Осада крепости Шато-Гайар

Королевская дружба

История знает массу примеров, как добрые друзья становились заклятыми врагами, и присутствие личного фактора делало такую вражду по-настоящему непримиримой. Среди прочих это произошло с Ричардом I, известным как Львиное Сердце, и французским королём Филиппом II Августом.

Их разделяли восемь лет — Ричард, родившийся в 1157 году, был старше, однако разница в возрасте не помешала дружбе. Матерью Ричарда была знаменитая Алиенора Аквитанская, француженка, и сам принц на протяжение всей жизни ощущал связь с Францией. Филипп и Ричард были именно что друзьями, корешами, братанами — насколько это вообще применимо к монархам двух независимых и не всегда любящих друг друга стран. Злые языки некоторых «прогрессивных» историков даже утверждают, что принцы не просто дружили, а «того-этого, ну ты понял, Михалыч». Впрочем, никаких подтверждений нет, так что оставим домыслы спекулянтам.

Важно другое — именно Филипп, который к тому моменту уже стал королём, в 1189 году поддержал Ричарда, когда тот поднял мятеж против своего отца Генриха II. Поддержал совершенно открыто, в сущности напрямую вмешавшись во внутренние дела чужого королевства. Затем они сообща отправились в Святую Землю в ходе Третьего крестового похода. Впрочем, Филипп II из Палестины довольно быстро слинял, и где-то в этот момент дружба двух королей дала трещину. А трещина вскоре разрослась до пробоины.

Возвращаясь из Святой Земли через Европу, Ричард угодил в плен к своему давнему недругу, австрийскому герцогу Леопольду, который, в свою очередь, сдал богатый улов германскому императору Генриху VI. Пока Львиное Сердце сидел за решёткой, его младший брат принц Джон и его же бывший друг король Филипп Французский решили «занести конвертик» с 80 тысячами марок императору — лишь бы Ричард «погостил» у того подольше. От такого исхода оба только выигрывали: Джон становился правящим регентом Англии, а Филипп — человеком, посадившим его на престол. Не привыкать, он однажды уже провернул такой фокус. А слабохарактерный Джон был не чета старшему брату — взял такого в оборот и верти им, как заблагорассудится.

Под это дело можно было бы и англичан из Франции спровадить, и Нормандию у них отжать. Тряпка-регент все подпишет.

Моя прекрасная дочь

Может, так бы и сидел король на нарах, как на именинах, до самой своей смерти, но вмешалась мать — неистовая Алиенора перебила ставку заговорщиков и за 100 тысяч марок выкупила сына из узилища в 1194 году. Едва освободившись, Львиное Сердце тут же начал готовиться к открытой конфронтации с бывшим другом. Понимая, куда французский король направит свой удар, он приказал построить в Нормандии мощную крепость. Высоко на скале, в районе слияния рек Сена и Гамбон, ввысь вознёсся замок Шато-Гайар, запиравший дверь в английскую Нормандию.

Замок строили в большой спешке — в 1197–1198 годах шесть тысяч рабочих трудились днём и ночью, и благодаря их безымянному подвигу могучая цитадель была готова за год. Шато-Гайар обошёлся Ричарду в астрономическую сумму — 12 700 000 дукатов, что равнялось или даже немного превышало тогдашний годовой бюджет Англии.

Крепость представляла собой вершину архитектурной мысли того времени. Ширина рва — девять метров, глубина — 12. Высота стен составляла также девять метров, а толщина — от 2,5 до 3,5 на различных участках. Стену охраняли пять цилиндрических башен с бойницами для лучников, а внутренние стены не уступали внешним ни в ширине, ни в высоте.

Ричард не мог нарадоваться своей новой игрушке, и даже называл крепость «своей прекрасной дочерью».

Филипп, естественно, не мог просто проигнорировать постройку цитадели. В послании к бывшему другу он бахвалился, что «взял бы этот замок, даже если его стены будут сделаны из железа». Ричард же отвечал, что «удержит замок, пусть даже его стены будут сделаны из масла».

Если долго мучиться…

Увы, судьба не отпустила Ричарду много времени, чтобы он смог вдоволь наиграться со своей каменной «дочуркой» — в 1199 году во время локальной кампании во Франции он получил ранение и шестого апреля скончался от гангрены.

Наследовавший ему младший брат Джон, теперь уже король, известный нам как Иоанн Безземельный, особо любимым замком покойного и не занимался — разве что приказал пристроить к часовне туалет.

