Как белая Одесса в Гражданскую войну развратила французского месье

«Вся Одесса очень велика», как известно. Велика, богата событиями и ее история. Под какой только властью не приходилось бывать этому городу: царская, украинская, советская, немецкая, румынская, а однажды — французская (при русском участии).

Гора родила мышь: победителей немцев погнали партизаны

5 декабря 1918 г. белые добровольцы генерала А. Н. Гришина-Алмазова взяли Одессу и изгнали петлюровцев. С белыми в город пришли и французы. Корабли интервентов красовались на рейде. Одесса стала главной их базой. Отсюда союзники намеревались вместе с белыми, разбив попутно петлюровцев, идти на Москву.

Но оказалось, эти планы — фантастика. Сначала дела шли «ни шатко ни валко», в городе поддерживался какой-то порядок, а красные были далеко. Но весной напор противника возрос, и уже 2 апреля 1919 г. французы начали поспешную (почти в панике) эвакуацию. Солдаты не желали воевать в России, а правительство — оплачивать эту экспедицию. Силы красных, возглавляемые здесь атаманом Григорьевым, насчитывали всего 10−12 тыс. повстанцев, по своим воинским качествам, дисциплине и выучке далеких от идеала (в их среде было немало авантюристов). Но регулярные войска интервентов все равно отступили, хотя и превосходили григорьевцев в разы — в районе Одессы сосредоточились 18 тыс. французов, 12 тыс. подчиненных им греков, здесь же и около 4 тыс. белых, танки, тяжелая артиллерия и броневики. Но биться они не стали.

Прим.; Через несколько дней после эвакуации интервентов красные, не встречая сопротивления, вошли в город и отметили победу трехдневной пьянкой. Атаман Григорьев был лишен ложной скромности: «Я победил французов, победителей Германии…» Его люди, чью жажду добычи в Одессе никто не ограничивал, своего вождя чествовали как триумфатора.

Интервенты, и так уже уставшие от Первой мировой войны, погружения в революционную бездну России не выдержали. Причины их неудач стоит искать не столько в чисто военных и технических обстоятельствах, сколько в том, как пребывание в Одессе меняло настроения и боевой дух иностранцев. Реввоенсовет получил потом из штаба Украинского фронта донесение В. Глаголева: «Бывшие в Одессе французские части определенно не хотели драться…» Впрочем, это было заметно и до этого — в предыдущих столкновениях интервентов с красными иностранцы редко проявляли стойкость и порой отступали даже тогда, когда это совсем не требовалось (так 14 марта был покинут г. Николаев).

Одесса-Мама — краснеющая по часам

А ведь начиналось все весьма оптимистично… дней интервенции прекрасное начало. Улицы были наполнены французской речью и небесно-голубыми мундирами, ярко-красными шапками зуавов, а главное — оживленными разговорами, конечно же, о грядущих победах, восстановлении порядка и возврате к нормальной сытой жизни. Французы щедро угощали русских друзей вином, работали рестораны и кабаре. Поначалу казалось, жизнь пошла на лад, пока управление городом, нарушенное неоднократной сменой властей и военными трудностями, не пришло в упадок.

Переживший эти дни в Одессе Владимир Майбородов вспоминал о «полном альянсе» с французами — те восхищались Россией и русским народом (особенно женщинами) и обещали решительно бороться с большевизмом, который, как им внушили, порожден ненавистными «бошами» (т.е. немцами): «настроение очень бодрое, и все довольны, что на их долю выпало счастье быть первыми при восстановлении порядка в России».

Городом начали править французы и русские: вице-консул Эмиль Энно, Гришин-Алмазов и В. В. Шульгин. Как вспоминал потом последний, большевиков в Одессе «было сколько угодно» — хватило, чтобы разложить французские части, и так на самом деле не проявлявшие огромного желания воевать в чужой стране. Красные оглушили иностранцев пропагандой: «революция в России есть истинно народное, демократическое движение», а белые — реакционеры вроде тех, что во время Великой французской революции потерпели поражение. Французы охотно верили, и не только потому что, как говорил Шульгин, для них отказ от интервенции означал отправку домой, но еще и потому, что в Одессе немало было «буржуев», поведением своим дискредитировавших антибольшевистское движение. Как писал генерал Гурко, «обломки прежнего строя» в Одессе «гудели с утра до позднего вечера»; «здесь многие проводили за яствами и питием долгие часы.," Неприглядное зрелище «гудевших» спекулянтов, гвардейцев и бомонда едва ли вдохновляло французских солдат на защиту Одессы от большевиков.

Прим.: Россия разложила даже одного из французских лидеров — вице-консула Э. Энно. Капитан женился на киевской еврейке Елене Погребакской, которая быстро нашла мужу подработку: Энно выписывал визы по цене несколько десятков тысяч рублей за каждую.

Вдобавок ко всему французы не смогли вникнуть в политическую ситуацию в России (что и понятно — там и сам черт бы ноги переломал).

В результате всего этого поведение многих французов, еще в декабре очень приличное, быстро испортилось, а иногда было безобразным. Войска теряли дисциплину. Тот же Владимир Майбородов, как ни досадно это для франкофила, признавал: «Французские солдаты вели себя на улицах плохо, ходили небрежно одетыми, очень часто пьяные, на главных улицах приставали к прохожим женщинам среди бела дня».

Случалось, пьяные французы нападали на своих союзников — белых добровольцев в городе, а перед эвакуацией «начали настоящую охоту на деникинских офицеров». Множество городских бандитов составило французам в этом деле компанию. Днем Одесса походила на разгульный карнавал (на фоне продовольственных беспорядков) и базар, на котором продавалось все и вся, а ночью — на брошенный город, тишину которого постоянно нарушали выстрелы — то орудовали преступники, с которыми власти не могли справиться, то гремела политическая борьба. Вот поэтому, когда перед французами встал вопрос — или наращивать контингенты в России и пытаться наладить дисциплину (что сложно и дорого), или покинуть эту страну, то они быстро сделали выбор в пользу эвакуации. Решение было принято 27 марта 1919 г. Верховным советом Антанты. Военные потери интервентов на Юге России составили убитыми около 3 тыс. человек.

Итак, иностранные войска покинули Юг России. Белые возлагали на их помощь очень большие надежды, и тем досаднее было, что они так быстро рухнули, а реальной пользы войска союзников принесли минимум. После Одесской эвакуации в апреле 1919 г. белые здесь остались практически один на один против своих врагов (а ими были не только большевики). Сил у генерала А. И. Деникина было немного. Вскоре в расчете на огромную удачу и доблесть солдат он начал главное и очень рискованное наступление Гражданской войны — поход на Москву.

Одесса еще раз была возвращена под контроль белых — с 23 августа 1919-го по 7 февраля 1920-го года, после чего город окончательно стал советским.