Красная Шапочка в мифах различных народов

Забытый подвиг Геракла

В Греции, в центре полуострова Пелопоннес, лежит горная область Аркадия — страна пастухов и охотников. Она, как и Арктика, получила название в честь медведей. Но эти звери в то время больших проблем не доставляли, зато в Аркадии появился волк, пожиравший людей. Царь Эрисфей приказал Гераклу, славному своими деяниями, убить это чудовище и принести его шкуру в Златообильные Микены, чьи стены были сложены циклопами, ибо простому смертному такое не под силу. И герой отправился туда, выспрашивая людей о страшном звере.

В том краю жила одна женщина — Мелисса. Она вышла замуж за Деметрия и уехала к нему в дом на другой стороне горного хребта. И там родила дочь. Деметрий был храбрым воином и мог без устали грести веслом или сражаться копьём. Он любил свою дочь и привёз из похода к дальним берегам виноцветного моря пурпурный платок, который дева любила носить, за что её и прозвали Кинея Эрифра.

На новогреческом, то есть современном языке, «Красная шапочка» — это Κοκκινοσκουφίτσα (Коккиноскуфица). Здесь же дан один из вариантов прозвища на древнегреческом.

Почтенная Мелисса не забывала и свою мать, оставшуюся в родном селении, и часто ее навещала.

И вот наступили весёлые Анестерии. Второй день этого праздника эллины называют Хоэс («день кувшинов») — они соревнуются, кто больше выпьет вина. Муж Мелиссы Деметрий бесстрашно боролся. Выпив вина, он, словно Икар, возносился в небо, но падал вниз. И был друзьями принесён в дом Мелиссы на щите. Славный воин лежал у очага, на овчине. Он так устал, словно помогал Сизифу тащить камень на вершину горы. Тогда Мелисса отправила к своей матери с подарком дочь. В корзине было молодое вино, виноград и ячменные лепёшки.

Дева была одета в хитон, который удерживался на плечах фибулами и при ходьбе распахивался на правом боку. Кожа девы была словно бронзовый щит Афины. Чёрные, как ночь, волосы, оттенены пурпурным платком. А зубы её были словно бусы из жемчуга, что привозят воины из дальних походов. Кинея Эрифра была прекрасна, словно богиня Афродита. На рынке торговки говорили, что о ней слышал даже царь Эрисфей.

И юноши, и зрелые мужчины, оторвавшись от кувшинов и игры в кости, провожали её взглядом. Но она на шутки мужчин внимания не обращала.

На горном склоне она повстречала молодого охотника, который учтиво спросил её, куда она держит свой путь. Кинея Эрифра сказала, что несёт ячменные лепёшки своей бабушке, которая живёт одна. А про вино не сказала. И пошла дальше.

Конечно, юноша был хорошо собой, но зачем тратить время на какого-то охотника, если о ней спрашивал сам Эрисфей.

Аркадяне же известны в Элладе тем, что могут превращаться в волков. И даже один царь Аркадии, Ликаон, был волком-оборотнем. Охотник, который повстречался Кинее Эрифре, превратился в зверя и быстро побежал к хижине. В человеческом облике он вошёл в дом, а обернувшись в волка, убил и съел бабушку. И затем вновь превратился в человека.

Тем временем Геракл, бродивший в лесу, заметил волчьи следы и увидел в небе знак — трёх чёрных воронов. То боги послали ему проводников. Вороны полетели за волком и кружили над хижиной, ожидая, что он оставит им потрохов на ужин. Геракл же пошёл по волчьим следам, словно Тесей по нити Ариадны.

Когда Кинея Эрифра подошла к дому своей бабушки, она увидела юношу и удивилась. Как быстро он прибыл туда! Он сказал, что летел на крыльях Эроса. Обманутая дева вошла с молодым охотником в хижину, но там он вновь превратился в волка и съел её. А сытый, залез на ложе и задремал.

Но тут по волчьим следам к хижине пришёл Геракл. Он увидел спящего зверя и разорвал его. Мёртвый, тот вновь превратился в человека. А Кинея Эрифра и её бабушка ожили. Видно, мойры, которые тоже праздновали Анестерии, не перерезали их нити судьбы.

Геракл не понёс царю Эрисфею человеческую кожу вместо волчьей. И о том, что произошло, герой рассказывать никому не стал, — об этом подвиге так и не узнали.

Сага о берсерке Ульве

В Тёмной долине жил человек по имени Ульв. Был он берсерком, ходил с конунгом Олавом на драккарах к франкам и привёз оттуда немало серебра. Ульва звали Серым за то, что он носил волчью шкуру. Говорили, что она была вымочена в мухоморном отваре и потому от неё отскакивали копья и стрелы.

Этот Ульв был сыном Бьорна, сына Флоси, сына Нарви, сына Ивара Красное Лицо, брата Ингеборг Волосатой, матери Асбранда Полосатые Штаны, чей дом стоял у самого подножия Тиндфьядлайёкюдль и который был убит у водопада Эхсараурфосс Торгейром Ущельным Гейром и Флоси Дубовым Лбом, который приходился шурином Торлейву Ворону и Хруту Сиплому, которого приговорили к изгнанию на тинге в год сожжения Ньяла. Но в этой саге о них ничего не говорится.

