Сражение под Красным: последняя битва Великой армии

В истории Отечественной войны битва под Красным занимает особое место, положив предел всем мечтам Наполеона о продолжении войны на территории Российской империи. Ослабленная голодом, бескормицей, отсутствием лошадей, холодами, подавленная бесконечными сражениями, упорством, с которым сражались русские, отношением населения, ненавидящем вторгшихся иноземцев, Великая Армия таяла на глазах. Из 110 тысяч человек, вышедших из Москвы, к началу ноября в распоряжении Наполеона оставалось около 60 тысяч, из которых только две трети были боеспособны и ещё сохраняли какое-то подобие военной организации, прочие же тянулись за армией неорганизованной толпой.

Гроза Двенадцатого года: от Москвы до Смоленска

После тяжёлых сражений при Малоярославце и Вязьме Великая армия прибыла в Смоленск — крупный узел снабжения армии после взятия города французами в августе 1812 года. Здесь император рассчитывал дать отдых войскам, привести в части в порядок, пополнить запасы провианта, фуража и боеприпасов. Дело осложнялось тем, что армия шла по уже разорённым войною территориям и не могла снабжаться за счёт местных ресурсов во время марша.

По прибытии в Смоленск выяснилось, что заготовленных припасов едва хватило на гвардию, а остальное было растаскано солдатами без какой-либо системы — падение дисциплины в армии было катастрофическим. О продолжении кампании можно было и не думать: Наполеон надеялся отступить в западные губернии Российской империи, вновь пополнить запасы и разместиться на зимние квартиры, готовясь к продолжению войны на следующий год. В случае активного преследования русскими, главной задачей было вывести армию на квартиры за Неман, сохранив костяк войск для продолжения войны в 1813 году.

Предполагая, что противник ещё достаточно далеко, чтобы перерезать пути отступления Великой армии, император продолжил отступать на запад. Путь армии пролегал через местечко Красное — летом 1812 года здесь произошло упорное сражение, навечно покрывшее неувядаемой славой генерала Неверовского и его дивизию. Теперь противники поменялись ролями — вместо решительного наступления французы были вынуждены бежать из неприятельской страны, а русские наседали на некогда грозного неприятеля, нанося тому чувствительный урон.

Отступление Наполеона: Смоленск, Витебск, Минск?

Наполеон рассчитывал пройти по дороге на Красный до подхода русских — будучи уверен, что противник зализывает раны после тяжёлых боёв сентября-октября и не способен нагнать отступающих, император надеялся, что ему будут противостоять только партизаны и казаки, однако в реальности всё оказалось совсем иначе. К моменту, когда авангард французов только вышел из Смоленска, к Красному форсированным маршем двигался корпус генерала Милорадовича (того самого, что погибнет 14 декабря 1825 года на Сенатской площади), вслед за которым шли основные силы Кутузова, сосредоточенные у Щелканово. В случае, если Наполеону удалось бы провести войска к Орше не вступая в бой с русскими, можно было надеяться на сохранение более-менее значительных сил армии и их снабжение в литовских и польских землях. Однако расчёт императора оказался неверным, что и привело к череде боёв под Красным.

Попытка Наполеона направить части по нескольким операционным направлениям не привела к желаемому результату: 12 ноября польский корпус Зайончека (замещавшего Понятовского во время болезни последнего) попытался двинуться в южном направлении на Могилёв, но был отбит и вынужден повернуть на Красный. В тот же день из Смоленска на Оршу выступил генерал Жюно с отрядом вестфальцев и спешенных кирасир, прикрывавших артиллерийский парк. На следующий день дивизия генерала Клапареда с казной и обозом. Молодая гвардия под командованием Мортье, Старая гвардия и сам император выступили только 14 ноября.

Таким образом, рассредоточенное положение французской армии, выдвигавшейся из Смоленска покорпусно с интервалом в день, давало русским войскам отличный шанс атаковать противника по частям и разгромить главные силы неприятеля не прибегая к генеральному сражению. Впрочем, Кутузом не предполагал, что вся французская армия будет двигаться по одной дороге — командующий был уверен, что Наполеон выберет две-три операционные линии, по которым корпуса будут отступать на запад, сохраняя подобие взаимодействия, и высокую скорость марша. Движение всех войск противника по дороге на Оршу стало неожиданностью для русских. 15 ноября вблизи Красного появился авангард Милорадовича, как раз в тот момент, когда по дороге шла гвардия с императором во главе — самое полнокровное и боеспособное соединение французской армии (около 14 000 человек).

