Гельмут фон Мольтке и военные секреты объединения Германии

Генеральный штаб — мозг армии

Уже в античные времена военачальникам стало ясно, что на войне важно не только руководство войсками на поле боя и не только обеспечение армии пропитанием и припасами, но и планирование кампаний и операций, знание мобилизационного потенциала противника и районов его сосредоточения, организация логистики и маршей. Так появились штабные службы, прототипы современных штабов имелись в вооружённых силах Персии и Рима, а круг лиц, на которых возложены штабные функции от эпохе к эпохе неуклонно разрастался.

В Новом времени именно создание разветвлённой, продуманной системы ведения войны и управления войсками стали залогом превосходства новой системы над старой: швейцарские пикинеры уступили место ландскнехтам и испанцам, а средневековая по сути испанская система — голландской. Просчёты штабов дорого обходились той или иной стороне ещё до эпохи тотальных войн — при Аустерлице союзная армия, превосходящая Наполеона на 10 000 штыков и сабель, находясь в значительно лучшей стратегической ситуации, не только вступила в бой, но потерпела поражение прежде всего из-за плохого штабного планирования операции и отсутствия взаимодействия между штабными структурами австрийской и русской армиями.

Подготовленность штабных кадров приводила к обратным результатам — в начале Войны пятой коалиции в 1809 году именно работа штабов корпусов и Великой армии позволили французам перехватить инициативу в кратчайшие сроки и нанести противнику тяжёлые потери уже на начальном этапе войны. В ходе знаменитой пятидневной операции 19−23 апреля 1809 года австрийцы потеряли около 40 000 человек, столько же сколько при Ваграме — генеральном сражении той войны. Развал в армии сказывался, прежде всего, на штабных инструментах в армии — работа штабов нарушалась, что влекло за собой ещё более быструю деградацию армии как института.

С определённого момента штабная организация так глубоко въелась в армейский организм, что сегодня невозможно представить вооружённые силы без этой системы, пронизывающей всё и вся сверху донизу. Но как Генеральный штаб стал самой влиятельной организацией армии и стал определять облик войны?

Датско-прусская война — борьба за существование Германии

После назначения в 1857 году начальником Большого Генерального штаба Гельмута фон Мольтке в прусской армии начали происходить изменения, которые поначалу мало кто замечал, однако, именно методичная и упорная работа нового шефа превратили Генеральный штаб из третьестепенного военного учреждения в место, где определялась прусская и немецкая, а значит и мировая политика на десятилетия вперёд.

Авторитет, заработанный Мольтке в предыдущие годы, и близость к престолу делали шефа генштаба влиятельной фигурой при дворе и решении политических вопросов, что не соответствовало той должности, которую он занимал. В 1859 году впервые начальник Генерального штаба присутствовал на чрезвычайном совещании, где решался вопрос о вмешательстве в австро-сардино-французскую войну, что позволило бы Пруссии заявить о себе как о лидере германских государств и защитнице их интересов, даже если речь идёт о Австрии — извечной сопернице Гогенцоллернов. Однако нерешительность короля Вильгельма не привела к желаемым результатам: армия была отмобилизована, однако Австрия, разбитая при Маженто и Сольферино, от помощи отказалась, потеряв волю к сопротивлению. Издержки казны были значительны, а никаких политических дивидендов извлечь не удалось. Только через несколько лет у Пруссии появилась возможность усилить своё влияние в регионе за счёт другого соседа — Дании.

Поводом к обострению отношений с Данией был вопрос о статусе северогерманских княжеств Шлезвига и Гольштейна. В соответствии с договорённостями формально они не входили в состав Дании и были связаны личной унией с датским монархом, однако бездетный монарх Фредерик VII, стремясь сохранить территории под контролем Дании, решился на перемены, что вызвало негативную реакцию как Пруссии, так и Австрии. Дипломатические меры не привели к урегулированию вопроса, и немцы с готовностью взялись за оружие, сознавая своё решительное превосходство в силах. Датчане рассчитывали на вмешательство великих держав, намереваясь до этого момента отсидеться на неприступных, как им казалось, островах.

