Забавы наших предков

Бабки

У рачительного скотовода животное в ход идет целиком, без остатка, со всеми подробностями. У великоросса коровьи кости пойдут на холодец. Сметливый сибиряк на оленьих рогах сделает оздоровительные ванны. Накидкой из рыбьей кожи прикроет стыд целомудренный алеут. Если какую-то часть животновод и сочтет негодной, то не выкинет, а отдаст собаке. Что до детей, то и для них природой и человеком отведена у скотины особая часть. Первая фаланга пальца у копытного (бабка) в крепкой крестьянской семье — детворе на потеху.

Играть с бабками выучился еще первобытный человек. Бродя от стоянки к стоянке, неприкаянный sapiens, как показали раскопки, искал утешение в бросании косточек. Мы до сих пор не знаем, бросал ли первобытный человек кости по правилам или спонтанно, повинуясь природному чутью. Народы же классической древности играли строго по регламенту, известному, впрочем, в разных редакциях. Косточки подбрасывали и ловили на тыльную сторону ладони или бросали наудачу. Первым пробавлялись женщины и дети, тогда как вторая версия стала уделом римских мужчин. Последние играли преимущественно за столом, между поеданием соловьиных язычков и истязанием рабов. Позже фалангу заменили кубики, ставшие игральными костями, а название «бабки» сохранилось за детской разновидностью.

Славянин впервые взялся за бабки задолго до вхождения в число исторических народов, в VI веке. Еще не помышляя о призвании варяг, древляне и кривичи закладывали основы русского метания костяшек. Вслед за благородными дикарями многие поколения крестьянских детишек хранили скотьи косточки как главную свою детскую драгоценность.

Корзинку с немудреным сокровищем ставили в красный угол и при всяком удобном случае хвастались сверстникам. Для улучшения ходовых свойств игровой снаряд заливали свинцом, для красоты — раскрашивали, ставили метки и инициалы. Жульничали, выдавая бабки падали за полноценные. Называли каждый на свой манер: где костыгой, где шлюхой, где козной. Играли, не в пример римлянам, удивительно разнообразно: и в пристенок, и с битой, и в жог. Цель везде приблизительно одна — как можно точнее приземлить свою косточку рядом с костью соперника. Выигравший кон бабку противника забирал себе. Бабки принадлежали ребенку безраздельно, прививая тем самым элементарное представление о частной собственности. Слово «бабки» в его современном значении — оттуда, от этой нехитрой игры.

Городки

Первые упоминания об игре в городки относятся к началу XIX века. Простые правила предполагают массу вариаций — битой (деревянным бруском) нужно разрушить как можно больше фигур, из которых состоит город. Фигура — сложенные определенным образом березовые палки. Фигур великое множество, что и добавляет в игру разнообразия. Каждая имеет свое название: «часовые», «письмо», «пушка» и проч. Игра, распространенная как в городе, так и в деревне, четких правил не имела до 1923 года. С 1936 года стали проводиться чемпионаты по этому виду спорта. Сейчас игра в городки почти забыта, разве только редкие любители собираются в городских садах. Впрочем, ее цифровой аналог пользуется огромной популярностью — игра Angry Birds, суть которой в общих чертах та же, что у городков, бьет все рекорды по скачиваниям. Появившись в России, идея игры, в которой вечно разрушаемый город вновь и вновь восстает из праха, как Китеж или Рязань, оказалась универсальной.

Ножички

Теперь-то вроде как ясно, что Борис Годунов царевича Дмитрия не убивал и что доконала угличского царевича игра в ножички и эпилептический припадок. Заточка-«свайка», с которой играл августейший отпрыск в угличской глуши, — игровой снаряд, определивший русскую историю на несколько веков вперед. Сравнение с нашим ножичком выдержит, быть может, только зал для игры в мяч, где в 1789 году началась французская революция. Но разница существенная: у француза — игра в мяч, у нас — упражнения с заточкой для детей и подростков.

Крестьянские дети по всей России, пускай и не слыхавшие никогда о смерти Дмитрия Иоанновича, вполне осознавали важность игр с ножом. Умение воткнуть лезвие в землю под прямым углом или попасть ножом в кольцо было показателем мужской силы среди подрастающих землепашцев. Самый простой способ доказать заезжему московскому мямле свое превосходство — устроить соревнование в бросании ножа. Проигравшему указывают недвусмысленно на его место в мироздании. Его буквально заставляют есть землю: зубами он должен вынуть зарытую в землю палку, называемую «зуй».

Пробки

Стоило пионеру разжиться жестяной бутылочной крышкой, как он тут же отправлялся к трамвайным путям и клал приобретение на рельсы. Как только экипаж минует ребенка и его пробку, оставшаяся от крышки жестяная лепешка обратится в игровой инвентарь. Если мальчик не из робких, c бойким умом и живым характером, он не остановится и на этом. Обязательно пойдет на помойку, отыщет среди завалов аккумулятор, в нем найдет свинец и зальет свинцом пробку. Та станет битой. Бита нужна одна на игру, ей разбивают пробки, заставляя их перевернуться. На биты — другой порядок цен. Впрочем, наш мальчуган не станет заливать свинцом ценку или бесценку. Он и играть-то такой не станет: ценками и бесценками называются особенно редкие, как правило зарубежные, крышки, так или иначе попавшие в руки советского ребенка. Тем, кто повезучее, такие пробки поставляли родители, ходившие в дальнее плавание, состоящие на дипслужбе или работающие в «Интуристе». Таких по стране было немного, и большинству игроков приходилось доставать заветные крышки самим. От Алма-Аты до Калининграда, везде, где были гостиницы «Интурист», на помойки этих гостиниц совершали набеги игроки в пробки. Сторожа и вахтеры протестовали, звонили в милицию, но дети-налетчики приходили вновь и вновь за крышкой от кока-колы (10 крышек от боржоми) или чешского пива «Праздрой» (15 крышек). Редкие из них будут лежать бесценным детским грузом в советских квартирах. Их будут показывать гостям-ровесникам, менять, если попадется дубль, ставить на кон, если дело того стоит. Будут смотреть на них и мечтать попробовать этот самый заграничный праздрой.