Метод Лейбница: как предотвратить одну войну и начать другую

Leibniz — не только печеньки

Тридцатилетняя война, как вы помните, закончилась политическим перевесом Франции, которой всё больше нравилось играть роль ведущей европейской державы. Амбиции Людовика XIV действовали соседям на нервы. Больше всех волновались крошечные германские княжества, ослабленные предыдущими кровопролитиями. Между французской армией и немецкими землями буферной зоной лежала Голландия. Если бы французы завоевали её, Германская империя оказалась бы в очень неудобном положении.

Но как помешать Франции, если реальных военных или политических средств ни у Германской империи, ни у курфюрста Майнца нет?

Главное — не падать духом. И положиться на Лейбница.

Готфрид Лейбниц был молод и полон надежд изменить мир. В двадцать лет он стал доктором права, а в двадцать пять мечтал иметь влияние на европейскую геополитику.

В декабре 1671 обстановка стала накаляться. Людовик XIV заявил: вторжение в Голландию — дело решённое и начнётся весной. Лейбниц понял, что пора действовать. Энергию «короля-солнца» надо направить в мирное русло. И если военной силы нет, придётся использовать силу воображения. Именно тогда у Лейбница появился план — Египетский план.

В декабре всё того же 1671 года он написал работу, которая называется «Самому христианскому королю» (немного лести в дипломатии никогда не помешает). За ней сразу же — «О том, что отвечает интересам Франции» (кто лучше немца разбирается в интересах Франции?) и «О лучшем совете, который может быть дан наиболее могущественному королю в нынешних обстоятельствах».

Благие знамения

В «Лучшем совете» Лейбниц обрушил на короля Франции всю мощь своего сторителлинга.

История начинается с того, что Людовик с министрами обсуждает вторжение в Голландию. Понимая, что риски велики, король откладывает совещание и заходит в храм, построенный в честь его предка — Людовика Святого, короля-крестоносца. Один Людовик клянётся другому Людовику использовать свою силу на благо христианского мира и спасения человечества.

В ту же ночь французскому королю снится, что он командует флотом, но шторм раскидывает корабли и выносит его в открытое море.

Людовик оказывается в далёкой стране, название которой не упоминается, но все понимают, что речь идёт о Египте. На берегу он встречает странно одетого старика. Старик говорит, что это Бог направил Людовика сюда, и объясняет королю: многие пытались покорить эту землю, но безуспешно. Однако попытка французов будет благоприятной, потому что имеет небесное благословение. Поэтому именно в Египет, а отнюдь не в Голландию, следует отправиться Людовику за славой и выгодой.

Вот такими сказками Лейбниц пытался предотвратить одну войну и начать другую.

«Текст будет сдан своевременно или несколько позже»

Кульминацией односторонней переписки с французским королём стало «Справедливое предложение», которое Лейбниц дописывал в буквальном смысле «на колёсах»: в марте 1672 года курфюрст Майнца бросил свои лучшие дипломатические силы, то есть всё того же Лейбница, на штурм Парижа. Суть предложения — оставить Голландию в покое и направиться завоёвывать Египет.

Однако события развивались чуть быстрее, чем Лейбниц успевал сочинять. К тому моменту, когда он заканчивал текст и въезжал в Париж, голландцев уже атаковали англичане. Франция объявила войну шестого апреля, а голландцы вскоре назвали 1672 год — годом бедствий.

Но Лейбниц не сдавался. Летом 1672 года он написал конспект по своему плану, предназначенный для немецкоязычной аудитории. К моменту публикации Франция уже по уши увязла в тюльпанах, но текст всё равно собирал много «лайков» в узких придворных кругах.

«Нет экспедиции более лёгкой, безопасной, своевременной…»

Легко, конечно, было только на бумаге. Египет не был популярен у «туроператоров» XVII века.

Сам Лейбниц за пределы Европы ни разу не выезжал. Но он переписывался с Атанасиусом Кирхером, который знал Николя Фабри де Пейреска, который знал двоих капуцинов, которые точно провели несколько лет в Египте. Так что да, можно считать, что Лейбниц — эксперт в египетском вопросе. Если он говорит, что в «Египте наилучший климат, наилучшая в мире вода, и смена времени года необычайно правильна», значит, так оно и есть.

