Скандинавские учителя для русских ратников: как Скопин-Шуйский и Якоб Делагарди совместно освободили Северную Россию и что сделали иностранные наемники для реформирования русской армии

Москвичи по достоинству встречали героев, добивших остатки банд «тушинского вора» Лжедмитрия II. Перед войском они падали на колени, называли Скопина «отцом отечества», а иностранца-Делагарди и вовсе — освободителем. Поход, начавшийся весной 1609 года, окончился триумфом союзного отряда. Среди русских ратников можно было заметить совсем необычных солдат — вооружённых пиками, шедших ровным строем. Первые полки «иноземного типа» в истории России.

***

1609 год начинался для Василия Шуйского как нельзя плохо. Блокированный в Москве силами самозванца Лжедмитрия II, не контролировавший большую часть страны и со дня на день ожидавший прямого вторжения польских войск, царь судорожно искал помощи отовсюду. Решение проблемы пришло откуда не ждали — шведский король Карл IX уже 9 лет воевал против Сигизмунда III. Руководствуясь правилом «враг моего врага — мой друг», Шуйский рискнул начать переговоры о предоставлении помощи шведами. С этой целью в Великий Новгород был послан молодой боярин Михаил Скопин-Шуйский, которому на тот момент было всего 23 года.

Скопин, несмотря на свои малые лета, был уже известным полководцем. В 1606 году он принял непосредственное участие в подавлении восстания Болотникова, а с вторжением на территорию России сил Лжедмитрия II стал одним из лидеров обороны Москвы. Шведский историк XVII века Ю. Видекинд так описывал молодого князя: «отличался замечательными достоинствами: <…> рассудительностью не по летам зрелой, прекрасной фигурой и внешностью, блистательным мужеством; отлично знал военное дело и был опытен в обращении с иноземными воинами».

Ради зарубежной помощи Василий Шуйский был готов поступиться даже территориями государства. Уже в ноябре 1608 года со шведами было достигнуто предварительное соглашение. В обмен на крепость Корелу с прилегающими территориями Карл IX высылал 5 тысяч наёмников. Оплата жалования ложилась на русскую казну. Окончательный договор был подписан в Выборге в феврале 1609 года, после чего корпус, возглавляемый молодым шведским аристократом Якобом Делагарди, выступил на соединение с силами Скопина. Современник событий, польский полководец Станислав Жолкевский, так писал о приглашении иностранцев: «Этот Скопин, будучи воеводою Великого Новгорода, видя, что в московских людях слабая и неверная защита, прибегнул к переговорам с Карлом, князем Сюдерманландским. Карл, за деньги, присланные ему из Москвы, отправил к нему Якова Понтуса и Христофора Шума, с шестью тысячами немцев, французов, англичан, шотландцев и шведов»

Делагарди так же, как и Скопин, был достаточно молод, однако уже успел поучаствовать в бесконечных войнах с Польшей и даже послужить в нидерландских войска под началом знаменитого полководца и военного теоретика Морица Нассауского. Многие офицеры и солдаты корпуса Делагарди участвовали в войнах с Испанией и имели за спиной богатый боевой опыт.

Прибытие шведского подкрепления стало решающим в борьбе за Северо-Запад России. Города, сомневавшиеся в том, кого лучше поддержать, Василия Шуйского или Лжедмитрия II, теперь стали посылать Скопину рекрутов и деньги на оплату наёмников. Обеспечив свой тыл, союзные силы двинулись в сторону Москвы.

Первые столкновения с силами «тушинского вора» завершились в пользу русско-шведских войск. Сначала под Торжком, а затем у Твери силы Скопина и Делагарди практически не оставили шансов противнику. Армия постепенно пополнялась ратниками из других городов — в Тверском сражении участвовали в том числе смоленские ополченцы князя Барятинского.

Однако тяжёлое финансовое положение России, ослабленной продолжительной Смутой, давало о себе знать. Поход длился несколько месяцев, однако обещанное жалование наёмники получали с перебоями. Начались недовольства, в один момент это переросло в настоящий бунт. Первыми отказались выполнять приказы финны — среди солдат ходили слухи о том, что их ведут на убой вглубь Московии. Соединённые силы, перед окончательным рывком на Москву, повернули к Ярославлю, чтобы выбить мятежников из Калязина. Следом за финнами недовольство высказали французы и немцы. Даже авторитет Делагарди не смог остановить дезертирство и грабежи. В этих условиях Скопин всё же принял решение продолжать марш, дабы противник как можно дольше не знал о расколе в стане союзных войск. Оставшиеся наёмники были отведены к Валдаю в ожидании подкреплений. Скопин вновь подтвердил договорённость о передаче Корелы, а к началу осени Делагарди получил деньги на оплату услуг солдат.