А ещё Ульва звали Весёлым за его нрав. Если выпивал кувшин эля, то начинал кидать топоры в птиц. Один раз топор залетел во двор Торгейла и убил там телёнка. Торгейл с сыновьями сварили убитого телёнка и съели его, а Ульва не позвали. И тот понял, что Торгейл ему больше не друг.

Больше эля Ульв любил настой из мухоморов, который варили Сванхильд и старый Стейн. Если Ульв выпивал его, то начинал выть — да так, что псы забивались под лавки, думая, что наступил Рагнарёк. Или прокрадётся берсерк к кому-то во двор и свяжет хвосты коровам — а все думают, что это Локи шалит. Или Ульв загрызет овцу. Так, у Торгейла Ульв загрыз трёх, а унёс с собой и съел лишь одну. Потому что Торгейл ему больше не друг. Когда Торгейл узнал об этом, он сказал: «Зря Ульв так сделал». И все решили, что добра для Ульва из этого не выйдет.

Однажды во дворе у Торгрима Ульв убил свинью, но не смог далеко её утащить. Торгрим выскочил с вилами и ударил ими Ульва, но в сумерках промахнулся и попал в свинью. Ульф же обернулся, схватил вилы и воткнул их в Торгрима. Тот и умер, ибо так может случиться, если волк в человека воткнёт вилы. Семья Торгрима потребовала Ульва выплатить виру — полторы марки серебра. Но Ульв сказал, что Торгрима убили его вилы, — пусть они и платят. А если кто не согласен, то можно решить спор на хольмганге.

Но так как Ульв был Весёлым и у него был мухоморный отвар, спорить с ним никто не захотел.

На краю Тёмной долины жила старая Сванхильд, известная как ведьма. И говорили люди, что если её кожей обить щит, то не возьмет его никакое железо. С таким щитом можно смело выходить на хольмганг против Ульва.

Дочь Сванхильд, Иттан, однажды осенью после сбора ячменя пекла хлеб и варила эль. И послала свою дочь Гуду, внучку Сванхильд, чтобы та отнесла бабушке хлеб и кувшин с хмельным напитком. А та Гуда носила на голове шапку из волчьей шкуры мехом внутрь, за что прозвали её Красная Шапка.

Накануне Ульв опять играл в Локи. И от мухоморного отвара, который сварила Сванхильд, у него болела голова.

Встретив девушку, Ульв Серый поздоровался и спросил: «Гуда Красная Шапка, куда ты идёшь?». Услышав про эль, Ульв подумал: зачем хмельной напиток старой ведьме? Но ничего не произнёс, а быстро побежал тропинкой к хижине Сванхильд. Войдя в дом, он сказал старухе, что вчерашний её отвар был плох и он хочет эля, чтобы освежить горло. Услышав, что эля нет, Ульв взял мельничий жёрнов и ударил Сванхильд по голове, отчего та упала замертво. И сказал: «Вот так у меня болит голова от твоих мухоморов, старая ведьма».

Тело Ульв оттащил за хижину, а сам решил дождаться Гуды, которая несла сюда эль. Берсерк лёг в постель ведьмы, накрывшись одеялом. А так как в очаге горели дрова и в доме было тепло, он снял свою волчью шкуру.

За Гудой шёл Эгиль, сын Торгейла. Увидев, что она разговаривает с Ульвом, Эгиль побежал домой и позвал своего отца и братьев. Они взяли топоры и пошли все к хижине старой Сванхильд.

Зайдя в хижину, Гуда Красная Шапка не увидела, кто лежит в постели. Она решила, что бабушка спит, и поставила корзинку с хлебом и элем на пол. Но услышала, что Сванхильд сегодня храпит не так, как всегда. И подошла к постели, где лежал под одеялом Ульв. Берсерк вскочил и толкнул Гуду, та упала и ударилась головой о камень очага.

Ульв тогда достал из корзины кувшин с элем и стал утолять жажду. И планировать, как правильно снять кожу со Сванхильд. Наверное, для этого придётся идти к старому Стейну и просить у него старинный каменный нож.

Тут в хижину вошли Торгейл и сыновья, с топорами. Ульв был без волчьей шкуры, оттого они смело набросились на берсерка. Это была славная битва! Ульв допил эль и дрался пустым кувшином, а затем, когда тот разбился, — скамьёй. Но Торгейл выплеснул ему на голову горячий котёл с кашей, который висел на цепи над очагом. Ульв перестал видеть, где его враги, и стал бить скамьёй по стене. И тогда Торгейл ударил его топором. Ульв стал падать и, пока падал, умер. Гуда и Сванхильд очнулись от криков. Они оказались не мертвы, а лишь оглушены. Гуду спасла меховая шапка, которую она носила. А что помогло старой ведьме, неизвестно. На то она и ведьма. Так в долине ни у кого и не появился щит, обитый кожей Сванхильд.

