Наполеон I: Пробуждение «спящего льва»

Война четвёртой коалиции — разделяй и властвуй!

Война Четвёртой коалиции столь неудачно начатая прусским двором осенью 1806 года привела к почти мгновенной аннигиляции главных сил прусской армии. При Ауэрштедте маршалу Даву удалось не только сдержать удар главных сил неприятеля под командованием герцога Бранушвейгского, но и перейти в контратаку и разбить противника. В этот же день несколько южнее, у Йены сам французский император разгромил и рассеял вспомогательную прусскую армию Гогенлоэ. Двойная победа французов поставила крест на способности пруссаков к активному сопротивлению и вся надежда отныне возлагалась на русского императора, войска которого только подходили к границам Пруссии.

Русские, вступив в соприкосновение с противником, немедленно начали вести бои местного значения, несмотря на холод, распутицу и бескормицу. Ни менее масштабные, но упорные сражения при Пулутске и Голымине, ни впечатляющее по своим масштабам — при Прейсиш-Эйлау (8 февраля 1807 года) не привели к решительному результату, стоив обеим сторонам невероятных усилий. Совокупные потери только в битве при Эйлау оцениваются в 45−50 тысяч убитых, раненых и пленных. При тактических ничьих в боях с русскими стратегическая победа была всё-таки за Наполеоном, которому удалось не только покорить собственно Пруссию, но и занять Варшаву и обеспечить себе удачное стратегическое положение для продолжения войны. Для русских ситуация усугублялась тем, что в конце 1806 года Турция объявила войну России, что дробило силы империи. С другой стороны, моральный эффект побоища при Эйлау был скорее в пользу русских, сумевших проявить чудеса храбрости и стойкости, удерживая позиции против самого Наполеона в течение всего дня. Как бы французская пропаганда не старалась представить Эйлау решительной победой Великой армии, императору французов не удалось разгромить неприятеля, несмотря на численный перевес.

Обескровленные армии удалились на зимние квартиры, прервав активные боевые действия более чем на три месяца. За это время Наполеон предпринял все усилия, чтобы реорганизовать и пополнить армию обескровленную и удручённую результатом битвы при Эйлау. Всю серьёзность положения демонстрирует тот факт, что после сражения корпус Ожеро, фактически переставший существовать, был попросту упразднён, что многие посчитали за дурной знак. И всё же, как пишет прусский историк Леттов-Форбек: «числительный результат представляется блестящим. В середине мая полевая армия считала в своих рядах… значительно более тех, с которыми была открыта кампания в октябре прошедшего года», ещё более успешно наращивались тыловые войска, расквартированные по эту сторону Рейна. Под непосредственным командованием Наполеона находилось около 200 000 человек, большую часть которых он мог сосредоточить в направлении решающего сражения. Теперь-то он не допустит ошибок прошлых месяцев и без труда навяжет русским бой, где они будут разгромлены.

Наполеоновские войны: От Эйлау до Гуттштата

Под командованием генерала на русской службе Беннигсена было около 115 тысяч человек, включая прусский корпус Лестока, казаков Платова и прибывшую из Петербурга гвардию под командованием цесаревича Константина. Кроме численного перевеса французов, который, впрочем, Наполеон не мог использовать целиком, на стороне неприятеля были все плюсы самостоятельного, ни от кого независимого командования, когда полководец-монарх несёт ответственность лишь перед собой и своим народом. На первый взгляд положение русских может показаться довольно посредственным, на деле превосходство в силах несколько нивелировалось Данцигом (совр. Гданьск) и Кёнигсбергом, всё ещё находившихся в руках пруссаков.

Первый был не только хорошо защищённой крепостью, но и отличным морским портом, базой снабжения и логистически важным пунктом, контролировавшим большое количество прибрежных дорог. Кёнигсберг же был ещё и операционной базой полевой армии, коммуникации которой опирались на столицу Восточной Пруссии. Взятие Данцига и блокада Кёнигсберга стали для Наполеона главной, помимо решительного разгрома армии Беннигсена, целью кампании 1807 года. Осада Данцига началась, когда большая часть Великой армии ещё была на квартирах, однако рыть траншеи в замёрзшей земле дело затруднительное, так что войска Лефевра закончили наведение главной батареи только спустя полтора месяца — в конце апреля 1807 года.

В этот момент союзники, пользуясь своим безраздельным господством на море, высадили под Данцигом внушительный десант силой в 8 000 человек под командованием генерала Каменского — сына предыдущего командующего русской армией, участника Швейцарской кампании Суворова, одного из героев Аустерлицкого сражения, человека храброго, но не слишком решительного и инициативного. Высадившись в окрестностях крепости Каменский вместо немедленной атаки французского фланга, атаки, которая должна была быть заранее согласована с деятельным комендантом города генералом Калькройтом, однако русские атаковали с запозданием только 15 мая: отряд Каменского был отбит, из строя выбыло более 1 500 человек (каждого пятого) убитыми и ранеными. 22 мая между возглавлявшим осаду генералом Лефевром и пруссаками начались переговоры о сдаче, 30 мая 1807 года в Данциг торжественно въехал Наполеон со свитой. Три французских корпуса, занятых на осаде города, освободились для действий против главных сил неприятеля. И Беннигсен не заставил себя ждать.

