Эдвард О’Хэйр: пятерых одним ударом, или Первый ас ВМС США

Имя Эдварда О’Хэйра было «широко известно в узких кругах». Он был адвокатом и работал на знаменитого гангстера Аль Капоне. Именно благодаря его помощи налоговому ведомству США удалось в 1932 году упрятать босса чикагской мафии за решётку. Возможно, эта услуга правительству и позволила его сыну — тоже Эдварду — поступить в элитное Военно-морское училище в Аннаполисе, где даже для допуска к экзаменам требуется рекомендация члена Конгресса.

Однако мафия его не забыла, и в 1939 году Лёгкий Эдди был расстрелян в своём автомобиле. К тому моменту его сын уже окончил училище, получил лейтенанта и только что поступил в лётную школу. Любовью к авиации, как ни странно, его заразил отец, в молодости поработавший в том числе и пилотом.

Начало войны Эдвард О’Хэйр-младший встретил старшим лейтенантом и командиром дивизиона 3-й истребительной эскадрильи авианосца «Саратога». Уже 11 января 1942 года их корабль словил торпеду и ушёл в ремонт. Но на берегу истребители пробыли недолго — их пересадили на «Лексингтон», который 30 января вышел в очередной рейд в стиле «ударил и убежал». Их целью был недавно захваченный японцами порт Рабаул на острове Новая Британия.

Сорванный рейд

Раздраконенные предыдущими рейдами японцы серьёзно усилили воздушное патрулирование. Для этого в Рабаул был переброшен дивизион больших летающих лодок H6K «Мэйвис». Утром 20 февраля одна из них и обнаружила американцев ещё в 850 км от порта. Самолёт сообщил о контакте и грамотно спрятался в облаках.

Но от радара это помогло слабо.

С «Лексингтона» подняли три пары истребителей, и первое звено отправилось прочёсывать облака в районе обнаружения. Вскоре «японца» обнаружили и сбили. Тем временем нарисовалась ещё одна «Мэйвис», которую постигла та же участь, — с ней расправилось дежурное звено. Третьему же, под командованием Эдварда О’Хэйра, пострелять так и не удалось.

Внезапность была утеряна, и командир американского соединения решил отказаться от рейда, но до темноты идти прежним курсом — чтобы противник обеспокоился ситуацией на юго-востоке и отвёл туда хоть какие-то силы из Голландской Ост-Индии, где у союзников всё было очень плохо. В этом и заключалась «сверхзадача» всей операции.

С шашкой на танк

А у японцев были свои проблемы. В Рабауле у них имелось 18 ударных самолётов G4M1 «Бетти». Тех самых, что не так давно на примере британских «Рипалс» и «Принс оф Уэльс» доказали, что авиация умеет топить даже линкоры. Но поскольку их планировали использовать для поддержки высадки на Новую Гвинею, то торпед к ним не было.

С истребителями тоже было не слава богу. Несмотря на феноменальную боевую дальность «Зеро», 1700 км в оба конца они могли одолеть только с подвесными баками. Которых в Рабауле тоже внезапно не оказалось. Так что в атаку на авианосное соединение японцы отправили лишь бомбардировщики с парой 250-килограммовых фугасок на каждого.

И без истребительного прикрытия.

Из-за погодных условий два тютая (дивизиона) «Бетти» разделились и искали противника самостоятельно. Первыми на цель вышли девять бомбардировщиков 2-го тютая. Их обнаружили радары, и в помощь дежурным звеньям истребителей с «Лексингтона» лихорадочно подняли всё, что стояло на палубе. Вскоре в воздухе находились все 16 боеспособных «уайлдкэтов».

Пока подкрепление набирало высоту, четыре «Бетти» всё же успели прорваться к авианосцу, но не смогли точно сбросить бомбы. Их командир попытался протаранить «Лексингтон», но зенитные автоматы буквально порвали его самолёт. Вскоре со всеми девятью было покончено, а звену О’Хэйра опять не дали пострелять, продержав его в резерве.

В это время на сцене появились восемь «Бетти» 1-го тютая. Трудно было выбрать более подходящий момент: радар их заметил, но из-за бардака в воздухе эта «засечка» не была идентифицирована как вражеская: половина истребителей выработала горючее и шла на посадку, другая на малой высоте гонялась за остатками 2-го тютая.

Бомби — не хочу!