Фельдмаршал Кутузов, генерал Мороз, атаман Платов

Стоит отметить, что к моменту выступления из Смоленска знаменитые французские корпуса представляли лишь жалкую тень своего былого великолепия. Так корпус Даву — лучшего из полководцев Наполеона — был расстроен русскими при Вязьме, что тяжело отразилось на моральном состоянии всей Великой армии, и насчитывал только 7 000 человек, Ней потерпел тяжёлое поражение под Дорогобужем и вынужден усиливаться за счёт отставших и ганизонных частей. Корпус Понятовского по числу строевых (около 700 человек) едва превышал штатный батальон, Жюно не дотягивал до полка (около 1 500 человек).

Падение дисциплины достигло своего предела, распространившись на весь организм армии. Один из участников похода пишет: «Маршал Даву шел во главе остатков своей части армии. К нему подошел генерал, теперь член палаты депутатов, чтобы отдать отчет в исполненном им поручении. «Это еще не все , — сказал маршал, выслушав его, — теперь Вы возвратитесь назад…» Тут генерал прерывает маршала: «С Вашего позволения я не возвращусь назад».- «Как это ?» — Я командую бригадой, и мое место впереди. — Я Вам приказываю повиноваться. — Нет, я не стану… нет, г-н маршал. Даву, в бешенстве, велит вызвать роту саперов, спрашивает саблю упрямого генерала, ломает ее на своем колене и бросает ее обломки далеко в сторону, потом приказывает саперам взять генерала, который шел потом всю ночь между двойным рядом солдат».

Если такое положение сложилось в I корпусе, который всегда славился своей дисциплиной, то что говорить об остальных соединения Великой армии? Люди были измотаны до предела, многие почитали за лучшее умереть от мороза, чем продолжать влачить жалкое существование, постоянно испытывая чувство голода и холода.

Чуть лучше была ситуация в арьергардных корпусах Нея и Евгения Богарне, но даже они едва дотягивали до штатной дивизии. Армия таяла на глазах — к моменту выхода армии из Смоленска она насчитывала лишь 40 тысяч человек, потеряв в дороге погибшими, пленными и дезертировавшими почти две трети своего состава. Однако даже сейчас французы оставались опасным врагом. Требовалось ещё одно усилие, чтобы рассеять и разгромить остатки вражеских войск.

Вот как описывает положение армии один из участников похода Доминик Пьер де ля Флиз: «В этом общем бедствии чувство жалости и сострадания притупилось; равнодушие заменяло всякое обыкновенное и естественное в человеке участие. Люди равнялись зверям, готовым растерзать друг друга, чтоб утолить свой голод. Едва ли, как в древних, так и в новейших войнах встречались ужасы, подобные тем, которыми отмечено наше отступление из Москвы». Или ещё одно свидетельство очевидца: «Армия забыла всю дисциплину, порядок и расчетливость, каждый живет так, как будто сегодняшний день последний в его жизни. Эти до настоящего времени храбрые и послушные воины поражены таким ужасом и сумасшествием, что сами добровольно ускоряют свою смерть».

Узнав о движении противника, Кутузов переоценил степень мобильности французов, предположив, что головные корпуса и гвардия уже прошли Красный и находятся на пути к Орше. В этих условиях главной задачей русских было отрезать замыкающие корпуса Богарне, Даву и Нея, рассеять и разгромить их.

Бои под Красным: разгром Богарне

14 ноября генерал Ожаровский с небольшим отрядом пленил гарнизон Красного (около тысячи человек) и занял город как раз перед прибытием гвардии, которая сходу атаковала русский отряд и заставила его отступить. 15 ноября для русского командования обстановка оставалась невыясненной: стало понятно, что вся французская армия движется по дороге Смоленск-Красный-Орша, но вот осталась ли гвардия в городе и как скоро подойдут остальные корпуса было неясно.

16 ноября авангард Милорадовича (18 000 при 100 орудиях) вступил в бой с корпусом Евгения Богарне, преградив ему дорогу на Красный. Командир 4-й дивизии Евгений Вюртембергский прямо на дороге развернул 44-орудийную батарею, встретившую итальянцев и французов картечью. Головные части корпуса Богарне были рассеяны, а подошедшим главным силам была предложена капитуляция.

