Как СССР в 1959 году черную оспу победил

История последней вспышки оспы в СССР окружена легендами и загадками. И, поверь, мы используем этот речевой оборот не для того, чтобы произвести на тебя впечатление, как обычно. Это действительно так. Дело в том, что на борьбу с распространением заразы были брошены не только врачи, но и КГБ и МВД, так что операция имела характер полусекретной (впрочем, как любая операция, проводившаяся спецслужбами). А началось все с простого художника…

Хотя, конечно, не совсем простого. Алексей Алексеевич Кокорекин был, что называется, обласкан властью: обладатель двух Сталинских премий, он считался одним из наиболее востребованных в СССР художников-графиков. Основу его искусства составляли агитационные плакаты, в том числе времен Великой Отечественной войны. В общем, в профессиональной сфере у Кокорекина все было отлично.

Поэтому, видимо, его и включили в состав советской делегации для поездки в Индию. В экзотических декорациях советский художник провел две недели, став свидетелем, в частности, церемонии сожжения браминов. И вот самолет Дели — Москва приземлился в Москве. С этого момента начинаются разночтения.

По версии, рассказанной врачом Юрием Шапиро в его воспоминаниях, Кокорекин, соврав жене и родным, сдвинул дату возвращения на день и поехал не домой, а к любовнице, где и провел лишние сутки. По другой версии, более благопристойной, художник сразу приехал в законный дом.

Он одарил домашних сувенирами и развлекал рассказами, но уже вечером почувствовал себя плохо: резко поднялась температура, начался кашель, тело ломило. На следующий день Кокорекин отправился в поликлинику, где терапевт диагностировал у художника грипп и отправил его в Боткинскую больницу.

Через считаные часы к все ухудшавшемуся состоянию больного прибавилась сыпь на теле. Врачи решили, что это аллергическая реакция на прием лекарств. Якобы лишь одна медсестра посмела высказать мнение, что специалисты имеют дело с чем-то более серьезным, так как больной недавно вернулся из Индии. И якобы медсестра тут же была поставлена на место врачом, заявившим, что в Москве в декабре принято болеть гриппом и ничем другим.

Когда состояние Кокорекина стало критическим, в палату пустили близких для прощания. Наконец несчастный художник отмучился. Но и вскрытие не помогло постановке диагноза. (Правда, существует версия, согласно которой старый патологоанатом взглянул на внутренности покойного и сказал: «Да это, батенька, variola vera — черная оспа», но уж больно литературно она звучит.) В итоге больше суток причиной смерти считали чуму.

Через пару дней художника кремировали, а часть кожного материала отправили в НИИ вакцин и сывороток. Оттуда и пришел страшный ответ: оспа. Началась лихорадочная спецоперация столичного масштаба по предотвращению распространения заразы.

Все, с кем Кокорекин контактировал, были изолированы — от пассажиров рейса из Дели в Москву до его соседей по палате в гриппозном отделении. Например, общавшаяся с художником преподавательница института успела принять зачет у 120 студентов, в итоге она и студенты были отправлены в карантин. То же касалось друзей и однокурсников дочери Кокорекина, всех пациентов Боткинской больницы, всех пациентов, успевших побывать у терапевта поликлиники, куда обратился художник сразу после начала заболевания…

И все-таки 46 человек успели заразиться, в том числе подросток, лежавший в боксе над палатой художника (вирус пробрался по вентиляции); истопник, прошедший по коридору отделения, где лежал Кокорекин; регистратор больницы. Трое заразившихся скончались.

Это был последний известный случай заражения оспой на территории СССР. В 1967 году Всемирная организация здравоохранения по инициативе советского вирусолога Виктора Жданова приняла решение о всемирной вакцинации от оспы как единственном эффективном способе борьбы с болезнью. Официально о победе над оспой было объявлено на Всемирной ассамблее ВОЗ в 1980 году.