Джованни Баттиста Тьеполо: последний и самый великий венецианец, вобравший в свое творчество всю историческую сущность итальянской художественной традиции

Пабло Пикассо сказал однажды «Художник рисует хорошие картины, которые еще и продать можно. А хороший художник – это тот, который хорошо продает свои картины». Тьеполо рисовал огромные картины. Рисовал быстрее всех. И продавал дорого.

Рассказывая о жизни художника и его творчестве, всегда ищешь интересные случаи, неожиданные встречи, трагедии, интриги, убийства, любовные приключения, борьбу с властью и церковью. Нужен конфликт, драма, одним словом. Но как быть, если от художника остались лишь великие картины, и нет ни строчки, за которую можно зацепиться и раскрутить историю в духе «Очистив кинжал от крови, Караваджо бежал в Рим»? Придется отойти подальше, взглянуть на действие с общего плана.

Джованни Баттиста Тьеполо или Джамбаттиста, если на венецианский манер. Последний и самый великий венецианец, вобравший в свое творчество всю историческую сущность итальянской художественной традиции и, по сути, ставший последним ее представителем. Жизнь его состояла из труда и блистательного успеха. Делать нечего, остается смотреть на картины. Хотя этого более чем достаточно.

Так или иначе, но история началась в Венеции времен «сеттеченто». XVIII век. Опера, игорные дома, бордели, Казанова, Вивальди, маскарады чуть ли не круглый год. Эпоха упадка «Королевы морей», как называли этот город раньше. Самый смак.

И все же начнем с драки. Отец художника, Доминико Тьеполо, был шкипером торгового судна, красивым мужчиной и плодовитым отцом. Будучи убит в пьяной драке в одном из кабаков плебейского района Венеции, он оставил свою бедную супругу Орсету с шестью детьми, младшим из которых и был Джованни Баттиста.

Орсета была крайне озадачена таким положением дел, и едва Джамбаттиста проявил склонность к живописи, с легким сердцем препроводила 14-ти летнего мальчика в мастерскую Григорио Лаццарини, модного в то время портретиста и мастера исторической живописи. Там Тьеполо провел шесть лет. Орсета не просто облегчила себе жизнь - она сдала и без того талантливому сыну самые лучшие карты. Польза от обучения у Лаццарини была огромна. Тьеполо не только обрел мастерство и освоил итальянскую традицию. Он помогал мастеру выполнять коммерческие заказы и скоро научился работать быстро и качественно. А, как известно, быстро и качественно – это всегда дорого. Часто заказы поступали от богатейших венецианских фамилий, и Тьеполо перезнакомился со всеми. Он посещал модные вечеринки, наладил деловые связи и после шести лет обучения впервые выступил в качестве независимого художника. В 21 год Тьеполо стал членом гильдии художников, и с этого момента все закрутилось.

Венеция в то время состояла в основном из куртизанок и, в чуть меньшем количестве, их клиентов. И сам город напоминал женщину, по крайней мере, с точки зрения остальных европейских стран. Потеряв влияние на море, окунувшись с головой в сумасшедшие долги, Венеция легко пожала плечами и устроила грандиозную вечеринку, которая длилась без малого целый век. Пока остальная Европа сурово и кровожадно воевала, Венеция плясала и в грубые дела не лезла. Воевать с ней ни у кого руки не доходили, так что приезжали туда отдохнуть, порезвиться и тратили на это баснословные деньги. Венеция того времени достигла небывалых высот в искусстве развлечений и флирта. Жизнь в городе была одной большой и пестрой маской, скрывающей проблемы внешней и внутренней политики. Комедия Дель Арте сошла с театральных подмостков и инфицировала толпу, превратив социальную жизнь Венеции в спектакль. Люди пользовались своими лицами лишь в самом близком и надежном кругу, для всех остальных были маски. Шекспировский «Сон в летнюю ночь» вполне мог произойти наяву в Венеции «сеттеченто». В празднике участвовали все: этот город был местом, где опасные связи были возможны не впопыхах и с оглядкой, а с неспешностью и до последней капли безо всяких последствий для тех, кто умел играть. Написанный в том же веке французом Шодерло Де Лакло роман «Опасные связи» очень точно передает атмосферу изощренной чувственности, неспешного флирта и тонких социальных игр, происходивших во Франции. Так вот, представьте себе, те же французы ехали в Венецию, так как там, по их мнению, все это было в сто крат более пикантно и волнительно!

