Продуктовый дефицит в СССР, или Как советский гражданин в очередях стоял

 Советская экономика и продовольственный дефицит — практически синонимы. Кроме периода НЭПа (и то с оговорками), не хватало чего-то всегда вплоть до 1991 года. В годы «военного коммунизма» (да и позднее в случае кризисов снабжения) эту проблему решали «мешочники» — крестьяне, которые привозили в города свою продукцию. Но со временем крестьянство слабело. Коллективизация сильно ограничила возможности товарного производства в деревне, да и сами крестьяне массово перебирались в города.

Существовали, конечно, и рынки — как легальные, так и чёрный. Цены «кусались» везде, так что рядовой советский обыватель едва ли мог себе позволить частенько там отовариваться: не так уж громко в кармане его звенели монеты и хрустели купюры. В результате после отмены продовольственных карточек в 1947 году, когда продукты питания стали распространяться свободнее, народ изобрёл множество способов обогатить свой рацион. К слову, речь теперь шла не о физическом выживании, а о росте потребностей горожан — голод уже не грозил. Более того, хлеб до начала 1960-х гг. и вовсе был бесплатным (а после стоил в столовых по 1 коп. за кусок). В любой столовке стояли на столах подносы с ломтями хлеба — «бери не хочу». Один житель Куйбышева (Самара) так говорил об этом: «Хлеба дают, сколько хочешь, хлеб-то бесплатный, хлеб можно поесть, он же стоит на столах. Ты хлеба нажрался, чая напился, свободен». В общем, крупу, муку, картофель, овощной «суповой набор» и «бутылку кефира, полбатона» советский гражданин мог купить всегда.

 До середины 1950-х в крупных городах сохранялось и относительное разнообразие продуктов. Были бы деньги, а в приличных гастрономах и осетрина водилась, и буженина, и сыр голландский. При Н.С. Хрущёве сельскохозяйственные и законодательные эксперименты, а также продолжавшийся рост городского населения подпортили картину. Сильно снизилось количество речной рыбы на прилавках, затем стало меньше мяса, масла и молочных продуктов… Пришлось правительству повысить на них цены, что привело к недовольству и инциденту в Новочеркасске в 1962 г. Но и это не помогло, спрос не падал. Дефицитом считались колбаса, мясо, благородные виды рыб, икра, кофе и местами какао, хороший сыр, кондитерские изделия, шоколадные конфеты, фрукты, некоторые виды вина (в южных областях с фруктами и вином было, конечно, проще).

Государство предпринимало усилия по преодолению дефицита — искало «золотую жилу». В 1930-е годы власти пропагандировали сою, мясо кроликов и рыбу (так в 1932 г. появились «рыбные дни» в столовых), в 1960-е — кукурузу и курицу; в больших количествах строились птицефабрики, так что в 1970−80-е гг. курицу можно было приобрести без проблем, и «цыплёнок табака» стал одним из популярнейших домашних блюд. Экспериментировало правительство даже с экзотикой — так на несколько лет появилась в СССР колбаса из китового мяса; маргарина тоже хватало, консервов из морской капусты… Но должного эффекта все эти меры не принесли и не могли принести, дефицит — неизбежное зло плановой экономики.

Колбасные электрички, экономия и запасливость

 Так что народ активно занимался самообеспечением. Во-первых, ничего никогда не выбрасывали — привычка хранить хлам на антресолях и требуху в морозилке («на бульон!») въелась в десятки миллионов советских людей и до сих пор свойственна поколениям социалистической закалки. Во-вторых — «хенд-мейд». Если что-то можешь сделать сам — делай. В том числе это касалось и еды. Рыбалка и сбор грибов и ягод уже вносили оживление на столе. Начиная с 1949 года в СССР распространились дачи, причём, начинался дачный бум именно с наделов, которые государство выделяло для огородничества и садоводства, и только потом, при Л. И. Брежневе, граждане получили разрешение строить не просто сараи для лопат и граблей, а дома для отдыха. Дачи служили прекрасным подспорьем горожанам: здесь выращивали и картофель, и клубнику, и крыжовник, и прочие продукты.

 В-третьих, все «дефициты» закупали впрок. Услышал, что в таком-то гастрономе «выбросили» сыр — стой в очереди и бери, сколько получится и на что хватит денег (зря что ли стоял два часа!). Советская торговля этой привычке систематически сопротивлялась, существовала практика лимитированной продажи «в одни руки» — к примеру, не больше 140 граммов икры на человека или только две банки кофе на покупателя. Но и граждане нашли ответ на это ограничение: за такими товарами нередко ходили всей семьёй, чтобы закупить побольше. Дефицит приобретали также в командировках: скажем, в Омске мыло есть, а в Севастополе нет, зато есть персики. Вот и едет человек туда с мылом, а обратно с персиками. Здесь главное было угадать, а лучше заранее узнать, что лучше брать для обмена или продажи (само собой, если продукты долго не портились, их друг другу и почтой посылали). Ещё лучше — иметь приятелей или родственников из сферы торговли или партноменклатуры, — в общем, с доступом к дефициту; многие специально заводили таких друзей.

 Недостатки системы распределения, а именно стремление властей прежде всего прокормить Москву и Ленинград, породили ещё один способ советских людей бороться с дефицитом: путешествие в крупный город. Эта практика особенно распространилась в 1970-е гг. Так как символом продуктового благополучия и престижным продуктом стала прежде всего колбаса, то поезда, в выходные забитые провинциальными пассажирами, в народе прозвали «колбасными» (особенно интересно этот феномен описала историк Н. Б. Лебина, ссылка на книгу в конце статьи). Утром в Москву с пустыми сумками и деньгами, вечером из Москвы — с полными и без денег. В конце 1970-х ходил анекдот: «Длинное, зелёное и пахнет колбасой, что это? Электричка из Москвы».

Заместитель А. Твардовского в редакции журнала «Новый мир» Алексей Кондратович в 1969 г. писал в дневнике, как знакомый приезжал в Москву: «…из Ярославля за колбасой и селёдкой: нет там. Даже за луком очередь». Когда-то этот человек по имени Иван Федосеевич сам участвовал в проведении коллективизации, теперь же критиковал колхозную систему. Коллега Кондратовича по редакции, Владимир Лакшин, тоже вёл дневник. Вот запись от 1971 г.: «А проблема миллионов — как достать, хоть в драку, в очередь — мясо или колбасу. В Куйбышеве, говорил З., крупнейшем рабочем городе, мяса в магазинах нет уже лет двадцать — привыкли и не просят даже. А из Тулы, Ярославля ездят в Москву за колбасой: кооперируются 4 семьи, и каждую неделю посылают кого-нибудь покупать на всех».

А вот биолог Эльвина Филипович, 1971 год, 27 апреля: «Сегодня мы оба с Ивой ездили в Москву. (…) Хорошо, что вдвоём. Сразу в нескольких очередях стоим: за колбасой, за мясом, за сыром и маслом, за конфетами. Очереди огромные, все закручены и переплелись клубками. Стоять душно. Проторчали битых три часа. Зато полные сумки. К праздникам всего-всего выбросили: и колбасы, и сосисок, и мяса, и сыра хорошего, словом, весь дефицит».

Со временем иногородние вместе с москвичами решили и проблему очередей. Писатель Марк Харитонов писал в 1981 году: «В Москве новый промысел: старушки за неделю накупают продуктов для иногородних: мяса, колбасы, апельсинов. Те приезжают раз в неделю, в очередях не стоят, дают этим бабкам трёшку или пятёрку. И ещё, может, в самом деле успевают сходить на выставку «Мы строим коммунизм»».

Так и не построили.