Средневековый сортир представлял собой каморку, встроенную прямо в стену, где было оборудовано сиденье, от которого вниз уходил длинный жёлоб, выносивший отходы в специально вырытую для этого канаву или в бочку.

Иоанн оказался слабым королём — не чета брату, и уже в августе 1203 года Филипп II развязал против англичан военные действия, которые вскоре привели его к подножию мыса, где был построен Шато-Гайар. Стены замка — о, чудо! — оказались не железными. Бегло осмотрев укрепления со стороны, французский король решил, что он — хозяин своего слова, поэтому берёт его назад и штурмовать не будет, предпочтя осаду.

Обложив замок, Филипп принялся методично жечь окрестные деревни, рассчитывая, что их жители, будучи подданными английской короны, бросятся за защитой в Шато-Гайар, быстро сожрут там все припасы, и крепость капитулирует. Но не тут-то было — комендант замка Роджер де Ласи попросту не открыл ворота, вынудив толпы обездоленных крестьян спать под стенами.

На дворе стояла осень, готовившаяся плавно перетечь в зиму, поэтому вскоре люди начали умирать, и в конце концов смягчившийся Филипп разрешил оставшимся в живых пройти через французские пикеты за кольцо осады.

Однако план не сработал — нужно было придумать новый. Король отправил своих инженеров на берега Сены, где те построили большой понтонный мост, защищённый несколькими понтонными же башенками, в которых разместились стрелки, пулявшие по крепости чем Бог даст. В это время другие французы под прикрытием огня товарищей начали шастать по мосту ко рву и забрасывать его поленьями и камнями. Впрочем — без особого успеха.

Между делом наступил 1204 год. Стороны оказались в патовой ситуации: Филипп никак не мог принудить крепость к сдаче, а король Иоанн — прогнать французов из своих владений. Осаждающим же не помогали даже осадные башни.

Тогда французский король прибёг к новой тактике — он приказал своим воинам рыть подкоп под стену Шато, а в образовывающемся туннеле ставить деревянные распорки. Когда галерея была готова, французы подожгли её, деревянные опоры сгорели, и одна из башен рухнула вниз вместе с защитниками. Воины Филиппа бросились в пролом и в считанные минуты заняли внутренний двор, где…упёрлись в ещё одну стену.

Shit и меч

Здесь самое время вспомнить о роли личности в истории, хотя порой личности эти были… ну совсем незаметными на фоне знатных господ. Пока французы осматривали внутренний обвод стен в поисках хоть каких-то уязвимостей, один пехотинец по имени Ральф — да, просто Ральф, потому что фамилии в те времена полагались только сеньорам — заметил небольшую тёмную дыру в кладке. При ближайшем осмотре, или скорее обнюхе, выяснилось, что дырка — это конец жёлоба, ведущего в господский сортир внутри крепости. Тот самый, что построили по приказу короля Иоанна!

Неизвестно, сам ли Ральф вызвался лезть в дырку, или ему приказал это сделать король, но именно он повёл за собой диверсионный отряд, которому предстояло пробраться по узкому каналу вверх. Это должны были быть люди щуплой комплекции, и им предстояло лезть, упираясь в стены желоба и хватаясь за выступы в кладке.

Одна ошибка — и кто-то, сорвавшись, уволок бы остальных за собой. Про дискомфорт, обусловленный внутренним «убранством» туалетной трубы, говорить и не приходится.

Теперь оставалась только цитадель, в которой заперлись де Ласи и остатки гарнизона. Впрочем, это уже не имело никакого значения — крепость была обречена.

Англичане сдались 6 марта 1204 года. Осада Шато-Гайар длилась семь месяцев, и неизвестно, сколько бы продлилась ещё, если бы не манёвр с туалетом. Филипп II, знавший толк в красивых вещах, восстановил «любимую игрушку» покойного бывшего друга всего-то за месяц, и усадил там свой гарнизон, после чего огнём и мечом прошёлся по английской Нормандии, окончательно втоптав остатки королевского престижа Иоанна в ту самую субстанцию, в которой измазалась штурмовая группа.

Что же до замка, то в последующие столетия, ввиду развития инженерной мысли, он постепенно устаревал, пока не был покинут окончательно.

В XVI веке бесхозную и обветшавшую крепость прибрали местные бандиты, вынудив короля лично заняться этим вопросом. Очистив Шато от криминального элемента и во избежание подобных рецидивов, французские власти разрешили монахам-капуцинам разобрать стены крепости на кирпичи для ремонта своих обителей. Впрочем, кое-какие остатки былой гордости двух королей, из-за которой пролилось немало крови, сохранились и поныне.