Неизвестный Гончаров

 В обширной иконографии Ивана Гончарова не все портреты могут считаться достоверными. А с некоторыми вообще сложилась запутанная история. Так, например, его портрет работы Карла Гампельна гуляет на просторах Интернета как изображение… Жоржа Дантеса! Хотя офицер одет в сюртук поручика лейб-гвардии Гусарского полка, а вовсе не в кавалергардский, который носил убийца Пушкина. Оригинал портрета находится в Словакии в экспозиции музея А. С. Пушкина в замке Бродзяны, где почти 40 лет прожила сестра гусара Александра Николаевна Гончарова, вышедшая замуж за барона Густава Фризенгофа. Преданной почитательнице Пушкина, конечно, и в страшном сне не могло присниться, что её брата будут принимать за ненавистного Дантеса. 

 Причина столь странного превращения в том, что портрет Ивана Гончарова попал не только в Словакию. Его вариант имела у себя и вторая сестра, Екатерина Николаевна Гончарова, вышедшая замуж за Дантеса. После роковой дуэли и высылки мужа из России Екатерина отправилась вслед за ним во Францию. В октябре 1842 года баронесса Геккерн умерла от четвёртых родов в фамильном эльзасском замке в Сульце. После неё у Дантеса и его потомков осталось много реликвий и документов. Но кто есть кто на семейных русских портретах, очень быстро стёрлось из памяти. В результате изображение красавца Гончарова наследники стали считать самим Дантесом. В 1992 году они продали свой замок под отель, а некоторые произведения приобрёл местный городской музей. Так в его экспозиции появился Иван Гончаров под видом Жоржа Дантеса, откуда его образ туристы разнесли по всему виртуальному миру.

Ещё одна метаморфоза случилась с акварелью, традиционно считающейся изображением младшего брата Натали — Сергея Николаевича Гончарова. На портрете во всей красе показан юнкер лейб-гвардии Конно-пионерного эскадрона времён Николая I. Но «славный брат Серёжа» никогда в этом эскадроне не служил. Он поступил 16 апреля 1832 года унтер-офицером в Киевский гренадерский полк, из которого его перевели в Гренадерский Наследного принца Прусского (Перновский) полк, а 24 июля 1835 года перешёл корнетом в Ингерманландский гусарский полк, но уже 16 апреля 1836 года вышел в отставку поручиком.

 Таким образом, Сергей Гончаров носил гренадерскую форму, гусарскую, но никак не инженерную. А вот его старший брат Иван начинал службу юнкером в лейб-гвардии Конно-пионерном эскадроне, с которым принял участие в Русско-турецкой войне и осаде крепости Варна, но 6 января 1829 года был произведён в корнеты и переведён в лейб-гвардии Уланский полк. Очевидно, что на портрете юнкера изображён не Сергей, а именно Иван Гончаров, а сама акварель исполнена в 1828 году по случаю его определения на военную службу.

В 1978 году Государственный музей А. С. Пушкина получил в дар ещё один вероятный портрет Ивана Гончарова. На акварели изображён штабс-капитан или штабс-ротмистр в сюртуке старшего или генеральского адъютанта. Действительно, в 1838—1840 годах Гончаров имел чин штабс-ротмистра. Но адъютантом он при этом не был. Кроме того, как офицер лейб-гвардии Гусарского полка он носил эполеты не гладкие, как на портрете, а с шейкой из 11 металлических звеньев. Таким образом, данная акварель никак не может считаться изображением Ивана Гончарова.

Во Всероссийском музее А. С. Пушкина в Санкт-Петербурге хранится альбом, принадлежавший самой Наталье Николаевне Гончаровой — Пушкиной — Ланской. В нём имеется карандашный рисунок Томаса Райта 1840 года. В своей характерной манере Райт изобразил профиль офицера, который предположительно тоже считается Иваном Гончаровым. Однако у офицера на плечах эполеты полковника — без звёздочек и с бахромой. Гончаров же в это время служил лишь ротмистром и с этим чином вышел в отставку 7 декабря 1840 года. На хранящейся в том же музее акварели 1841 года Иван Гончаров как раз изображён с эполетами ротмистра без бахромы. Таким образом, он никак не мог носить в 1840 году эполеты полковника.

 Судя по выпушке на воротнике сюртука и, по всей видимости, его белой подкладке, на рисунке изображён полковник кирасирского полка. Поскольку Райт работал в Петербурге, то, вероятно, перед нами старший офицер одного из трёх гвардейских полков. В Гвардейскую кирасирскую дивизию входил ещё лейб-кирасирский Его Высочества Наследника Цесаревича полк. Но он имел армейский штат, и в 1840 году его дивизионами командовали подполковники.

Очевидно, что в альбоме Натальи Николаевны не мог появиться портрет случайного человека. Это должен быть кто-то из её окружения. В 1840 году в трёх гвардейских кирасирских полках служили 16 полковников, в том числе шесть флигель-адъютантов, имевших на эполетах императорские вензеля. Ещё двух конногвардейцев тот же Райт изобразил на портретах в полковом альбоме, который хранится сегодня в ГМИИ имени А. С. Пушкина. Также на рисунке не может быть 17-летний принц Александр Гессенский, зачисленный полковником в кавалергарды 10 июня 1840 года.

Таким образом, остаются всего семь человек, из которых четверо служили в лейб-гвардии Кирасирском Его Величества полку, чьё общество офицеров не имело связей ни с семьёй Пушкина, ни Гончаровых, ни второго мужа Натали Петра Петровича Ланского.

Среди оставшихся трёх полковников есть точно один офицер, хорошо знакомый и Гончаровым, и Пушкиным, и Ланским, — кавалергард Александр Михайлович Полетика. В 1829 году он женился на Идалии Обортей, которая приходилась дальней родственницей Натали и была её подругой.

Через жену Полетика стал близок семейству Гончаровых настолько, что 10 января 1837 года его пригласили свидетелем уже упомянутого бракосочетания Дантеса и Екатерины Николаевны Гончаровой в качестве поручителя со стороны невесты. В отличие от своей энергичной супруги, которая, по свидетельству современника, «была известна в обществе как очень умная женщина, но с весьма злым язычком», сам Александр Михайлович имел мягкий и добрый характер, его даже называли «божьей коровкой».

Идалия Полетика сначала дружелюбно относилась к Пушкину, но затем сильно с ним поссорилась и сыграла неблаговидную роль в трагической дуэли поэта. Однако её тихий супруг, хоть и считался приятелем Дантеса, был вне этих перипетий. Прослужив почти четверть века в Кавалергардском полку вместе с Петром Ланским, он после его женитьбы 16 июля 1844 года на Натали был дружен с их семьёй, хотя отношения Натали и Идалии оставались натянутыми.

 Таким образом, вполне возможно, что персонажем рисунка в альбоме Н. Н. Пушкиной-Ланской является знакомый семьи Гончаровых и самого поэта, а также друг и сослуживец её второго мужа полковник Александр Полетика. К сожалению, сравнить рисунок Райта с достоверным портретом Полетики не представляется возможным. Его единственное известное изображение находится в альбоме, принадлежавшем кавалергарду графу Льву Витгенштейну. Недавно этот альбом был приобретён Государственным Эрмитажем. Но изображение Полетики в нём — это лишь дружеский набросок, сделанный в 1832—1834 годах кем-то из сослуживцев. По нему трудно судить о сходстве «божьей коровки» с рисунком в альбоме Натали. Хотя и очевидного противоречия нет. Так что данная версия заслуживает внимания, поскольку в любом случае рисунок Райта точно не является изображением Ивана Гончарова.