Монгольские орды Батыя против европейских рыцарей

К последнему морю сквозь последнюю степь

В 1221 году великий Чингисхан поставил своему прославленному полководцу Субэдэй-багатуру задачу: покорить западные степи и окрестные земли на пути к последнему морю. Спустя два десятка лет под властью монголов оказалась вся Восточная Европа — от Волги и Кавказа до Карпат. Однако 40 тысяч половцев отказались склонить головы перед завоевателями. По приглашению венгерского короля Белы IV, наследника древних мадьярских ханов, они перешли Карпатские горы и прибыли на Паннонскую равнину — последнюю степь Евразии.

Субэдэй — один из немногих полководцев, не проигравших ни одной битвы. В значительной степени создание великой Монгольской империи — именно его заслуга. Он родился в простой семье кузнеца и стал «свирепым псом» Чингисхана, его лучшим полководцем. Участвовал в бесчисленных походах от Китая до Венгрии. Стратегическое мышление Субэдэй-багатура позволяло ему планировать и проводить стремительные наступательные операции гигантских масштабов в минимальные сроки. Именно он при политическом руководстве хана Батыя завоевал для монголов земли будущего улуса Джучи, или Золотой Орды.

Король венгров правил огромной державой. Кроме Паннонской равнины она охватывала Словакию, Трансильванию, Хорватию и Боснию — почти всю территорию будущей Австро-Венгрии, кроме Австрии и Чехии.

Половцев он принял не из абстрактного гуманизма — ему нужны были верные воины для укрепления собственной власти против буйной феодальной вольницы. Настойчивые требования Батыя вернуть беглецов — целых 30 посольств — он демонстративно игнорировал.

В конце 1240 года армии Батыя и Субэдэя взяли Киев. Древняя столица Руси по монгольскому обыкновению была стёрта с лица земли за непокорность.

Во время зимовки верховный правитель, хан Угэдэй, отозвал на восток своего сына Гуюка и племянника Мункэ с их войсками. Это не помешало Батыю и Субэдэю немедленно начать планировать и готовить новое грандиозное вторжение силами оставшихся в их распоряжении пяти неполных, изрядно потрепанных туменов («тьмы» русских летописей — крупные соединения войск численностью в 10 тысяч воинов).

Первый удар был нанесён всего лишь через два месяца после падения Киева. Почему у них были все основания для оптимизма?

Опередившие время

Монгольская военная машина превосходила любого современного ей противника примерно так же, как британские «красные мундиры» с «Ли-Энфилдами» и «Максимами» — восточную иррегулярную конницу или племенное ополчение зулусов.

Посреди царящего во всей Евразии феодального бардака с символическими войнами немногочисленных дружин — которые если бы и знали слово «дисциплина», то посчитали бы его за ругательство и оскорбление рыцарского достоинства — монголы создали иную армию. Армию с управляемостью на уровне если не XVIII века, то уж периода расцвета Римской империи — несомненно.

Чингисхан, его наследники и военачальники превратили орды степных мужиков в идеальный военный механизм, каждый элемент которого был доведён практически до совершенства.

А чтобы шансов превзойти монголов не оставалось совсем ни у кого, они воплотили всё это в совершенно грандиозном по численности масштабе. В мире, где несколько сотен всадников уже считались серьёзной полевой армией, монголы оперировали туменами. В теории тумен включал в себя десять тысяч воинов, на практике их было заметно меньше… Но для создания должного эффекта вполне хватало и этого.

Фридрих II Гогенштауфен, правитель Священной Римской империи и один из выдающихся интеллектуалов своего времени, крайне внимательно следил за действиями монголов ещё до появления их в Центральной Европе. Утомлённый бесконечным бардаком и феодальными интригами своих вассалов, в переписке с ханом Батыем он то ли в шутку, то ли всерьёз писал, что мог бы стать неплохим сокольничим при монгольском имперском дворе.

На запад!

В начале 1241 года на землях от современного Бреста до Кишинёва началось движение монгольских войск. Монголы сформировали три ударные группировки, которые должны были разгромить венгерского короля и его союзников, покарать половецких беглецов и поднять имперский бунчук (символ власти) над последней степью — Паннонской равниной.

«Группа армий Центр» под командованием Батыя и Субэдэя наступала через Русские ворота — или Верецкий перевал — в современной украинской части Карпат, прямиком на Буду и Пешт. «Группа армий Юг» во главе с Каданом и Бури, пройдя через перевал Борго, обеспечивала южный фланг наступления хана Батыя. «Группа армий Север» Орды и Байдара обходила Карпаты с севера через союзные венгерскому королю польские княжества, чтобы не допустить трюк «внезапная польская конница под Веной».

