Любовный дуэт Елизаветы Воронцовой и Раевского: как великий Пушкин оказался третьим лишним

Елизавета Воронцова

То, что тогда происходило в Одессе, можно было назвать любовным треугольником или же любовным четырехугольником, но несомненно то, что главным элементом этой романтической геометрии оказалась Елизавета Воронцова, урожденная Браницкая.

Она родилась в семье поляка, графа Ксаверия Браницкого, и Александры, урожденной Энгельгардт, приходившейся племянницей Григорию Потемкину. Елизавета, младшая из трех дочерей, все детство, юность и даже существенную часть взрослых по тогдашним меркам лет провела почти безвыездно в имении родителей Белая Церковь в Киевском воеводстве. Детям было дано прекрасное образование, воспитанием мать занималась сама. Елизавета и ее сестра даже были определены во фрейлины императрицы – но из родительского дома младшая из девочек Браницких не уехала. Елизавета Ксаверьевна настолько привыкла к затворничеству, что позже, когда ее увлекательная светская жизнь на время сменялась уединением, довольно скучным, переносила однообразную череду дней совершенно спокойно, чем удивляла знакомых, хандривших в деревне. Вообще, сдержанность, вежливость, умение себя держать и прекрасные манеры выгодно отличали Елизавету, что позже сделает ее одной из самых привлекательных дам своего времени.

Обе старшие сестры уже были замужем, когда в возрасте 26 лет Елизавета отправилась за границу вместе с матерью. Прибыв в Париж в январе 1819 года, она почти сразу же встретила там 36-летнего Михаила Семеновича Воронцова, участника Отечественной войны 1812 года, который был богат, уверенно продвигался по государственной службе и казался завидным женихом. Да и Елизавета не особенно рисковала засидеться в девицах - ее приданое оценивалось во много миллионов, родители отписывали дочери в случае замужества всю полагающуюся ей часть семейного состояния, как и другим сестрам. Воронцов произвел на Александру Браницкую весьма хорошее впечатление, он заручился согласием своего отца, и уже в апреле состоялась свадьба.

Немного попутешествовав по Европе, молодые приехали сначала в Белую Церковь, а затем в Петербург. Первая беременность Елизаветы разрешилась, казалось, удачно, но новорожденная девочка вскоре скончалась; Воронцовы тяжело переживали потерю, счастливыми родителями им удалось стать через год, когда на свет появилась дочь Александра. Всего за время супружества Елизавета Ксаверьевна родила троих сыновей и трех дочерей, причем одна из них, Софья, возможно, была рождена не от Воронцова – сам он, во всяком случае, этого ребенка за своего не признавал. Кто же был тот, кому эта молодая богатая и всеми уважаемая дама отдала свое сердце?

Александр Пушкин

В 1823 году Воронцов был назначен генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии, он поселился в Одессе, куда приехала и его супруга. В том же году, в июне, в городе появился поэт Александр Пушкин, отправленный в ссылку на юг и зачисленный на службу в канцелярию генерала-губернатора и уже пользующийся славой как модного знаменитого поэта, так и удачливого дамского угодника. Очень быстро он приобрел благосклонность многих одесских дам, вовсю ухаживал за Амалией Ризнич, пока в один прекрасный день не увидел Елизавету Воронцову.

Если множество событий и подробностей, имеющих отношение к одесскому скандалу, до сих пор являются предметом яростного спора пушкинистов и литературоведов, то одно несомненно – Воронцова захватила внимание Пушкина, стала для него объектом страсти и музой, ей он посвятил больше всего рисунков-портретов на полях своих рукописей, в ее адрес были написаны стихи в период ссылки позже, в том числе и после свадьбы с Натальей Гончаровой.

Елизавета с легкостью умела очаровывать новых знакомых. Небольшого роста, с немного неправильными чертами лица она, тем не менее, была очень привлекательна, грациозна, женственна, приветлива. Поэт никак не мог оставить без внимания супругу генерала-губернатора, и вскоре после знакомства его сердце и вдохновение уже были у ее ног. Относительно того, насколько отвечала Елизавета на его чувства, есть разные точки зрения. Возможно, между Пушкиным и Воронцовой действительно возник роман, который привел к появлению на свет в апреле 1825 года дочери Софьи. Именно с ней связывают стихотворение «Младенцу», которое Пушкин, по-видимому, адресовал своему незаконному ребенку. Есть версия, что другое произведение, «Сожженное письмо», было написано под влиянием настоящего, полученного от Воронцовой письма, где она сообщала Пушкину о беременности.

