Поход Шапура II на Рим

Константин Великий, Диоклетиан и трансформация Рима

IV век нашей эры во многом стал определяющим не только для Рима, но и для всей Европы и Ближнего Востока. Начало столетия было ознаменовано грандиозными реформами императора Диоклетиана, пытавшегося вернуть империи былое величие после целой череды междоусобиц и войн: он достиг впечатляющих успехов, но добровольно сложил с себя полномочия, предоставив преемникам возможность управлять государством самим. Конец века ознаменовался окончательным разделением империи на Западную и Восточную, находившихся в очень непростом положении.

Экспансия варваров в это время, казалось, достигла своего пика, что ощущалось в госаппарате и особенно в армии. Легионы на западе теперь всё больше походят на дружины вождей, а пехота всё больше уступает первенство коннице, восхождение которой в Европе началось задолго до времён Пуатье и Гастингса — после битвы при Адрианополе. В обеих частях империи христианство отныне было государственной религией, что Диоклетиану — одному из самых последовательных и принципиальных гонителей христиан — не могло присниться и в страшном сне! Варвары долгое время предпочитали исповедовать веру предков, что было источником дополнительного напряжения между римской администрацией и племенами по обе стороны границы, но и эти времена вскоре уйдут в прошлое.

Но если внимание современного читателя зачастую приковано к событиям в европейской части империи и её внутренней кухне, то современники не могли не заботиться о ещё одном важном стратегическом направлении — восточной границе, где Риму противостояло могучее государство Сасанидов.

Сасанидская империя: Тигр, Евфрат, Шапур

Далёкая Азия манила своими сказочными богатствами ещё древних греков: Ксенофонт описал поход 10 тысяч греков на службе у персидского царевича Кира и их возвращение домой в V веке до н. э. Александр Великий спустя 70 лет после Ксенофонта взял реванш за вторжение Ксеркса в Грецию, завоевав Персию и создав империю, которая, впрочем, не пережила своего создателя. Приход римлян на восток и постепенное утверждение их власти в регионе очень скоро столкнули италиков с восточными владыками — парфянами, создавшими на Иранском нагорье могучее государство.

Особенности военного дела, обширные ресурсы и личные таланты парфянских правителей сделали восточное направление одним из главных в римской политике, а поражение Красса при Каррах стало хрестоматийным примером противостояния мобильной лучной конницы и тяжёлой пехоты. Однако ряд успешных для Рима войн в I-II веках нашей эры надломили Парфию, династия Аршакидов пала, а её место заняли Сасаниды. Для римлян, впрочем, они были ничем не лучше: род Сасанидов стал головной болью для императоров на долгие 400 лет, и даже в последние десятилетия существования Сасанидской империи, римлянам приходилось вести ожесточённые войны с огнепоклонниками. IV век, конечно, не был исключением — пока Рим переживал упадок, в Персии начался новый расцвет.

Начало века было отмечено относительным затишьем в персидских делах — успешные походы Диоклетиана и его соправителя Галерия обеспечили Риму выгодный мир, границу по Тигру и 40 лет затишья на востоке. В конце правления Константина на фоне осложнения отношений с Ктесифоном (столицей сасанидской Персии) император принялся готовиться к походу за Тигр, намереваясь, по всей видимости, упредить вторжение шахиншаха в римские земли, однако кампании было не суждено состояться — Константин умер. За смертью правителя началась череда войн и смут внутри империи — за власть боролись не только потомки императора, но и множество претендентов всех мастей. В кровавой распре победителем вышел Констанций — младший сын Константина, впрочем, не унаследовавший талантов своего родителя. В его то правление сасанидский шахиншах Шапур II и решил взять реванш за поражения прошлых лет.

Римско-персидские войны: противостояние

Спорадические нападения персов на римские и армянские земли в 330−350-х не приводили к заметному результату — основные события развернулись в северном Междуречьи и Прикавказье, где обе империи боролись за обладание приграничными крепостями и контроль над Армянским царством. Относительное спокойствие на Тигре и Евфрате прерывалось наступлениями персов, но из-за недостаточного развития осадной техники и ограниченных сил, задействованных в кампаниях, добиться заметных успехов им так и не удалось. Несколько осад твердыни Нисибис окончились неудачей, а единственным крупным успехом персов была победа в битве при Сингаре — римляне одержали верх над неприятелем, но вместо того чтобы довершить разгром, занялись грабежом персидского лагеря. Шапуру удалось привести свои войска в порядок и контратаковать, что привело к разгрому неприятеля и взятию Сингары.

В конце 350-х мирные переговоры от имени императора инициировали представители местной администрации Музониан и Кассиан, однако Шапур в ультимативной форме потребовал от Констанция отказа от всех завоеваний времён Диоклетиана, возвращения месопотамских провинций персам и невмешательства в армянские дела, на что римский император согласиться не мог. В случае отказа Шапур пригрозил возобновить войну, так что попытка установить мир косвенно привела к обратным результатам — Шапур сдержал слово. Предыдущие 20 лет персы владели стратегической инициативой, а у римлян не хватало сил и средств для масштабных экспедиций на восток — все силы были заняты рейнской и дунайской границами, где племена франков, алеманов, аланов, сарматов и готов постоянно нападали на римские лимесы, так что новую кампанию они снова начали в обороне.