Разведка у монголов работала превосходно: сложную и многогранную политику европейских феодалов они знали в деталях и тщательно отслеживали. Всего, по подсчётам современных польских и венгерских историков, у границ Польши и Венгрии собрались около 30 тысяч монгольских воинов.

Первой в середине февраля двинулась вперёд северная группировка, медленно и методично уничтожая один польский город за другим. Люблин, Сандомир, Ополе, Краков и Вроцлав были разграблены и сожжены.

В Кракове с тех пор существует традиция: трубач-хейнал на башне костёла никогда не играет мелодию до конца. Она каждый раз резко обрывается в память о безымянном древнем воине, который пал от монгольской стрелы, трубя тревогу.

В перерывах между сожжением городов корпус Орды и Байдара не менее методично громил дружины и ополчения польских князей в полевых сражениях. Кульминацией операций на северном фланге стало сражение при Легнице 9 апреля 1241 года.

Монголы наголову разгромили тщательно собранную князем Генрихом Набожным союзную армию, включавшую помимо поляков, силезцев и моравцев — суровых баварских шахтёров и отряд тамплиеров.

В сражении монголы применили древнейший степной метод ложного отхода, и гордые рыцари с лихим гиканием рванули вслед за «отступавшими». «Отступавшие» в свою очередь пустили густой едкий дым, которым скрыли движение своих флангов. Кроме того, во время боя монгольские провокаторы отдавали ложные команды на польском языке, сделав союзную армию окончательно неуправляемой.

Добив польских князей и заставив чешского короля Вацлава, опоздавшего на битву, отступить и укрыть свою армию в богемских замках, северная группировка монголов выполнила поставленную задачу. Через Моравию и Словакию она двинулась на соединение с главными силами на Паннонской равнине.

Современные вторжению источники не говорят ни слова об участии в кампании каких бы то ни было рыцарских орденов, кроме тамплиеров. Но спустя пару веков тевтонцам захотелось немного примазаться. Так появилась легенда о том, как девятый великий магистр Тевтонского ордена, Поппо фон Остерна, героически сложил свою голову в битве с безбожными монгольскими язычниками. Правда же в том, что сей добрый брат-рыцарь мирно умер в 1267 году в Регенсбурге, а в Легнице бывал исключительно с инспекцией женского монастыря…

Тем временем Батый со своим авангардом вышел в направлении главного удара к Пешту на Дунае, где Бела IV успел собрать огромное войско со всех концов своего обширного королевства. Правда, в нём не было половцев, из-за которых формально всё и завертелось.

Дело в том, что половецкие иммигранты имели милую степную привычку невозбранно грабить и убивать местное население. Вскоре после начала вторжения и сбора королевских войск в Пеште несколько венгерских феодалов на большом совете заявили, что половцы совсем распустились, а хан Котян работает на монголов. И стали его убивать.

Застигнутый врасплох Котян героически отбивался скамейкой, но силы были неравны, и половецкий хан сложил голову.

Узрев несколько тысяч монголов, венгерский король двинулся в решительное наступление вслед за меланхолично отступающим Батыем. Вот только у речки Шайо в Восточной Венгрии Белу IV встретили объединённые силы «группы армий Центр» и «группы армий Юг», с ювелирной точностью вышедшие к месту рандеву в назначенное время.

Встреча 11 апреля, всего через два дня после Легницы, прошла с разгромным счётом. Хозяев поля монголы проводили до самого Пешта. Королевская армия перестала существовать. Сам венгерский король добежал до Австрии, где герцог Фридрих II (не тот, который император) запер его в замке. И потребовал возврата огромного долга или уступки приграничных земель. Нехорошо, конечно, но очень уж удобный случай подвернулся.

После блицкрига

За два месяца половина Восточной Европы рухнула под ударами корпусов улуса Джучи. Всё левобережье Дуная от Моравии и Словакии до Трансильвании было во власти монголов. Южная и Центральная Польша лежала в руинах. Успели монголы отметиться и в Валахии, к югу от Карпат. И всё это — на неприхотливых степных лошадках с обозами на телегах, а не на магистральных танках с автоколоннами снабжения.

Монголы знали толк в блицкриге за семь веков то того, как это стало мейнстримом.