А вот про нашего Тьеполо не известно абсолютно ничего зазорного. И про его супругу тоже. А между тем он часто бывал в разъездах, а дома, один за другим появилось девять детишек. Не будем обвинять никого и ни в чем, благо достоверных фактов для этого не было и нет. К тому же история любви Джамбаттисты Тьеполо и Цецилии Гварди прекрасна. Они обвенчались тайно, чтобы мать не успела запретить сыну брак с девушкой без приданого. А художник написал картину «Александр и Кампаспа у Апеллеса».

На ней Александр Македонский привел свою прекрасную наложницу Кампаспу в мастерскую известного художника Апеллеса. Во время работы художник и модель полюбили друг друга. Апеллес смотрит девушке в глаза и та не прячет взгляд, между ними напряжение, и Александр видит это. Приходя с ней к художнику раз за разом, император проникается симпатией к Апеллесу, он ведет себя достойно. На картине Тьеполо Александр, смущенный их чувствами, задумчиво смотрит в сторону и еле заметно улыбается. Он всерьез подумывает отпустить Кампаспу, благородно позволить влюбленным соединиться.

Тьеполо и вправду ассоциировал себя с Апеллесом и считал, что художник должен добиться успеха и, коли высокие особы ждут его работы, он не вправе их разочаровывать. Разумеется, за соответствующую плату.

***

Живопись | Джованни Баттиста Тьеполо | Пир Клеопатры_1743-45

Если Венеция прикрывала свои проблемы маской и пляской, то Джованни Баттиста Тьеполо (Giovanni Battista Tiepolo) своим творчеством создал для неё еще одну, самую искусную. Маску из воздуха, света и полутонов, радости жизни и здоровой иронии, чтобы не казаться простоватым. Как и Венеция, художник в своих картинах как будто говорит: «Не относитесь ко всему этому серьезно. Это просто красиво, не нужно драматизировать».

Это тем более интересно, если учитывать то, что Тьеполо часто использовал мифические и библейские мотивы. Но в его исполнении герои мифов и легенд становятся лишь полупрозрачными пятнами, частью цветосветовой композиции. Художник относится к драматургии своих картин с большим вниманием и расчетом, но даже самые мрачные сюжеты он делает пронзительными не за счет действий героев. Чтобы отвлечь от сюжета, Тьеполо ставит фигуры в претенциозные позы на грани фарса. Скользя взглядом от фигуры к фигуре, зритель не чувствует внутреннего сопереживания их истории, но взглянув на композицию целиком, оказывается захвачен бесконечным пространством, светом и воздухом, приходит к пониманию истории через полутона и общую атмосферу.

Рассмотрим, к примеру, его фрески во дворце князей-епископов, Вюрцбургской резиденции. Тьеполо пришло приглашение от франконского епископа Грейфенклау. Соблазненный гонораром и масштабом проекта, он тут же отправился в переход через Альпы на Юг Германии, в федеральные земли Баварии, в город Вюрцбург.

С собой он прихватил двух сыновей, Лоренцо и Джованни Доменико, уже ставших к тому моменту верными помощниками отца. Вюрцбургская резиденция – детище величайшего архитектора барокко Иоганна Вальтасара Неймана, а так же один из самых амбициозных архитектурных проектов XVIII века. Но в плане росписи внутреннего убранства все никак не клеилось. Первый приглашенный художник, некий Висконти, прокутил весь аванс и не нарисовал ровным счетом ничего. Следующий – Йохан Цик, расписавший «Садовый зал» резиденции, не зарекомендовал себя способным выполнить весь объем работ в надлежащем качестве. Тогда выбор пал на итальянскую знаменитость, Джованни Баттиста Тьеполо.

Нейман и Тьеполо! Барокко и рококо. Сначала ему поручили нарисовать несколько фресок над парадной лестницей, но епископ был в таком восторге, что предложил Тьеполо остаться в Вюрцбурге еще на три года.

Это привело к созданию цикла фресок, общей площадью 60 квадратных метров! Можно нудно перечислять имена героев фресок императорского зала, посвященных правлению императора Священной римской империи Фридриха I Барбароссы, расписывать политическую актуальность и тонкость работы Тьеполо относительно ситуации в Германии и то, какие выводы делали гости епископа, глядя на потолок. Можно смаковать триумф и общеевропейскую известность, которую принес художнику этот заказ. Но, как всегда у Тьеполо, все это - лишь часть цветосветовой композиции.