Вице-король не мог и подумать о позорном плене и решил пробиваться силой, сформировав три ударные колонны. Впрочем, прорваться удалось лишь частям правой колонны, обошедшей дорогу через лес. Центральная и левая колонны были рассеяны и взяты в плен (вся корпусная артиллерия, обоз и более 2 000 солдат и офицеров). Любопытно, что в бою в должности командира 26-й дивизии участвовал генерал-майор Паскевич, впрочем, его час в этом сражении ещё не пробил.

После разгрома IV корпуса Богарне Наполеон осознал, что может лишиться корпусов, замыкавших движение армии. Жюно и поляки продолжили движение на Оршу, а гвардия осталась в Красном для оказании помощи Нею и Даву, которым угрожала участь корпуса Богарне. Кутузов о решении императора осведомлён, разумеется, не был и на основании донесений предыдущего дня начал планировать мощный удар по отставшим французам. Главной колонне Тормасова (более 20 тысяч штыков и сабель и 120 орудий) предписывалось атаковать неприятеля по выходе из Красного, вспомогательная колонна Голицына наносила отвлекающий удар у деревни Уварово, а отряд Милорадовича должен был, пропустив неприятеля перед собой, ударить в тыл частям противника, скованных боем.

Наутро, едва колонны русских двинулись на предписанные позиции, на дороге на Красный показался корпус Даву. Потрёпанный в боях, I корпус благодаря деятельному Даву сохранил относительную боеспособность, насчитывая 7 500 человек и даже несколько орудий. Милорадович, как и предполагалось, пропустил Даву перед собой, ограничившись артиллерийским огнём. Однако и этого оказалось достаточно для разгрома замыкающих частей.

Так описывает этот бой один из высокопоставленных офицеров французской армии, взятый в плен на следующий день. «Но лишь только половина l -гo корпуса прошла мимо неприятеля (имеется в виду отряд Милорадовича — В. Ш.), как он открыл по нас сильный картечный огонь из 50 пушек, который был тем убийственнее, что неприятельские орудия находились от нас не далее как на половину пушечного выстрела. Все вокруг нас пало. Затем, в самое короткое время, неприятель поставил несколько орудий на большой дороге впереди и позади той густой колонны, в которой находились и мы, и открыл по нас сильный картечный огонь. Мы были с трех сторон окружены пушками; картечь сыпалась на нас градом, нам оставалось одно средство — искать спасения в ближайшем лесу. Не успели мы добраться до леса, как вдруг налетели на нас казаки и изрубили всех, которые остались на дороге».

Старая гвардия: спасение Даву

Заслышав канонаду, Наполеон понял, что части Даву уже на подходе к Красному. Для спасения «Железного маршала» император бросил гвардию в атаку на колонну Голицына, занявшего Уварово. Гвардейцы атаковали со всей решимостью и отвагой, опрокинув русские части они заняли Уварово и продолжили развивать успех пока не были остановлены частями III корпуса русской армии. Узнав о том, что Наполеон с гвардией не только не покинул Красный, но и решился атаковать Голицына, Кутузов решил, что все силы французов остались в городе для помощи отставшим. Не зная действительной численности корпусов Жюно и Зайончека, командующий приказал Тормасову прекратить охватывающее движение и вернуться на помощь атакованным русским частям.

Наполеон же, с свою очередь, узнал о манёвре Тормасова, направленного для перехвата сообщений с Оршей и, осознав всю тяжесть положения, в которое могла попасть армия, решил срочно выводить все наличные войска из боя. Большей части корпуса Даву, впрочем, действительно удалось пройти Красный, только арьергардные части были изрядно потрёпаны атакой русских, которые торопились нагнать добычу, всё-таки ускользнувшую от них. Упустив возможность окружить всю армию вместе с гвардией и Наполеоном, русские обернули все свои силы против корпуса Нея, замыкавшего движение Великой армии. На следующий день самому многочисленному армейскому соединению французов предстояло встретиться с главными силами русских. Впрочем, об этом в следующий раз.

Продолжение следует: Мишель Ней: герой сражения при Красном, ставшего могилой для Великой армии Наполеона.