Намереваясь перехватить инициативу русский командующий первым перешёл в наступление, желая воспользоваться некоторой разобщённостью неприятеля, целью которого был перехват сообщений армии с Кёнигсбергом и охват русских войск. Наполеон, узнав о сначала частных атаках на всём протяжении фронта, а после и активных действиях крупных масс русских войск, даже пришёл в некоторое замешательство: что же задумали русские?

В начале июня русские войска атаковали французские части у Шпайдена и Ломиттена — примерно в 80 километрах на юг от Кёнигсберга. Прощупывая позиции неприятеля, Беннигсен пришёл к мысли о возможности атаковать изолированно и разбить корпус Нея, находившийся несколько южнее, у Деппена. Здесь снова сказалась некоторая неопределённость, скованность действий Беннигсена, опасавшегося удара с севера и оттого бросившего на Нея лишь часть сил, которым к тому же не хватало слаженности действий. Как следствие: ни один из французских корпусов не был серьёзно потеснён или уж тем более разгромлен, что сыграло немаловажную роль в последующих событиях. Справедливости ради нужно сказать, что если стратегическому командованию при ведении операции не хватало воли, то солдаты и командиры на поле боя демонстрировали многочисленные примеры храбрости и героизма.

Искусство войны: линии, колонны, цепи

Вопреки распространённому представлению тактика Наполеоновской эпохи не ограничивается примитивной схемой борьбы более прогрессивных колонн, сопровождаемых стрелковыми цепями, и устаревших линий пехотных батальонов, строившихся по принципам Фридриха Великого, или даже противостоянием пехотных колонн, поддерживаемых артиллерией и конницей. Особенно это характерно для мелких стычек и боёв местного значения — так во время наступления русских войск на силы Нея, противник активно использовал засеки, полевые укрепления и населённые пункты, превращавшиеся в отличную позицию для обороны. Русские же атаковали и стрелковыми цепями и сомкнутыми колоннами, обороняясь от кавалерии, как и французы, формируя каре. Более того, стрелковые цепи неоднократно сходились в штыки, что кажется неслыханным — задачей цепей был бой на расстоянии, воздействие на врага метким огнём.

Генералы и полковники с обеих сторон неоднократно лично вели войска в атаку, потери среди офицерского состава были удручающими — не было боя, где бы не ранили или не убили командира батальона или ранили командира полка. «Пушечная канонада необыкновенно громко и эффектно повторялась эхом соседних лесов. День был прекрасный, майский. Вся долина поля сражения была покрыта цветами» — писал один из очевидцев боёв тех дней. Именно в это время приняла боевое крещение кавалерист-девица Надежда Дурова, записанная под именем Александра Соколова добровольцем в Конный Польский полк. Эта уланская часть, вооружённая пиками, формировалась из добровольцев, преимущественно выходцев с территорий бывшей Речи Посполитой. По польскому образцу добровольцы назывались «товарищами» и формировали в бою первую линию эскадрона. В бою под Анкендорфом Дурова спасла раненого офицера, которого уже окружили французы, за что была впоследствии награждена Знаком отличия Военного Ордена — «солдатским Георгием». Однако Ней так и не был разбит, а к нему на помощь уже спешил сам Наполеон со всей Великой армией.

Великая армия: догнать и уничтожить русских

Теперь Беннигсен был принужден думать не о том, как разгромить один из корпусов Наполеона, а как отступить на восток и принять бой со всей армией неприятеля на приемлемой позиции. И это несмотря на то, что у даже после подхода Наполеона оставалась возможность атаковать противника по частям: французский император, намереваясь охватить русскую армию, отделил два корпуса для обхода, ещё один корпус предназначался для действий против Кёнигсберга, гвардия оставалась в резерве. С боями русские отходили к Гутштадту, занятый несколькими днями ранее. Здесь снова проявилась одна из негативных черт Беннигсена — непоследовательность. Сначала командующий намеревался дать бой у Гутштадта, однако передумал и продолжил отступать на восток к Гейльсбергу (совр. Лидзбарк-Варминьски в Польше), причём прикрывать переправу армии через реку Пассаргу пришлось аванграрду Багратиона, узнавшего об этом в последний момент. Под Гейльсбергом русская армия заняла выгодные позиции на берегах реки Алле (совр. Лава), дополнительно укреплённые редутами. Всего в этом районе Наполеон располагал армией силой в 125 тысяч, разбросанной на значительном расстоянии, так что 10 июня 1807 года в бой вступили примерно 60−65 тысяч французов, при том, что Беннигсен сосредоточил под Гейльсбергом группировку силой около 90 тысяч.