Прежде чем двигаться дальше, хан Батый занялся подавлением остатков сопротивления и установлением регулярной власти улуса Джучидов в уже покорённой части Паннонской равнины. Всё указывало на то, что обосноваться здесь он планировал крепко и надолго.

Европу охватила паника, дошедшая до Голландии и даже Испании. Хан рассылал послания всем европейским владыкам, вплоть до императора и папы, с требованиями склонить головы перед Монгольской империей.

Владыки мрачно подумывали, что если так пойдёт и дальше, то бодаться с эдакой мощью они не подпишутся. И вообще, говорят, в Каракоруме (столица Монгольской империи) красиво. Впрочем, папа Григорий IX попытался собрать крестовый поход против безбожных орд Гога и Магога; но энтузиазма это не вызвало. Особенно в имперских землях. Учитывая, что этот самый папа уже два раза торжественно отлучал императора Фридриха II от церкви. А сам Фридрих не участвовал в сражениях против монголов по уважительной причине: он громил папские войска и эскадры в Италии.

Когда Дунай оказался скован зимними морозами, монголы двинули войска дальше на запад. Правда, ко всеобщему удивлению, без особого энтузиазма. Они разграбили королевскую резиденцию в Эстергоме и провели несколько рейдов почти до самой Вены. А корпус Кадана сжёг Загреб и пытался поймать короля Белу IV, скрывавшегося на островах Адриатического моря. Уже в марте 1242 года вся группа монгольских войск в Европе двинулась вдоль Дуная через Боснию, Сербию и Болгарию к берегу Чёрного моря — и далее, в бескрайнюю степь. Европа была спасена чудом и до сих пор недоумевает: с чего бы?

Почему ушёл Батый?

Ещё осенью 1241 года монголы демонстрировали явные планы остаться на Паннонской равнине прочно и надолго. Спустя полгода тумены развернулись и ушли на восток. Что случилось?

В декабре 1241 года умер великий хан Угэдэй. Обычно в этой связи туманно говорят, что хан Батый был обязан участвовать в курултае по выборам нового великого хана. Но на курултае он так и не появился.

Тем не менее, у Батыя были самые веские основания уйти на восток вместе с войсками именно из-за курултая. Всё дело в том, что главным претендентом на престол стал его заклятый враг Гуюк, который, будучи изрядно бесталанным, не желал подчиняться Батыю и публично его оскорблял. За что в жёсткой форме получал внушение от своего отца, Угэдэя. Теперь Угэдэя не стало, а в руках Гуюка вскоре могла оказаться вся мощь империи, которая затем естественным образом обрушилась бы на Батыя и его улус. Готовиться к противостоянию он и отправился, судя по всему. Тем более, что в уже покорённых землях к востоку от Карпат было далеко не спокойно.

Правителем империи действительно стал Гуюк, который в 1248 году двинул войска против Батыя. И очень своевременно умер по пути.

Кроме того, в Богемии и Австрии монголы столкнулись с новым для себя стратегическим ландшафтом, простиравшимся до самой Атлантики. Небогатые земли были сплошь утыканы бесконечными замками.

Взятие каждого из них не было проблемой для монгольских войск с их прекрасной осадной техникой — но их было много. А добычи в них — мало.

Более того, в малой войне зимой 1241-42 годов знающие местность и привычные к небольшим боям отряды европейских рыцарей противостояли монгольским рейдовым группам гораздо лучше, чем в великих битвах при Легнице и Шайо. Овчинка не стоила выделки. Да и завет Чингизхана формально был исполнен: корпус Кадана вышел к Адриатике и «омыл сапоги в последнем море».

Есть и более причудливые версии ухода монголов на восток. К примеру, что всё монгольское вторжение в Европу было согласовано с императором Фридрихом II как часть противостояния между гвельфами и гибеллинами. Дескать, Бела IV был бит Батыем и Субэдэем как твёрдый сторонник Ватикана и противник императора; монголы не пошли в немецкие земли именно потому, что они были союзными. Сам же Фридрих спокойно отправлял войска в Италию потому, что не опасался удара с востока. Другие считают, что всё это время велись тайные переговоры монголов с Ватиканом, которые в последующие десятилетия привели к скоординированным действиям крестоносцев и монголов на Ближнем Востоке против исламского мира.

На мой взгляд, это лишь чрезмерное умножение сущностей. Европу спасли не тайные переговоры, а бедность, «зубастые» замки и то, что однажды на пиру пьяный Гуюк обозвал Батыя «бабой с колчаном». Что поделать: неумеренность в питии — одна из фамильных черт чингизидов…