Отношения между мужем Елизаветы и Пушкиным, вначале довольно дружеские, стали портиться, именно Воронцов стал адресатом нескольких эпиграмм поэта, а кроме нее еще нескольких. Под влиянием, по-видимому, ревности, Воронцов добился высылки из Одессы Пушкина, и тот отправился в село Михайловское. На прощание Воронцова подарила поэту перстень. Из всей переписки с Елизаветой сохранилось лишь одно письмо Пушкина к Воронцовой – марта 1834 года, и одно более раннее, написанное ею и датированное декабрем 1833.

Александр Раевский

Но как бы ни был поэт влюблен в свою «Элизу», вероятнее всего, не он стал героем ее романа – а впрочем, и это только версии. Известно то, что кроме Пушкина в Одессе был еще один поклонник Воронцовой, отчаянно искавший ее расположения. Это был Александр Раевский, брат Марии Волконской, которая в 1826 году отправится за мужем в сибирскую ссылку. Александр, незаурядный, умный, мыслящий молодой человек, никак не воплощал в жизнь свои таланты, олицетворяя собой тот самый тип «лишнего» человека, что попадал в фокус русской литературы XIX века.

С Елизаветой Ксаверьевной Раевский был знаком еще до ее замужества. Он был своим человеком в доме Александры Браницкой, которая приходилась ему дальней родственницей. Мать Елизаветы очень любила Раевского и с удовольствием принимала его у себя в крымском имении, там же Александр виделся с Воронцовой, часто навещавшей мать. В 1824 году Раевский оставил военную службу и перебрался в Одессу, где часто имел возможность видеть Елизавету – на балах, в театре, во время приемов, которые она устраивала в своем доме. Чтобы не навлекать на себя подозрений со стороны супруга, Раевский использовал Пушкина, с которым познакомился еще на Кавказе и поддерживал приятельские отношения.

По некоторым свидетельствам, прежде всего от Ф.Ф. Вигеля, Раевский вовсю подначивал поэта усилить ухаживания за графиней Воронцовой, таким образом отводя от себя внимание мужа и получая возможность больше видеться с Елизаветой, не навлекая на себя подозрений.

Во всяком случае, его страстная влюбленность подтверждена письмами – прежде всего отца Раевского, который неоднократно упоминал о тех глупостях, что творит ради Воронцовой сын: «Может быть, его посадят в сумасшедший дом при первом его сумасшедшем поступке, которого я ожидаю», - позже писал дочери Раевский-отец, генерал.

В 1826 году по подозрению в причастности к декабрьскому восстанию Александр был арестован, но вскоре вышел на свободу и вернулся в Одессу. Доподлинно известно, что этот претендент на благосклонность Воронцовой стал в итоге вызывать у ее мужа не менее сильную неприязнь, чем Пушкин. К тому же, возможно, именно эта связь была реальной – ведь отношения поэта и Элизы по крайней мере один из его друзей называл чисто платоническими.

В 1828 году разгорелся скандал, который взбудоражил всю Одессу. Считается, что Раевский остановил карету Воронцовой с хлыстом в руке и принялся выкрикивать дерзости, упоминая к тому же об их общей дочери. Сцена эта, возможно, была просто сплетней, однако именно тогда Воронцов подал полицмейстеру прошение применить к Раевскому санкции из-за преследования его жены – случай для того времени беспрецедентный, ведь такое обвинение компрометировало всех участников дела. Спустя некоторое время Раевский был выслан из Одессы в Полтаву – по другому основанию, из-за участия в антиправительственных разговорах. С Воронцовой он больше не встречался.

Елизавета Воронцова вошла в знаменитый Донжуанский список Пушкина. С Раевским он остался, как свидетельствуют письма, в хороших отношениях после одесского периода, что говорит, возможно, о том, что поэт не чувствовал себя побежденным соперником, ибо таковым не являлся.

Сам Раевский спустя некоторое время женился, в браке родилась дочь, которую он, вскоре овдовев, воспитывал один.

А сам обманутый или же слишком мнительный муж, в свою очередь, был замечен в связи с одной из подруг жены, Ольгой Нарышкиной, у которой родилась дочь – тоже Софья – удивительным образом похожая на новороссийского генерала-губернатора.

У пушкинских эпиграмм, кроме Воронцова, было множество адресатов, в том числе и знаменитый Курилка-журналист.