьверов и гранат, сбрасывалось отдельно.

Пять лет спустя ситуация радикально изменилась — в сентябре 1935-го на учениях под Киевом речь шла уже о десантировании почти 1200 человек. Шестьдесят самолётов-гигантов ТБ-3 прикрывались истребителями Р-6 и И-5, а парашютисты выбрасывались уже с оружием. Причём каждый пятый имел ручной пулемёт. Прыгали с затяжкой, чтобы оказаться на земле как можно быстрее и сократить шансы «противника» на организацию обороны. А следом на «захваченный» аэродром приземлились и бомбардировщики, высадившие ещё 1700 человек, автомобили, орудия и лёгкий танк.

Вы автоматически выброшены!

Бомбардировщики, которые массово использовались для выброски десантников, были откровенно тесноваты для этой задачи. Бомбы — тяжелы и компактны, люди — наоборот. Особенно в полном снаряжении.

Проблему пытались решать. Проектировали и внедряли разные устройства — одно специфичнее другого.

Лидерство среди названий, конечно, принадлежит «автоматическому выбрасывателю красноармейцев».

По сути это была люлька, в которую укладывался десантник. Когда в самолёте дёргали за ручку, она переворачивалась и человек вываливался наружу. Парашют раскрывался автоматически, что было, с одной стороны, минусом — ведь затяжные прыжки исключались. С другой — плюсом: все десантники отправлялись на землю одновременно и, как следствие, приземлялись компактно.

Другим приспособлением стали десантные кабины, что приделывались снизу к фюзеляжу бомбардировщика. В них было комфортнее, чем в люльке, но прыгать приходилось в люк и по очереди, что неминуемо разбрасывало парашютистов на сотни метров. К тому же поначалу люки были узкие, и вылетать оттуда получалось только в боковом положении. Человек начинал вращаться, и, если парашют открывался тут же, был риск перехлёста строп, что вело уже к запутыванию всего парашюта. Пока люки не расширили, успели погибнуть четыре человека.

Однако десантные кабины были всё-таки слишком велики и тяжелы, радикально ухудшая лётные качества самолётов. Сравнительно небольшие кассеты под крыльями — другое дело.

Однажды был даже установлен своеобразный рекорд: под крылья несчастного биплана Р-5 удалось напихать аж 14 десантников.

Но более традиционной нормой было четыре бойца.

В реальности, кстати, эти кассеты использовались как вместительный «багажник». Существовали ещё и подкрыльевые грузовые короба — их успели использовать для эвакуации челюскинцев в 1934 году.

Коварные диверсанты

Особое внимание обращалось на диверсионную подготовку десантников. Шло обучение, как закладывать взрывчатку, чтобы нанести наибольший ущерб. Или вовсе обойтись без неё — например, устроить красочный бабах заводского парового котла, сломав предохранительные клапаны. Или заклинить поворотный круг в депо и тем самым временно вывести из строя десятки поездов.

Не забыли и про собак. Для них (наряду, кстати, с лошадьми) разрабатывались отдельные парашюты и пояс со взрывчаткой. Причём четвероногих дрессировали опознавать ценные объекты вроде цистерн с горючим, забираться под них и самостоятельно дёргать за чеку. Продвинутые модели поясов сбрасывались с животного, после чего включался часовой механизм — а собака должна была бежать к хозяину.

Рассматривались варианты связи с десантниками по радио. Самолёты по запросу должны были сбрасывать в установленное место новых собак, пояса со взрывчаткой, пропитание и батареи к радиостанции.

В дело шли и «кошки». Правда, речь не о пушистых и мурчащих, а о специальных приспособлениях — якорях на тросе. При их помощи самолёты могли забирать с земли вымпелы с донесениями. Для этого нужно было низко пролететь над натянутой с помощью восьмиметровых шестов верёвкой, на которую подвешивался груз. Таким образом подумывали беспосадочно забирать и людей, но до реализации дело не дошло. Ведь «доиграться» можно было и с небольшими грузами: зацепился «кошкой» за что-то на земле, не успели отцепить — и вот самолёт уже лежит вверх колёсами.

Суровая реальность

Имелись для десантников и другие идеи. Например, авиапоезда из огромных планеров — до восьми единиц. Или концепция «десантного истребителя» — крыла, пристёгивающегося к обычному И-5, с контейнерами для людей. Или попытки сбрасывать на воду плавающие танки. Все они провалились или не были реализованы из-за многочисленных технических препятствий.

Но ведь были в изобилии реально работавшие устройства и тактики, которые воплощались в металле и были опробованы на испытаниях, манёврах и учениях. Использовались эти наработки и в конфликтах довоенного периода.

Грузы, например, сбрасывали с воздуха почти везде, начиная с Хасана в 1938-м.

В Прибалтике летом 1940-го высадили крупный посадочный десант почти в тысячу человек. Тогда же к нему добавился уже парашютный десант в Бессарабии. Скорость была важнее всего, так как боялись, что отходящие из уступленного района румыны попробуют забрать всё ценное, а что не смогут, то выведут из строя.

Казалось бы — вкупе с опытом больших манёвров вроде киевских — наши предки подошли вплотную к массовым выброскам воздушных десантов. Но когда грянула Великая Отечественная, стало ясно: масштаб и успешность высадок с воздуха не отвечают задачам этой грандиозной войны.

Это произошло сразу по нескольким причинам.

Во-первых, первый удар нанесли по Советскому Союзу — захватив в свои руки инициативу. И РККА пришлось отступать или обороняться всю первую половину войны. Конечно, в ходе этого СССР активно наносил контрудары, но общая обстановка выбросу десантов не благоприятствовала.

Во-вторых, десантники — это элитные войска, которые трудно отбирать, долго и дорого готовить. А война была грандиозных размахов, на широком фронте — и активно поглощала живую силу. Чем дальше шло дело, тем больше сражение армий походило на битву инвалидов‑колясочников.

Людей не хватало на заполнение штатов стрелковых полков — куда там мечтать о новых элитных соединениях.

И в-третьих, сухопутный характер войны. Крупнейшие воздушные высадки Второй мировой, как правило, случались неподалёку от моря. Крит, Сицилия, Нормандия — во всех этих случаях относительно высокие потери среди десантников окупались тактическими бонусами от их использования. В большинстве других ситуаций надёжнее было действовать механизированными соединениями. Как говорил Паттон, «мои обычно доезжают до места быстрее, чем те ребята успевают надеть парашюты». Когда же десантников пытались применять по довоенным планам, крупными массами, на советско-германском фронте, это обычно заканчивалось полной катастрофой. Сорванные задачи, тяжёлые потери. Неудивительно, что к концепции охладели.

Да и возможности транспортной авиации СССР были не безграничны. Самолёты требовались для решения самых разных задач, машины эксплуатировались на износ, а потери при крупных десантных операциях были существенными. Советский Союз просто не мог позволить себе регулярные массовые высадки.

Поэтому небо Великой Отечественной так и не было закрыто парашютными куполами красных десантников — как можно было об этом подумать на каких-нибудь крупных манёврах году эдак в 1935-м. Этих отборных охваченных энтузиазмом бойцов ждала совсем другая война.