Поредевшие силы Скопина встали лагерем недалеко от Калязина. К нему примкнули наиболее боеспособные и дисциплинированные наёмники — отряд Христиана Сомме, состоявший из 250 всадников и 720 солдат. В ожидании прибытия Делагарди, шведские инструкторы обучали русских ратных людей. Преимущества нидерландской линейной системы, хорошо зарекомендовавшей себя во время войны Соединённых Провинцией с Испанией, были хорошо известны Скопину. Несколько месяцев Сомме обучал русских её особенностям. По сообщениям источников, некоторые ратники, прибывавшие из Ярославля, имели вооружение западного образца — длинные пики и копья. По всей видимости, недолгое царствование Лжедмитрия I, который строил планы реформирования русской армии хотя бы по польскому образцу, повлияло на военное дело в некоторых городах. Тем легче было шведам — некоторые русские уже были знакомы с основными принципами новой тактики ведения боя.

Идея обучения русских людей принадлежала самому Делагарди — он часто беседовал об этом с князем Скопиным. Сомме проводил полевые учения с русскими новобранцами и даже предпринимал успешные вылазки. В личном письме к Делагарди Скопин писал, что без шведского инструктора ему вряд ли удалось удержать дисциплину в войске, составленном из множества необученных людей.

Очень скоро русские продемонстрировали на практике то, чему научились от Сомме и его людей. Бойцы «тушинского вора» заметили перемену в тактике правительственных войск. Ход Калязинской битвы продемонстрировал высокую выучку сил союзников. Ян Сапега, возглавлявший «тушинцев», был разбит, дорога на Москву по сути была открыта. К октябрю Скопин и Делагарди заняли Александровкую слободу, отбили несколько атак соратников Лжедмитрия II Сапеги и Рожинского, и осадили Троице-Сергиеву Лавру, в которых ещё оставались повстанцы.

Однако в сентябре 1609 года ситуация изменилась — польские войска во главе с самим Сигизмундом III вступили на территорию России и осадили Смоленск. В этих условиях таланты Скопина и Делагарди были необходимы уже на западе, в помощи нуждался смоленский воевода Михаил Шеин. Царь Василий Шуйский в этих условиях отозвал Скопина в Москву — для торжеств в честь его побед.

Молодого Скопина-Шуйского многие бояре считали выскочкой. Некоторые историки указывают, что и Василий Шуйский испытывал зависть ко славе полководца. Тем более, что на царское место простой народ желал именно его, а не слабого боярского ставленника. Якоб Делагарди, предчувствуя неладное, отговаривал Скопина прибывать в Москву — неясно, что двигало шведом. Может, два талантливых военачальника действительно сдружились на поле брани. Может, швед боялся за достигнутые с князем договорённости. Так или иначе, Скопин, после «триумфа», устроенного ему москвичами, в столице нашёл и смерть в ночь на 24 апреля. Современник событий, немец Мартин Бер, проживавший в то время в Москве, так писал об этом событии: «Храбрый же Скопин, спасший Россию, получил от Василия Шуйского в награду — яд. Царь приказал его отравить, досадуя, что московитяне уважали Скопина за ум и мужество более, чем его самого. Вся Москва погрузилась в печаль, узнав о кончине великого мужа».

Делагарди ещё примет участие в другом значимом сражении русской Смуты — битве при Клушине, в которой бездарный брат царя Дмитрий Шуйский (которого и считают предполагаемым отравителем Михаила Скопина-Шуйского) потерпел поражение от поляков под командованием Станислава Жолкевского. Конечно, не последнюю роль в его итоге сыграли и наёмники Делагарди, бежавшие на сторону врага.

Однако тренировочный лагерь Христиана Сомме запомнили многие русские ратники. Через несколько лет, под стенами Москвы, некоторые показали, что помнят уроки шведских инструкторов. Ну, а европейский опыт ведения военных действий новые цари, Романовы, попытаются вновь воплотить в «полках иноземного строя» уже через 20 лет, во времена Смоленской войны.