Во что наряжались русские дамы, на картинах знаменитых художников

Мария Лопухина

Владимир Боровиковский. Портрет Марии Лопухиной. 1797. Государственная Третьяковская галерея, Москва

ария Лопухина, сестра Федора Толстого и жена егермейстера, действительного камергера Степана Лопухина, объединяла два старинных русских рода.

Портрет Лопухиной написал в 1797 году Владимир Боровиковский. Как раз в это время — на рубеже двух столетий — в моду вошел неоклассицизм. Плотные платья с пышными юбками сменялись на простые легкие наряды из хлопка с завышенной талией в античном стиле. В России был популярен греческий стиль, а в последние годы правления Екатерины II в придворный гардероб вошло праздничное «греческое платье» — белое, подпоясанное под грудью кушаком. Именно в такой лаконичный наряд и одета Мария Лопухина.

В неглубоком декольте платья виднеется сорочка с высоким воротником. С ее помощью можно было сделать наряд совсем скромным, закрыв вырез. Золотистые полоски на светло-голубом кушаке гармонируют с единственным украшением — браслетом из тонких золотых цепочек. Складки светло-сиреневой шали еще больше приближают наряд к античным образцам, напоминая о драпированных одеяниях.

Через несколько лет после того, как портрет был написан, молодая женщина — ей было всего 24 года — умерла от чахотки. Но, как написал позднее поэт Яков Полонский, «красоту ее Боровиковский спас».

Екатерина Авдулина

Орест Кипренский. Портрет Екатерины Авдулиной. 1822–1823. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Екатерина Авдулина одета в платье с завышенной талией, модное в первой четверти XIX века. Оно очень сдержанное и, возможно, даже траурное. Однако на плечах у нее нарядная ярко-желтая шаль. Об этом престижном аксессуаре модницы тогда мечтали. Самые роскошные шали, из Кашмира, «кашмирские» (сегодня их называют «кашемировые»), были самыми дорогими. В журнале «Московский телеграф» в то время писали: «Кашмирские шали, квадратные или шарфообразные, в большой моде. Цвет последних белый или пестрый; но края всегда бывают превосходной работы. Такая шаль видом похожа на шелковую, но легче и делается из драгоценной шерсти тибетских коз».

Привозные накидки стоили дорого, а спрос на них был большим. И в России, в губерниях Среднего Поволжья, зародилось собственное производство. Одни мастера создавали шали по подобию восточных, другие изобретали собственные приемы. Так возникла техника двустороннего ткачества, когда узоры на накидке были одинаково хороши и с лицевой, и с изнаночной стороны. На мануфактуре братьев Гучковых изготавливали первые в России шали с затканными в одно целое с полотном каймами. Одно из самых известных производств принадлежало братьям Колокольцовым. Сегодня их шали хранятся в музейных коллекциях, например в Государственном Эрмитаже.

Юлия Самойлова

Карл Брюллов. Портрет графини Юлии Павловны Самойловой, удаляющейся с бала с приемной дочерью Амацилией Паччини (Маскарад). Не позднее 1842 года. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Карл Брюллов не раз писал свою покровительницу и возлюбленную — экстравагантную красавицу графиню Юлию Самойлову. Художник очень точно показал особенности костюмированных балов того времени. В XIX веке силуэт и крой платья всегда соответствовали моде, а о прошедших эпохах могли напоминать лишь детали. Платье Юлии Самойловой с глубоким декольте, лифом, подчеркивающим грудь, и почти полностью открытыми руками — типичное вечернее платье самого конца 1830-х и начала 1840-х. О средневековом одеянии напоминают в основном материалы и отдельные элементы: обильная отделка мехом горностая, юбка из чередующихся частей красного и белого шелка, а также длинная церемониальная мантия.