Главное то, что свод потолка теряется в бесконечной глубине неба и вся тяжесть Вюрцбургской резиденции оказывается висящей в невесомости. Нет абсолютно никакого сомнения – это не потолок, а портал в мир магии и чудес. Это, кстати говоря, то, что единодушно отмечают все критики и ценители искусства Тьеполо – умение преобразовывать геометрию пространства. За его фресками невозможно понять реальную форму свода, это не камень и краска – это мастерски созданная иллюзия глубины и невесомости. Именно оптическая иллюзия, подобная в некотором роде современной технологии 3D.

Жизнь Тьеполо – это жизнь трудяги. Многие критики осуждают его за мелодраматичность и безыдейность живописи, но это далеко не так. Имея за спиной великое барокко, он пошел собственным путем. Это становится понятно, если посмотреть, как менялся художественный взгляд Тьеполо в молодые годы. Находясь в учениках у Лаццарини, он под влиянием Караваджо и Пьяццета написал «Триумф Давида». Резкие контрасты, мало действующих лиц, каждая высвеченная из темноты деталь обретает пронзительную драматичность. Чем не классика «тенебризма» эпохи барокко? И это в годы ученичества!

Тьеполо был признанным мастером монументальной живописи, но также обращался и к другим жанрам. Его рисунки не уступают живописи и высоко ценились, как при жизни художника, так и в наши дни. На современном аукционе, рисунок "Пульчинеллы готовят на обед клецки с пармезаном" стоит больше пятисот тысяч долларов.

Рисунки Тьеполо выделяются по тому же принципу, что и большие полотна - они наполнены светом и воздухом, создается ощущение тонкой игры цвета и полутонов, хотя это лишь карандаш, уголь и тушь. Офорты Тьеполо также пользовались заслуженным вниманием. Особенно известны два цикла: "Вари Каприччи" (всяческие причуды) и "Скерци ди фантазия" (шутки фантазии).

Офорты "Вари Каприччио" оказали свое влияние на Франсиско Гойю и его цикл "Капричос". Так же как и Тьеполо, Гойя осознавал, что понять сюжет сходу будет непросто и дал письменное объяснение под каждой работой.

Также Тьеполо любил создавать портреты. Он рисовал на заказ венецианских купцов и чиновников, рисовал моделей, обращался к мифологии и классическим сюжетам. Его портрет "Женщина с попугаем" наполнен иронией, флиртом и кокетством в лучших традициях рококо.

Но время шло, пространство в его живописи расширялось, наполняясь светом, героями, игрой, тонкой иронией и мелодрамой. Умея виртуозно и чувственно копировать чужой стиль (Архиепископ Климентий Август поражался сам себе, когда без колебаний и с удовольствием отвалил Тьеполо невменяемую сумму за «Видения Святого Климентия», хотя это была всего лишь копия Веронезе. И, кстати говоря, копия стоила дороже оригинала!), Тьеполо смог собрать под кисть всю мощь великой итальянской живописи и пропустить через собственное видение.

«В истории барокко Тьеполо такой же предел, как Рафаэль или Тициан в Ренессансе. Он соединил в себе все преимущества искусства своего времени, все его знания и при этом в своем творчестве ни на минуту не переставал быть радостным и свободным…» — Александр Бенуа.

Тьеполо рисовал настолько большие картины, что если поставить их все рядом, кажется возможным заботливо прикрыть ими всю Венецию, словно веером, а воздуха и глубины в них хватит, чтобы заменить ей небо. И, разглядывая образы Тьеполо, словно созвездия, можно понять, почему, имея возможность игнорировать Венецию и даже подчинить ее, корабли со всей Европы держали туда курс, словно в объятия женщины, про которую все знают, кто она, но по негласному договору убьют любого, кто скажет это вслух.

В последний этап жизни, когда его пригласил ко двору Испанский король, Тьеполо сетовал:

«Странно, что внешняя политика Венеции выражается в том, чтобы отправлять лучших своих художников за границу»

Он не хотел оставлять родной город на такой долгий срок, но приглашение короля равносильно приказу, и ему пришлось подчиниться. В итоге опасения оправдались: Тьеполо оставался в Мадриде вплоть до своей смерти, в 1770 году.