Война с Данией не относится к числу великих побед немецкого оружия: посредственное командование фельдмаршала Врангеля на первом этапе войны, скованность действий армии политическими соображениями, беспрепятственная эвакуация датчан на острова, замедляли темпы наступления войск, так что Мольтке, который не имел возможности непосредственно руководить войсками, пришлось срочно корректировать планы войны и придумывать, как склонить Данию к миру как можно скорее. И если военная машина Пруссии была ещё далеко не совершенна, то Генеральный штаб в главе с Мольтке оказался на высоте — в кратчайший срок была разработана и проведена операция по высадке прусского десанта на остров Альс, считавшийся неприступным. Вопрос о статусе Шлезвига и Гольштейна был решён.

Австро-прусская война — борьба за доминирование в Германии

Несмотря на то, что Австрия и Пруссия в минувшей войне выступали союзниками, решение вопроса Шлезвиг-Гольштейна только углубил противоречия и обострили соперничество между главными германскими государствами. Следствием этого стала австро-прусская война — один из самых скоротечных и решительных конфликтов того времени. Всего шесть недель и одно крупное сражение потребовалось для того, чтобы определить: кто же будет объединителем Германии? Кажущаяся простота и лёгкость войны для пруссаков были результатом тщательно продуманной работы Генерального штаба — Мольтке заранее спланировал конфликт, проработав до мелочей ход войны. Прусский полководец хорошо понимал какие выгоды предоставляет раннее развёртывание сил, проводящееся с опережением неприятеля, и не жалел никаких сил и средств для захвата инициативы.

Победную битву при Кёниггреце шеф Генерального штаба оценивал весьма сдержанно. Вопреки намерению охватить неприятеля и раздавить его главные силы, австрийцы лишь понесли ощутимые потери, но сохранили возможность сопротивляться. Пруссаки не сразу осознали весь масштаб победы — только после начала стратегического преследования неприятеля стало ясно, какой ущерб понёс противник.

Сам Мольтке, кстати, был противником войны с Австрией, надеясь на мирное сосуществование двух немецких государств, однако стоило войне начаться, как единственной его целью стало скорейший разгром живой силы противника с целью навязать ему выгодные Пруссии условия. После заключения мира единственной преградой к формированию единой страны оставалась наполеоновская Франция. Наполеон III, конечно, был не чета своему великому дяде, но допустить создание единого государства на восточной границе Франции он не собирался. Главное испытание было ещё впереди.

Франко-прусская война — борьба за объединение Германии

Война 1870−1871 годов стала водоразделом не только в политической истории Европы, породив Германию и продемонстрировав неспособность Франции сражаться в одиночку, но и настоящим переворотом в военном искусстве. Принципы ведения войны, что так долго и тщательно оттачивал Мольтке и его подчинённые, особенно ярко проявились в этой войне. После битвы при Марс-Ла-Туре и Седанского сражения ни у кого не вызывало сомнений в компетентности методов начальника Генерального штаба — его талант был подтверджён победой в войне с самой мощной военной державой своего времени, оказавшейся колоссом на глиняных ногах.

Объединение Германии было, пожалуй, самым важным событием второй половины XIX века. Раздробленная, веками разделённая границами страна отныне была объединена, исключая Австрию, под скипетром одного монарха. А в военном деле франко-прусская война стала местом рождения современных армий — провозглашённые Мольтке максимы вроде «гнусной крайности сосредоточения» или «идти порознь — драться вместе» стали принципами ведения войны на десятилетия вперёд. И по сей день не только организация штабной работы, но и способы развёртывания войск, их введения в бой и проведения масштабных операций восходят к фигуре Мольтке-Старшего.