В авангарде французской армии шёл Мюрат, за ним Сульт и Лан со своими корпусами, Ней и гвардия были оставлены в резерве. Попытавшись атаковать сходу князь Берг был остановлен силами русского авангарда, так что командиру французской кавалерии пришлось ждать подхода частей Сульта. После полудня французы начали новую атаку, однако без особых успехов: Багратион хладнокровно оборонял вверенные ему позиции пока армия строилась у него в тылу. Солдаты Раевского и Ермолова, сражавшихся на переднем крае истекали кровью, но подавались куда медленнее чем того хотел Мюрат — к трём часам французы заняли только деревню Беверникен, что в пяти километрах от Гейльсберга. То с какой ожесточённостью сражались противники показывает один характерный эпизод: в ходе боя на левом фланге русского авангарда у Лангвизе, где русские и французские всадники увлечённо рубили друг друга, Мюрат в критический момент был спасён своим подчинённым легендарным генералом Лассалем — человеком выдающейся отваги и смелости, и всего через несколько минут сам Лассаль был спасён Мюратом. «Французская конница атаковала столь яростно, что несколько раз отбивала наши пушки, но каждый раз они были возвращаемы русской конницею» — писал об этом эпизоде Ермолов. Под Багратионом убили лошадь и он остался среди своей пехоты, на которую французы напирали со всех сторон.

Иоахим Мюрат, маршал Сульт и Ланн — битва при Гейльсберге

Пользуясь условиями местности Багратион перевёл свои войска на другой берег реки Алле, однако продолжать бой был уже не в силах — по мнению одного из участников сражения авангард потерял не менее половины людей и был отведён в тыл. На левом берегу реки русские развернули батарею гвардейской артиллерии анфиладным огнём поражавшую французские части — при защите батареи отличился молодой поручик Дибич — будущий фельдмаршал Дибич-Забалканский. В этот момент Мюрат бросил свои войска в атаку на русский центр, где были заблаговременно подготовлены редуты, занятые войсками. Первый штурм мало что дал, и неприятель откатился с большими потерями, однако использовать этот частный успех не удалось: Беннигсен «упал в обморок от истощения, и армия осталась без управления» — как писал один из участников сражения подпоручик Граббе. И это в тот момент, когда части дивизии Леграна под прикрытием 30 орудий атаковали редут № 2, расположенный в центре позиции и захватили его!

Только общая атака частей под командованием генерала Каменского (того самого, что пытался деблокировать Данциг) помогла восстановить положение — французский батальон, укрепившийся в редуте, был перебит. В ходе контратаки 26-ой лёгкий и 55-ый линейный полки были смяты, причём командир 55-го погиб, а знамя полка захвачено. Благодаря хладнокровию генерала Савари, фузилёры которого построились в каре и отбили атаку прусской конницы и русской пехоты и конницы, контратака союзников захлебнулась, но о новой атаке французы и не помышляли, тем более, что приближалась ночь — было около 21 часа.

В это время к месту сражения стали подходить части корпуса Ланна — вынужденные двигаться по единственной дороге французские войска подходили к Гейльсбергу постепенно. Не то надеясь заполучить лавры победы над русскими, не то думая, что русские достаточно измотаны дневным боем и полнокровные части Ланна сумеют переломить ход боя, маршал начал атаку правого фланга русской армии. Денис Давыдов — ещё один знаменитый участник сражения — высоко оценил задумку Ланна, но отметил несвоевременность атаки, проводившейся слишком поздно. Итог закономерен — солдаты Ланна умылись кровью, не добившись успеха. «Вся долина устлана мёртвыми. Нелегко было бы опрокинуть отличное сие войско, но не могло оно противостоять соединённому действию нескольких батарей» — писал об атаке Ланна Ермолов. Русские остались хозяевами поля сражения, французы были всюду отбиты, канонада по французским позициям продолжалась и ночью.

Битва при Фридланде — конец близок

Потери французов в бою оцениваются в 11−13 тысяч убитых, раненых и пленных, что весьма чувствительно для 65-тысячной группировки Наполеона, тем более, что реально в сражении участвовало менее 50 тысяч человек. Русским победа досталась дорогой ценой — из строя выбыло около 8 000 человек, большая часть которых приходится на авангард Багратиона и отряд Уварова, прикрывавший правый фланг. Стоит сказать, что в сражении с русской стороны не приняли участие две дивизии, часть конницы и гвардии, так что вместо 90 тысяч под Гейльсбергом сражалось только около 60 000 человек. Потери среди офицеров были особенно чувствительны — с французской стороны было ранено и убито почти 500 офицеров, в том числе гвардейцев и штабных чинов, похожая картина были и в русской армии (были убиты два генерала и ещё 8 — ранены). И, казалось, это ещё не конец — русские удержались на своих позициях, имели свежие резервы и могли продолжить бой, а с французской стороны к полю сражения подошли отставшие дивизии Ланна, Ней и гвардия.

Беннигсен готовился продолжать бой после того, как обе стороны похоронили павших, но Наполеон, в отличие от Мюрата, не торопился бросать войска в самоубийственную атаку. Вместо этого было решено обойти сильную позицию русских и заставить их переменить диспозицию. У русского командующего ещё оставалась возможность самому атаковать Наполеона, он колебался, но так и не решился двинуть войска вперёд и стал отступать на северо-восток, на Фридланд, где и решилась судьба всей кампании.

Продолжение следует: