Измаил: туда, сюда, обратно

Впервые русскими войсками крепость была взята в 1770 году, когда армией командовал Репнин. Во время очередной русско-турецкой войны 1787–1791 годов он повторно пытался взять Измаил в 1789 году, но не сложилось. За него в 1790 году отыгрался Суворов. Затем крепость была взята в 1809 году. После поражения Российской империи в Крымской войне Измаил отдали Молдавскому княжеству, вассалу Османской порты. Так что пришлось в русско-турецкой войне 1877–1878 годов его опять брать, но на сей раз без боя — Румыния заблаговременно согласилась пропустить русские войска, и крепость просто сдали русским. Так она опять оказалась присоединена к Российской империи.

Кто не взял Измаил

В учебниках обычно пишут только о победах, но мы остановимся на особенно неудачной попытке захвата Измаила генералом Иваном (Иоганном) фон Михельсоном.

Она была предпринята в первый же год Русско-турецкой войны 1806–1812 годов. Расклад тогда выглядел следующим образом. Российская империя воевала с Наполеоном, так что армии дел хватало. Нехватка денежных средств была налицо, но её худо-бедно удавалось покрывать за счет союзника — Англии. Параллельно шла вялотекущая война с Персией (закончится только в 1813 году). Короче, с войсками прямо беда‑беда.

Тут и подрядили Михельсона на разборку со старыми добрыми турецкими дружбанами. Что происходит дальше? У него забирают пару дивизий и перебрасывают на французский фронт. Генерал начинает нервно ёрзать. Ведь надо наступать на широком фронте — от Сербии и до Бессарабии. А войск — тысяч 30, из которых часть вообще пороху не нюхала. При этом турки старались всячески обезопасить пограничные с Россией дунайские районы на протяжении веков. Тут было много крепостей со своими гарнизонами и большим количеством припасов. В общем, не то чтобы турки могли одной левой сдержать наступление России, однако к тому моменту уже сказались попытки французских офицеров и советников сделать из турецкой армии нечто напоминающее европейское войско. Это тоже был неприятный «подарок» для Михельсона.

Но русское командование старалось мыслить позитивно. Расчёт был на то, что жестокое взятие Суворовым Измаила в 1790 году свежо у турок в памяти и это поможет убедить не самый большой гарнизон сдаться мирно. Шансы на это имелись, и весьма неплохие.

Однако ещё одной проблемой была буджакская орда. Тусовалась она, как легко догадаться из названия, в районе буджакской степи (современная территория юга Молдавии и юга Одесской области). Кочевников было тысяч 40, из которых в строй можно сразу поставить тысяч пять, доведя потом численность до десяти тысяч. Но по-настоящему орда угрожала снабжению русских войск.

Вопрос надо было разруливать, и русское командование подошло к делу по-умному. Приняли решение купить всё руководство орды с потрохами. Дёшево и сердито. Этнически орда состояла из ногайцев, которые на Кубани не так давно присягнули на верность российскому престолу. Михельсон быстро списался с нужными людьми в Петербурге, Одессе и Херсоне, и ему тут же предоставили в необходимом количестве ногайских дворян. На них возложили ответственную миссию — потрясая этнической принадлежностью, заставить ордынцев не только принять взятки, но и дать гарантии (например, отправив аманатов — знатных заложников).

Кроме того, в орду направили военных — бригадира Катаржи и поручика Котляревского — с переводчиками. Их миссией было убедить татар не портить русским жизнь, а за это, дескать, будут татарам подарки и награды от русских властей. Миссии завершились дипломатическим успехом, и уже в январе 1807 года Михельсон в качестве вознаграждения послал ордынской верхушке лисьи меха на 9 шуб и к ним 45 аршин сукна разных цветов, а также 3 пары серебряных часов. Казалось бы, успех — малой ценой было куплено спокойствие в тылу у наступающей армии.

Но когда русский корпус Мейендорфа был отправлен Михельсоном в поход к Измаилу, фортуна показала русской армии свою не самую приятную точку. Церемонные восточные переговоры заняли слишком много времени — примерно две недели. К стенам крепости русские войска подошли 16 декабря 1806 года. И опоздали буквально на один день. 15 декабря четыре тысячи янычар под командованием Ибрагима Пехливан-оглу влетели в крепость и захлопнули за собой ворота.

Худая осада лучше доброго мира

Первое, что сделал Пехливан — вырезал сторонников сдачи Измаила, после чего у русских не осталось там даже захудалой пятой колонны. Пришлось брать крепость штурмом.

Неожиданно выяснилось неприятное. Оказалось, что осадного парка у генерала Мейендорфа нет, как нет и запасов, необходимых для правильной осады. Командование, хоть и состояло сплошь из немцев, положилось на русский авось и вообще не рассчитывало на серьёзный штурм. Что, в общем, правильно ― зачем оттягивать на себя ресурсы? Вот только при таком подходе надо было включать крейсерскую скорость, а не лясы точить с ногайцами.

Русские сделали пару залпов по крепости, получили пару ядер в ответ, а на следующий день произошло небольшое кавалерийское сраженьице, которое закончилось ничем. Мейендорф принял вполне разумное решение отвести войска от крепости в северо-западном направлении на зимние квартиры.

И тут началось второе «горе от ума». Стоило войскам уйти от крепости, как турки тут же раструбили о своей колоссальной победе над этими жалкими и никчёмными людишками. Ордынцы, падкие до часов и мехов, моментально решили, что им нафиг не нужен такой ничтожный союзник, и принялись борзеть. Пришлось отряжать казаков патрулировать местность. Турки же на волне собственной пропаганды обнаглели настолько, что стали устраивать рейды из Измаила. Коменданты других турецких крепостей, от которых русские подкупом и угрозами добились договорённостей о проходе войск через свои укрепрайоны, встали в позу «вы кто такие, я вас не знаю». И такой вот крупногабаритный облом получился из опоздания всего лишь на пару дней под крепость и неготовности командующего к возможной осаде.

Впрочем, такое счастье у турок длилось недолго. Командующего Михельсона скоро заменили. Потом подкинули дивизий и довели численность войск до 50 тысяч, а затем и до 70. А в 1809 году взяли и сам Измаил. Но осадок, что называется, остался.