Люди, с которыми однажды поссорился Караваджо

На месте многоточия можно подставить «с работодателем, с натурщиком, с педагогом, с собутыльником, со священником, с коллегой, с любовницей, с любовником, со стражей, с квартирной хозяйкой…» — список можно продолжать бесконечно. Просто удивительно, как в промежутках ему удавалось писать картины (впрочем, из-за некоторых из них он опять-таки с кем-то ссорился).

Для этой картины Караваджо («Юноша с корзиной фруктов», 1593 г.) предположительно позировал Марио Минитти — его ученик, натурщик и возлюбленный. Несмотря на взрывной характер Микеланджело, Марио продержался рядом с ним достаточно долго, но рассорился после того, как объявил о своём решении жениться. Впрочем, если твой давний любовник предпочитает тебе женщину, и поссориться не грех.

Посмотрим, что ещё могло стать причиной для конфликта с Караваджо.

Итак:

Однажды Караваджо поссорился с художником Джованни Бальоне, написав вместе с приятелями про него издевательские стишки, в которых называл Бальоне «дрянью, рогоносцем и поношением живописи», в ответ на это Бальоне подал на него (и его приятелей) в суд, ничем, впрочем, особенным не закончившийся.

Бальоне, кстати, Караваджо пережил и смог отомстить сопернику, написав его биографию.

Глядя на то, что Бальоне творит с композицией и пропорциями, можно понять, за что Караваджо называл его «поношением живописи».

…Или однажды Караваждо поссорился со слугой в трактире, так как бедолага не смог ему ответить, какие из артишоков варили в сливочном масле, а какие — в растительном. За совет самому понюхать блюдо и выяснить, художник запустил в слугу миской с несчастными овощами, а потом немного погонялся за ним со шпагой.

В чём-то слуга был прав — человек, который так отлично писал натюрморты, мог бы уж как-нибудь сам разобраться, в каком масле тушили артишоки.

Из-за своей привычки ходить со шпагой буквально везде художник даже пару раз попадал в тюрьму. К примеру, однажды Караваджо прогуливался после захода солнца, вооружённый шпагой и кинжалом, и чрезвычайно удачно встретился с нарядом полиции под командованием бравого капитана Пирро. На вопрос, есть ли у него разрешение на ношение оружия, художник ответил, что только устное, зато лично от губернатора Рима.
Судя по тому, что из тюрьмы художника выпустили, и оружие было ему возвращено, к его прогулкам с оружием римские власти действительно относились снисходительно.
Впрочем, при другом аресте письменное разрешение на оружие было у Караваджо при себе, но задержать его всё равно пришлось, потому что однажды Караваджо поссорился с капралом полиции, неоднократно крикнув ему: «Да пошёл ты в…».

Интересно, не увековечен ли на этой картине кто-то из сбиров, в очередной раз арестовывавших художника?

Кстати, некоторые римские граждане считали, что хоть с разрешением, хоть без, но ничего острее зубочистки Караваждо лучше в руки не давать — уж очень буен.
К примеру, однажды Караваджо поссорился с нотариусом Мариано Пасквале, имевшим неосторожность как-то «перекинуться с ним несколькими словами по поводу этой девицы Лены» (куртизанки Маддалены Антоньетти, натурщицы и возлюбленной Караваджо). После чего, прогуливаясь вечером по площади Навона, Пасквале получил удар шпагой или кинжалом плашмя по затылку. Сам нотариус, впрочем, нападавшего не разглядел, но был уверен, что ранил его, несомненно, Караваджо.

Считается, что для этой (и не только для этой) Мадонны художнику позировала Маддалена Антоньетти.

Да что там какие-то посторонние капралы и похотливые нотариусы… Вот однажды Караваджо поссорился с родным братом (вероятно, при разделе наследства). И поссорился так серьёзно, что, перебравшись в Рим к своему покровителю кардиналу дель Монте, заявил, что никаких родственников не имеет. На беду Караваджо, его брат (кстати, священник), приехав в Рим, решил навестить родственника и явился с визитом во дворец кардинала. Его преосвященство, слегка запутавшийся в отношениях между родственниками, решил устроить братьям очную ставку, на которой священник передавал Микеланджело приветы от сестры и обещал поминать его в молитвах, а Караваджо упрямо твердил: «В первый раз вижу этого святого отца».

Картина «Музыканты» написана художником по заказу кардинала дель Монте.

Вскоре после случая с братом Караваджо покинул виллу кардинала и перебрался в дом банкира и коллекционера Чириако Маттеи, купившего его «Гадалку».

Устав жить у меценатов, Караваджо наконец-то снял себе жильё — и, конечно, однажды поссорился с квартирной хозяйкой, задолжав оплату за полгода и оставив разобранный потолок в комнате, служившей ему мастерской. Когда же она решила в отместку забрать себе оставленное им имущество, он поссорился с ней ещё немного, швыряя камни в её окна.

Разобранный потолок был нужен Караваджо, чтобы получить его любимый тип освещения узконаправленным лучом сверху и наискосок.

Но особенно неудачно Караваджо однажды поссорился с неким Рануччо Томассони во время игры в мяч, потому что для Томассони это закончилось смертельной раной (некоторые биографы уточняют, что художник пытался соперника кастрировать, но преуспел только в убийстве), а для Караваджо — поспешным бегством из Рима. Кстати, биографы до сих пор не решили, из-за чего именно произошла ссора — из-за результатов игры, из-за обещания Томассони «отбить Караваджо рога, которые ему наставила Лена» или из-за сестры самого Томассони, портрет которой Караваджо якобы когда-то написал.

Спасаясь от суда, Караваджо добрался до Мальты, где при помощи нескольких прекрасных картин, написанных для Мальтийского ордена, был принят в рыцари Ордена иоаннитов, но однажды поссорился с другими рыцарями, да так удачно, что был заключён в тюрьму (откуда, конечно же, бежал) и лишился членства в братстве.

Этот портрет настолько понравился де Виньянкуру, Великому магистру Мальтийского ордена иоаннитов, что, кроме оговоренной платы, Караваджо получил от магистра множество подарков, в том числе золотое ожерелье и пару рабов.

Работая в Мессине, Караваджо однажды поссорился с натурщиками, не желавшими позировать для картины «Воскрешение Лазаря» с несвежим трупом на руках. Не особенно церемонясь, Караваджо взял кинжал и принудил их продолжать позировать.

Строго говоря, есть предположение, что и лодка, увёзшая картины Караваджо, но не дождавшаяся их автора, ушла не просто так, а потому, что покровители художника решили, что продолжать защищать человека, приносящего столько хлопот, их слегка утомило. А то вернёшь его назад в Рим, а там немедля «однажды Караваджо с кем-то поссорится».