Звёздный час Эдварда О’Хэйра

В качестве первой жертвы О’Хэйр выбрал правое звено из трёх самолётов. Атакуя сверху-справа, он расстрелял один из двигателей сначала правого, а затем и левого ведомого. Обе машины загорелись и вывалились из строя. Старший лейтенант проскочил под японцами и начал набирать высоту для нового захода.

Оглядевшись, О’Хэйр не обнаружил уже своего ведомого — у того заклинили пулемёты. Так что Эдвард остался единственным защитником авианосца. Вторую атаку он провёл уже не поперёк строя, а по диагонали, слева-сзади. За этот проход он расстрелял по двигателю ещё у двух бомбардировщиков.

Набрав высоту, «Уайлдкэт» О’Хэйра пошёл на третий заход спереди-слева. Его следующей целью стала машина командира тютая. Очередная прицельная очередь по двигателю снесла его с креплений, и уже пятая «Бетти» вывалилась из строя. Эдвард перенёс огонь на двигатель правого ведомого командирского звена, но, выдав короткую очередь, его пулемёты замолчали.

Пилот расстрелял весь боекомплект.

В изложении всё это выглядит расстрелом в тире, но не нужно забывать, что «Мицубиси» G4M вовсе не были беззащитными «уточками». На атакованных О’Хэйром бомбардировщиках в сумме имелось 32 ствола 7,7-мм пулемётов и восемь 20-мм автоматических пушек. Но благодаря грамотному выбору ракурсов атак «Уайлдкэт» отделался лишь двумя пулевыми попаданиями. Осколочных пробоин от «дружественного» зенитного огня оказалось гораздо больше.

Последняя атака происходила практически над «Лексингтоном», и уцелевшие бомбардировщики успели сбросить бомбы — они легли всего в 30 метрах за кормой корабля. Потерявшей левый двигатель командирской машине удалось выровняться, и её пилот тоже решил протаранить авианосец. Но и на этой «Бетти» сошлись трассы зенитных автоматов и пулемётов — самолёт потерял управление и проскочил мимо авианосца.

Тем временем подтянувшиеся к месту боя истребители — и даже пикировщики «Донтлесс» — занялись охотой на уцелевших и добиванием повреждённых японских машин. В результате из 17 вылетевших «Бетти» до аэродрома смогли дотянуть лишь две, да и те годились только на запчасти. То есть эта авантюра обошлась японцам этак в половину бомбардировочного авиаполка, если считать по нашим меркам, плюс три тяжёлых летающих лодки.

Весёлая посадка

После двух бомбёжек и двух попыток тарана зенитчики «Лексингтона» пребывали в состоянии trigger-happy. Иными словами, готовы были стрелять во всё, что шевелится. В результате у одного из них нервы не выдержали, и заходящий на посадку «Уайлдкэт» О’Хэйра встретила длинная очередь 12,7-мм «Браунинга».

Выбравшись из кокпита, пилот медленно дошёл до кормы, уставился на молодого морпеха-пулемётчика, а затем изрёк: «Сынок, если ты ещё раз начнёшь по мне палить, когда я уже выпустил шасси, — я буду вынужден доложить об этом твоему командиру».

Позднее коллеги поинтересовались — он хоть сам понял, что сказал? О’Хэйр задумался.

«Ну, я, конечно, не имел в виду, что по мне можно стрелять, если шасси ещё не выпущено. Но это ведь могло заставить меня уйти на второй заход, а я не люблю уходить на грёбаный второй заход!»

Наблюдавшие за боем с «Лексингтона» поначалу записали на счёт Эдварда О’Хэйра шесть сбитых. Однако сам пилот был сильно не уверен в последнем, поэтому количество сократили до пяти. Тем не менее за какие-то четыре минуты в первом в своей жизни бою он не только спас свой корабль, но и получил право именоваться асом. Первым в истории авиации американского флота.

Несмотря на отказ от удара по Рабаулу, результаты рейда были признаны удовлетворительными и на лётчиков «Лексингтона» — впрочем, как и на участников других рейдов — пролился дождь наград. Но Эдвард О’Хэйр был единственным, кто получил высшую награду страны — Медаль Почёта. А заодно и повышен на два звания сразу.

Двадцатидевятилетний командир авиагруппы авианосца «Энтерпрайз» капитан 3-го ранга Эдвард О’Хэйр погиб 26 ноября 1943 года в ходе ночного боя со всё теми же G4M «Бетти», во время прикрытия высадки на атоллы Тарава и Макин.