Бурное увлечение эпохой Средневековья началось в 1820-х. Поначалу оно касалось только литературы, а затем перекинулась и на другие области, в том числе и на костюм. Даже в повседневных платьях появились длинные рукава в средневековом стиле, а гладкие женские прически стали закрывать уши, напоминая о XIII веке. В аристократических салонах разыгрывали живые картины в соответствующих нарядах, а на свежем воздухе устраивались турниры. В эпоху романтизма культуру Средних веков открывали заново и идеализировали. И графиня Самойлова, страстная и отважная натура, предстала перед зрителями в костюме рыцарских времен.

Неизвестная

Иван Крамской. Неизвестная. 1883. Государственная Третьяковская галерея, Москва

До сих пор неизвестно, кто именно изображен на одной из самых знаменитых и загадочных картин Ивана Крамского. Но для аристократки героиня полотна выглядит недостаточно изысканно.

В 1883 году дамы снова, после некоторого перерыва, стали носить турнюры — специальные накладки, которые крепили сзади ниже талии. Сидеть в такой юбке можно было лишь боком. Героиня Крамского же полностью откинулась на спинку открытого экипажа — на ней или вообще нет турнюра, или он совсем невелик. А это значит, что она не стремится следовать последним модным тенденциям.

Молодая женщина, скорее всего, одета в манто — популярную верхнюю одежду XIX века, которую шили во множестве вариантов. Например, манто «Скобелев» названо в честь Михаила Скобелева, знаменитого генерала, участника Русско-турецкой войны. Один из модных журналов конца 1870-х описывал его так: «Бархатное, велюровое или шерстяное с шелком манто с очень узкими руками, отороченное кругом мехом». К 1883 году модель «Скобелев» уже начала выходить из моды.

На голове у незнакомки — мягкая шляпка без полей, так называемый «ток». Головные уборы в стиле Ренессанса в XIX веке нередко называли в честь известных личностей той эпохи. Например, в журнале «Модный магазин» за 1879 год была очень похожая модель под названием «Генрих III». В описании шляпки сказано, что ее «очень легко устроить самим». И в самом деле, в отличие от большинства модных головных уборов начала 1880-х, для нее не нужна плотная основа. Кусок бархата, материал для подкладки, немного усилий — и незатейливая шляпка готова.

Дама в красном платье

Илья Репин. Дама в красном платье (фрагмент). 1889. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В своих воспоминаниях Михаил Нестеров так описал этот портрет: «Баронесса Икскуль была изображена на нем в черной кружевной юбке, в ярко-малиновой блузке, перехваченной по необыкновенно тонкой талии поясом; в малиновой же шляпке и с браслеткой на руке». Варвара Икскуль фон Гильденбанд была женой дипломата, литератором, издателем, хозяйкой литературно-художественного салона и занималась благотворительностью. Ее костюм — и демократичный, и изысканно-аристократический — многое рассказывает о хозяйке.

Она одета в гарибальдийку, которая вошла в моду еще в начале 1860-х. Блузу назвали в честь героя Джузеппе Гарибальди, который боролся за освобождение Италии от власти австрийцев. Он и его сторонники носили ярко-красные рубашки, а мода превратила их в деталь женского костюма. Такие блузы шили из тонкой шерсти, хлопка или шелка, заправляли в юбки или носили навыпуск.

По сравнению с плотно облегающими лифами платьев, блузы были гораздо удобнее: меньше сковывали тело, их можно было надевать с разными юбками, за ними было проще ухаживать. Особенно они полюбились курсисткам, которые стремились получить образование и жить собственным трудом. Знаменитый математик Софья Ковалевская в своей повести «Нигилист» описывала их так: «Все три девушки были одеты в черные юбки и цветные гарибальдийки, подпоясанные у пояса кожаными кушаками».

Конечно, элегантная светская дама обыграла скромный костюм: ее блуза идеально подогнана по фигуре поверх туго затянутого корсета, широкая золотистая отделка на манжетах сочетается с золотыми украшениями, с виду скромная черная юбка обшита воланами и кружевом. На голове у Варвары Икскуль — эффектная высокая шляпка в тон блузки, украшенная широкой лентой и тончайшей черной вуалью. На портрете баронесса — между двумя мирами, аристократическим и демократическим — как и в жизни.