Другой Феликс Дзержинский: малоизвестные страницы из жизни совсем не того революционера, о котором привыкли слышать

Польский католик

Среди российских революционеров встречались дворяне – лидер большевиков Ленин, например, был сыном действительного статского советника Ильи Ульянова. Бывали и выходцы из религиозных кругов – Сталин учился в духовной семинарии. Но происхождение Феликса Дзержинского было по-своему оригинальным. Его семья вела историю от польского шляхетского рода XVII века. И хотя Дзержинские не были крупными магнатами и порой служили при домах других дворянских семей, собственное имение с крестьянами у них имелось.

В детстве, как и полагается польскому дворянину, Феликс Дзержинский был очень набожен. По Закону Божьему в гимназии он получал пятёрки, активно участвовал в патриотическом кружке «Сердце Иисуса», ссорился со старшим братом, заставляя того регулярно молиться, и однажды даже заявил: «Если я когда-нибудь приду к выводу, что Бога нет, пущу себе пулю в лоб».

Преподаватель Закона Божьего в конце концов убедил Феликса не переходить из гимназии в духовную семинарию: по мнению священника, Дзержинский был слишком весёлым и кокетливым для такого служения, а кроме того, любил ухаживать за гимназистками – а те влюблялись в него по уши.

Романтик со слабым здоровьем

Ещё с малых лет многие отмечали болезненность Дзержинского: бледное малокровное лицо, частые жалобы на усталость и плохой сон. В молодые годы он подозревал, что ему могут диагностировать трахому. Как ни странно, проблемы со здоровьем только подтолкнули Феликса к романтике революционного подполья: своему товарищу он говорил, что жить ему осталось не больше семи лет, «вот и нужно прожить эти семь лет как следует, полностью использовать для рабочего дела».

О романтичной натуре Дзержинского может говорить и его подпольная кличка – «Астроном». Действительно, слишком философскими и почти небесными бывали его рассуждения. Вот, например, какие стихи он писал в старших классах гимназии:

«Каждую ночь нечто навещает меня,
Бестелесное и беззвучное,
Некое таинственное видение
Стоит надо мною в молчании.
Дарит оно мне поцелуй,
Но этот дар непонятен мне:
Предлагаешь ли мне своё сердце
Или смеешься надо мной, о ледяная Дама?»

За участие в рабочих кружках Дзержинского сослали в Вятскую губернию, где ему исполнился 21 год – время обследования в военно-медицинской комиссии. Комиссия признала его негодным к военной службе и посчитала, что в ближайшие годы тяжелобольной Дзержинский, скорее всего, умрёт. В итоге Феликс решал разорвать переписку со своей возлюбленной Маргаритой Николаевой и устроить побег – чтобы успеть сделать что-то стоящее для революции.

Местный врач, повторно осмотрев Дзержинского, сказал, что выводы комиссии были поспешны. Любовная переписка продолжилась, но приезд Николаевой в место ссылки убедил молодого Феликса: политическая борьба привлекает его гораздо больше. Бежав из ссылки, он окончательно вступил на путь революции.

«Детский омбудсмен»

Создатель и глава ВЧК в советское время прославился не только террором. Дзержинский живо интересовался вопросом детской беспризорности в годы Гражданской войны. Возможно, на это повлияла судьба его собственного сына: его жену Софью за революционную деятельность не единожды арестовывали, и сын Дзержинских Ян родился в тюрьме и долгие годы рос без отца.

«Железный Феликс» обсуждал в правительстве вопросы создания в стране системы бесплатного детского питания и детских продуктовых талонов, организовывал детдома. Иногда он лично встречался с детьми: чекисты отлавливали по Москве беспризорников и везли их на Лубянку... чтобы накормить чаем с бутербродами. Во время одной такой встречи Дзержинский общался с маленьким Колей Дубининым, который затем поступил в МГУ и стал крупным генетиком и академиком, – можно сказать, старания чекистов прошли не зря.

Нарком просвещения Луначарский вспоминал, что при разговоре об этих проблемах Дзержинский очень волновался, у него «раздувались ноздри» и «горели глаза», – настолько эмоционально он переживал судьбу несчастных детей.

Член партии

Дзержинский на похоронах Ленина.

Дзержинский мог не соглашаться с мнением партийного большинства. Он тяжело воспринял подавление Кронштадтского восстания в 1921 году, когда против политики большевиков взбунтовались экипажи кораблей Балтийского флота. Феликс Эдмундович заявил, что не может больше исполнять обязанности руководителя ВЧК – он привык осуществлять террор против «классовых врагов», но не против матросов из рабочих и крестьян. Впрочем, товарищи по партии убедили его остаться.

После смерти Ленина в партии началась борьба за власть, и Дзержинский поддерживал в ней Сталина. Он активно выступал против оппозиции в лице Троцкого, Зиновьева и других. Ему казалось, что именно среди оппозиционеров может скрываться возможный диктатор, «похоронщик революции», «какие бы красные перья ни были на его костюме», – так писал он Куйбышеву незадолго до смерти. Кажется, чутьё подвело Дзержинского, и на деле, встав на сторону Сталина, он лишь помог похоронить революцию и установить единоличную диктатуру.

Нежелезный Феликс

Доктора Дзержинского не один раз отправляли его на отдых и советовали ему правильно питаться. Прямо в разгар Гражданской войны, осенью 1918 года, он даже ездил в Швейцарию отдохнуть и навестить жену и сына.

Рассматривать подобные факты как сибаритство, однако, нельзя. Дзержинский работал на износ: мало спал, плохо ел, бывал в разъездах. «Плохо живёт Феликс, сгорит», – говорил Свердлов незадолго до швейцарской поездки Дзержинского. Да и выезд в Европу во многом был прикрытием для контактов с немецкими революционерами, которые пытались вести подпольную работу в Германии.

Последние два года жизни Дзержинский совмещал руководство в ОГПУ с постом председателя ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства). На этой должности ему приходилось часто инспектировать состояние промышленности в регионах, и такие командировки, естественно, выматывали. 20 июня 1926 года Дзержинский заехал в ОГПУ, затем в ВСНХ, а затем и на пленум ЦК партии. Где-то в перерыве он записал в дневнике: «Чувствую себя плохо», но всё равно решился сделать на заседании пленума доклад. После этого его охватил приступ слабости, и, приехав домой, он умер.

Феликс Дзержинский действительно сгорел, ему было всего 48 лет. Тем не менее, жизнь харизматичного революционера была очень насыщенной и противоречивой. Поэтому и сегодня кто-то может увидеть в нём «железного Феликса», а кто-то – романтика, влюблённого в революцию.