«Египет — это Голландия востока»

Конечно, заманивал Лейбниц Людовика XIV в дальний поход не красивыми пейзажами, а стратегическим для международной торговли расположением Египта. Египет — связующее звено между западом и востоком, перевалочный пункт по дороге в Индию. Всё наземное сообщение между Азией и Африкой проходит через него.

«Из всех стран земного шара Египет лучше всего подходит для построения морской и сухопутной империи».

Главное же преимущество Рагаба (библейское название Египта. — Прим.ред.) по сравнению с Голландией заключается в том, что голландцы вооружены, опасны и будут сопротивляться (так оно, собственно, и случилось). Египет же неукреплён, да и оборонять его, по сути, некому. «Покорение Египта никогда не было трудным делом, но за него не умели взяться». Но у «короля-солнца» точно получится.

А кто первым Египет завоюет, тот станет правителем мира.

Короче, покорение страны пирамид — это сплошная выгода и никакого подвоха. Цена вопроса — четыре-шесть недель. И турки. На пути к мировому господству придётся победить турок.

«Франции предназначено быть вождём христианского оружия на Востоке…»

Для подкрепления идеи похода в Египет Лейбниц вытащил из шкафа старенький, но проверенный концепт крестового похода всего хорошего против всего плохого. Потому что коммерция — это хорошо, а спасение души — лучше. Концепт, может, уже слегка запылился, но… раньше-то работало?

В войне против турок у Франции будет множество «природных» союзников — от Габсбургов до Папы Римского. Общий враг объединяет. Вся Европа должна подняться в едином порыве. Христианские общины Каира, Константинополя, Смирны обязательно примкнут к объединённым христианам Европы. Точно так же, как курды, армяне и марониты.

В общем, план «отвечает интересам человечества и христианской религии и, что сводится к одному и тому же, потому что он соответствует божественной воле, справедлив и благочестив».

После захвата Египта Османская империя рассыпется сама собой. Есть только одно «но». У Французского королевства с Османской империей, как назло, были прекрасные взаимовыгодные отношения. Во Франции — повальная мода на всё турецкое.

Германия могла бы быть счастливой

До того, как облагодетельствовать Францию, Лейбниц, конечно же, придумал план спасения Германии. Буквально за год до начала работы над «Египетским проектом» он написал «Размышления о том, как организовать внешнюю и внутреннюю безопасность империи».

Внутреннюю безопасность, например, можно наладить при помощи армии, считал он. Не в том смысле, что армия начнёт наводить порядок в стране и заменит собой полицию. Нет, объединённая армия, собранная по ниточке со всех земель, станет моделью сплочённого государства и примером для объединения имперских сословий. Во внешней же политике гарантией мира и стабильности должен был стать союз между Англией, Нидерландами и Швецией. Который, к сожалению, развалился в 1672. Основное «размышление» Лейбница сводилось к тому, что безопасность империи возрастёт, если ослабнет её самый сильный и бодро развивающийся сосед — Франция.

В общем, юный философ, юрист и патриот твёрдо знал одно — надо что-то делать.

Однако не стоит считать его циничным манипулятором или коварным авантюристом. Лейбниц был идеалистом, захваченным грандиозным планом, видением прекрасного будущего без войны, мечтой единой процветающей Европы. Он искренне верил, что реализация его плана принесёт всем только благо.

В конце всё будет хорошо, если ещё не всё хорошо, значит, это ещё не конец

Да, скажем честно, что с Людовиком XIV и попыткой развернуть его поход с Голландии на Египет у Лейбница ничего не вышло. При французском дворе его тепло приняли, любезно выслушали и даже сделали заинтересованное лицо, но воевать Людовик пошёл туда, куда ему было надо. Французы не первый год играли в дипломатические игры, в отличие от наивных немецких идеалистов.

Однако история на этом не закончилась. В 1798 году в египетский поход французскую армию повёл другой полководец — более лёгкий на подъём. Потому что хорошо рассказанная история никогда не исчезает бесследно.