Персидский владыка готовился к войне всерьёз: для кампании 359 года были мобилизованы внушительные силы (до 100 тысяч полевой армии), включая гвардию и могучее племя кочевников-хионитов — недавних врагов шахиншаха, приведённых Шапуром к покорности и участвовавших в походе в качестве союзников. Сасанидский царь строил далеко идущие планы, намереваясь захватить не только Месопотамию, но и прорваться во внутренние области империи — Сирию и Азию, игнорируя неприступные крепости римлян на границе.

Аммиан Марцеллин, римский Алкивиад и поход Шапура

В этот раз Шапур имел неплохие шансы на успех — составителем плана кампании и одним из главных руководителей похода (своего рода начальником штаба) был римлянин Антонин, перебежавший на сторону персов незадолго до описываемых событий. Предатель некогда занимал должность протектора, а после стал купцом и осел в одном из пограничных городов. Однако жадность местных властей, коррумпированность судов и беспредел кредиторов едва не стоили жизни незадачливому предпринимателю и его семье. Видя бесплодность всех попыток прибегнуть к защите закона, Антонин решился на предательство — будучи хорошо осведомлён о силах римлян в регионе, расположении гарнизонов и слабостях крепостей (не то профессиональные навыки, не то тщательно собранная информация) он бежал за Тигр и очень скоро оказался при дворе самого шахиншаха, полный стремления отомстить своим бывшим соотечественникам.

План Антонина был прост и логичен — персидская армия должна была как нож в масло войти в неприятельские земли, пока Констанций с полевой армией был далеко, блокировать отдельными отрядами крепости, а то и вовсе ограничиться защитой коммуникаций, пока главные силы движутся вглубь территории империи. Антонин также дал ценные советы по организации осадного дела — слабой стороне персидской военной машины, сильно уступавшей в этом аспекте римлянам. Учитывая доскональное знание Антонином всех особенностей театра войны, персы вполне могли добиться выполнения поставленных задач. Но всё пошло не по плану.

Узнав о приготовлениях персов, чьи передовые отряды уже резвились на римской стороне Тигра, римское командование отправило на разведку протектора Марцеллина — талантливого офицера и одного из самых замечательных военных писателей поздней античности. Марцеллин, тогда ещё довольно молодой человек, с успехом выполнил задание, и римские власти приступили в эвакуации населения с приграничных территорий и уничтожению запасов, которыми мог воспользоваться неприятель. Персы, видя, что противник приготовился к встрече, решили перенести вторжение севернее, где римляне не могли их ожидать. На пути у армии Шапура стояла недавно перестроенная, прекрасно укреплённая крепость Амида, брать которую шахиншах первоначально не планировал, если бы в дело не вмешался случай.

Крепость Амида — злой город

Летом 359 года армия персов, переправившись через Тигр, появилась у Амиды. Во главе отборного отряда стоял вождь хионитов Грумбат — правая рука шахиншаха, талантливый полководец и бывалый воин. Зная о том, что римляне располагают весьма ограниченным контингентом войск на восточной границе, который не мог тягаться с армией вторжения, Грумбат решил склонить защитников Амиды к капитуляции. В случае сдачи города персы обзавелись бы отличной базой для развития успеха, однако гарнизон города оказался не так сговорчив, отклонив предложение.

Более того, в ходе переговоров стрелой из баллисты был убит сын Грумбата. Вот как об этом пишет очевидец событий Аммиан Марцеллин: «…как только рассвело, царь хионитов Грумбат, взявший на себя проведение переговоров, смело приблизился к стенам, окруженный отборным отрядом телохранителей. Когда опытный наводчик одного орудия заметил, что он находится в поле его обстрела, то натянул свою баллисту и пробил выстрелом панцирь и грудь юному сыну Грумбата, находившемуся рядом с отцом. Высоким ростом и красотой этот юноша превосходил своих сверстников. Как только он упал, все его соплеменники обратились в бегство, но вскоре вернулись, опасаясь, чтобы наши не захватили тело павшего, и нестройными криками призвали к оружию множество людей. Тут началась ожесточенная сеча, и стрелы летели тучами с той и другой стороны».

Десять дней персы оплакивали павшего — вероятно, в это время, помимо необходимых обрядов, в штабе Шапура решался вопрос о дальнейших действиях армии: продолжать ли наступление, обойдя город, оставив против него заслон, или взяться за осаду всерьёз? Учитывая тактику выжженной земли, применённую римлянами и достаточно крупный гарнизон, сосредоточенный в городе (вместе с ополчением местных жителей силы защитников насчитывали до 20 000 человек) шахиншах решил взять город штурмом и разрушить, принеся, по свидетельству Марцеллина, его в жертву за павшего сына Грумбата. Город был окружён, блокирован, осаждающие начали готовиться к штурму. Взятие крепости было делом непростым, но вполне реальным — превосходство персов в силах было подавляющим, а римские перебежчики на службе Шапура могли поделиться столь необходимыми шахиншаху навыками искусства осады и взятия крепостей. Но всё вышло совсем иначе.