Почему Вячеслав Молотов считал, что 37 год был необходим и не сожалел о подписях на расстрельных списках

Вячеслав Молотов (Скрябин) родился в 1890 году. Его семья проживала в Вятской губернии. В школе будущий министр иностранных дел СССР не слишком жаловал точные науки, зато с удовольствием играл на скрипке и читал родителям собственные стихотворения. Юноша увлекся марксисткой литературой, а в возрасте 16 лет вступил в РСДРП. Революционная деятельность для Скрябина обернулась ссылкой, продлившейся до 1911 года. Позже он взял себе «пролетарский» псевдоним и в марте 1917-го стал членом редакции «Правды».

После Октябрьской революции карьера Молотова совершила взлет; в 1918 году он возглавил Совет народного хозяйства Северной области. Во внутрипартийной борьбе политик сделал ставку на Сталина. В 1929-м он становится членом Президиума ЦИК СССР. Позже Уинстон Черчилль так отзывался об этом влиятельном партийном деятеле: «Его улыбка, дышавшая сибирским холодом, его тщательно взвешенные и часто мудрые слова делали из него идеального выразителя советской политики».

При этом сам Молотов говорил, что неоднократно спорил со Сталиным по вопросам внутренней и внешней политики. «Я не тот человек, который Сталину в рот заглядывал, я спорил с ним, говорил ему правду». Однопартийцы отмечали целеустремленность Молотова и его потрясающую работоспособность. У него было несколько фамильярных кличек, в том числе «каменная задница».

В 1937—1938 годах подпись Молотова стояла на расстрельных списках; всего он подписал 372 списка. Позже Вячеслав Михайлович заявлял, что репрессии в СССР были верным курсом государственной политики. Так, например, в 1970-х в беседах с писателем Феликсом Чуевым он говорил следующее: «Политику партии 30-х годов я защищал и защищаю так же, как и раньше. То, что ошибки были, конечно, были. Я думаю, потом скажут и о том, как каждый из нас ошибался. В том или ином случае. Без этого и не могло быть. Подумайте, эта политика была единственно спасительной для народа, для революции и единственно соответствовала ленинизму и его основным принципам. Сейчас, конечно, нельзя ее вести…

1937 год был необходим. Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны. Ведь даже среди большевиков были и есть такие, которые хороши и преданны, когда все хорошо, когда стране и партии не грозит опасность. Но, если начнется что-нибудь, они дрогнут, переметнутся. Я не считаю, что реабилитация многих военных, репрессированных в 37-м, была правильной. Документы скрыты пока, со временем ясность будет внесена. Вряд ли эти люди были шпионами, но с разведками связаны были, а самое главное, что в решающий момент на них надежды не было».

В мае 1939 года Молотов занял пост наркома иностранных дел СССР. 23 августа между Советским Союзом и Германией был заключен договор о ненападении. В 1944-м политик стал одним из основателей Московского государственного института международных отношений. До 1949-го стоял во главе советской разведки. В том же году на посту министра иностранных дел его сменил Андрей Вышинский.

После смерти Сталина Молотов поддержал Хрущева, а в 1957-м стал участником заговора против него. В число заговорщиков также входили Климент Ворошилов, Николай Булганин, Георгий Маленков и Лазарь Каганович. После этого Молотова направили послом в Монголию, а в 1961-м исключили из партии. На этом политическая карьера «долгожителя» советского режима закончилась. Его восстановили в партии только в 1984 году.