Торгейла стали звать Торгейл Убийца Ульва. А волчью шкуру берсерка он принёс к себе в дом, — но собаки завыли так, будто почувствовали приближение Фенрира. Тогда Торгейл бросил шкуру в очаг. Пошёл серый дым, и Торгейл увидел, как по небу скачет Слейпнир. А иные говорили, что не было никакого Слейпнира, просто над домом кружили вороны Хугин и Мунин. Но спорить с Торгейлом Убийцей Ульва никто не стал.

Сказание о прекрасной Лейле, хитром разбойнике и мудром визире

Султан Джафар правил свой страной — и та процветала. От простых людей султан узнавал, что в его стране хорошо и что плохо. И был у султана визирь. Седую бороду он красил хной и был хитрее лисицы.

И пришла внезапно из дальних стран болезнь, о которой Авиценна ничего не писал. И как лечить её, не знали. И тогда сказал султан Джафар: «Харам!». А его слово — закон. Так он запретил торговцам ездить из города в город, а паломникам совершать хадж. Он повелел всем ходить с закрытыми лицами и не приближаться другу к другу ближе чем на два шага. Глашатаи оповестили об этом жителей.

За нарушение запрета визирь приказал брать дирхемы — и казна стала наполняться серебром, а сердце визиря — радостью.

Однажды султан Джафар в своём дворце играл со своим визирем в шахматы. И, переставив ферзя через всю доску, султан сказал, что точно так же прекрасная ханум может одна пройти через его земли, неся золото, и никто не покусится на её честь и не отберёт у неё деньги. И он готов побиться об заклад с визирем, что будет именно так. «Да, солнцеподобный», — ответил ему мудрый визирь.

Для разрешения спора была выбрана дочь кожевенника, юная Лейла. Он была стройна, как газель, прекрасна, как пери. Рот её был как Соломонова печать, а губы словно кораллы, что привозят купцы из дальних стран. Лейлу одели в платье цвета шафрана и красный шёлковый хиджаб. И дали корзину, на дне которой лежали кошелёк с золотыми динарами и драгоценное ожерелье. А сверху — лепёшки, гранаты, хурма, изюм и всякие сладости. И не было у девы с собой никакого оружия, даже ножа.

Лейла, неся корзину на голове, должная была дойти от султанского дворца до дома своей бабушки. Визирь запретил ей заглядывать в корзину, пока она не достигнет конца пути.

И мудрый визирь отправил впереди Лейлы своих слуг. Глашатай и пять воинов напоминали всем жителям, чтобы из-за странного недуга никто из них не смел приближаться к ханум в хиджабе цвета граната ближе чем на два шага. Харам!

И спокойно шла Лейла по землям султана Джафара. Её кормили и поили — и никто не приблизился к ней на два шага.

В тех краях жил разбойник по имени Горг. Словно волк, он нападал на правоверных торговцев, которые вели свои караваны, и грабил их. Разбойник платил из добычи наместнику — и оттого его никак не могли схватить и отвезти к палачу. Поэтому хоть Горг и забрал много дирхемов, скопил он их мало.

Когда прискакали глашатай и гулямы, Горг зарезал барана и сварил пилав в большом котле. И принёс бурдюк пива. Воины кушали и пили, а затем стали петь песни, как они ходили в дальние походы и сражались с ифритами. Послушав их беседу, Горг понял, что прекрасная Лейла в хиджабе цвета граната несёт в корзинке не только лепёшки и изюм.

На следующий день он повстречал ханум в платье цвета шафрана и красном хиджабе. Накормив и напоив уставшую деву и не приближаясь к ней на два шага, Горг спросил, куда она идёт. Та ответила, что идёт по земле султана Джафара с корзиной для своей бабушки. Узнав, где находится дом, разбойник понял, что до него ещё три фарсаха, — девушке туда добираться ещё целый день. Оседлав коня, он помчался по горной тропинке, чтобы не столкнуться вновь с воинами и встретить Лейлу у её бабушки.

Когда он вошёл в глинобитный дом, женщина ткала ковёр. Горг ударил её, а тело завернул в ковёр и спрятал на заднем дворе, куда отвёл и своего коня. Сам он надел её абайю и никаб — так что были видны только его глаза. А свою одежду спрятал в сундуке. Затем зажёг масляную лампу и прилёг отдохнуть.

Когда вошла Лейла, Горг вскочил и нарушил запрет султана Джафара. Он приблизился к Лейле больше чем на два шага и, схватив корзинку, высыпал всё на пол, чтобы найти драгоценности. Но тут в дом, словно охотничьи соколы, ворвались гулямы. Они должны были взять у Лейлы и вернуть в казну султана Джафара динары и ожерелье. Горг выхватил кинжал, но воин ударил его в грудь так, что меч вышел из спины. А другой отрубил ему голову. И разбойник умер как собака.

Так визирь не только мудро проиграл спор султану Джафару, но и избавился от хитрого разбойника. За что купцы были ему очень благодарны.