Битва при Изандлване

В колониальных войнах XIX века, которые проходили при колоссальном военном и техническом превосходстве одной из сторон, победа почти всегда была за европейцами. Вместе с тем, это не была и «легкая прогулка» по экзотическим странам, населенным дикарями, как это изображено в некоторых источниках. Отнюдь не леса и болота, а сопротивление сильных, хорошо организованных государств, в течение двух столетий препятствовало полному покорению всего мира «белым человеком». Ярким примером такого отпора были так называемые Зулусские войны.

Государство зулусов было еще молодо: начало объединения племен положил Дингисвайо (Dingiswayo; 1780?—1818) – вождь небольшого племени умтетва. Некоторое время он жил в Капской колонии и наблюдал бесплодную борьбу мелких и разрозненных племен коса против английской колониальной армии. Очевидно, что именно на основе этих наблюдений он пришел к выводу о необходимости объединения всех зулусских племен и создания военной организации, способной противостоять английским захватчикам. В 1818 (по некоторым данным в 1817) году он был убит, и его место занял один из его помощников – Чака (Shaka; 1787?—1828), который заслуженно признан, пожалуй, самым ярким полководцем Черной Африки и завершил объединение племен.

Наибольшего могущества зулусы достигли при вожде Кетчвайо (Cetshwayo; 1828–1884) – одного из сыновей Мнанда (Mpande; 1798—1872), внучатого племянника Чака, который вновь возродил строгую централизацию власти. Ибо Мнанда сильно смягчил жестокие порядки, введенные Чака. Помимо традиционного холодного оружия Кетчвайо вооружил часть своих воинов ружьями, купленными у европейцев. Огнестрельное оружие в небольших количествах ввозилось контрабандным путем через границу с Наталем или открыто импортировалось через находившийся севернее португальский Мозамбик. Было закуплено примерно 20 тысяч мушкетов «Браун Бесс» и дульнозарядных капсюльных «Энфилдов» на всю страну. Мало того, он даже сумел построить (с помощью португальцев) пороховой и патронный завод. Делались и попытки создать кавалерию.

 Военная организация осталась почти такой, как ее установил Чака. Все войско зулусов насчитывало примерно сорок тысяч воинов и состояло из двух армий (iMpi), которыми командовали братья Кетчвайо – Дабуламанци (Dabulamanzi; 1839—1886) и Сирайо (Sirayo; 1837–1884). Армии, в свою очередь, были разделены на полки (iButho) численностью от пятисот до двух тысяч человек. Причем каждый полк имел щиты и султаны определенного цвета и состоял из воинов одного возраста, начиная с пятнадцатилетнего. Каждый воин имел короткое крепкое ударное копье, которым он действовал как штыком, и обязан был предъявить его по окончанию боя.

Применялась такая тактика – воины были соединены в одну фалангу. Сомкнутым строем, прикрываясь своими щитами и выставив вперед копья, зулусы принимали на себя град стрел и дротиков противника, а затем плотными рядами бросались в наступление. Центр составлял главные атакующие силы. Справа и слева выделялись отряды для обхода противника с флангов и тыла. Дав время фланговым отрядам продвинуться вперед, основной атакующий отряд начинал наступление сначала шагом, затем постепенно ускорял темп, а бросаясь в атаку переходил на бег. Тем временем отряды, выделенные для обхода, ударяли по флангам и с тыла. Если атака была отбита, войны отходили на исходное положение с выдвинутыми флангами. Командиры шли впереди своих воинов, поощряя, увлекая их своим примером, а старшие командиры наблюдали за боем с какой-либо возвышенности.

Ясно, что так действовать могла только хорошо обученная и организованная армия. Поэтому Чака создал некоторое подобие регулярных войск. Прежде всего, он выделил всю боеспособную часть мужского населения из подчинения племенных вождей. Военные отряды были поселены в особые краали, называемые по зулуски эканда. Каждый крааль представлял собой поселение одного полка (ибутао), насчитывающего шестьсот – тысячу воинов. Во главе эканды стоял инкоси (полковник). Женщины и дети в крааль не допускались, а воинам строго запрещалось жениться до 40 лет, лишь особо отличившиеся юноши получали на это разрешение. Все молодые девушки объединялись в женские амабуто, которые выполняли главным образом хозяйственные функции. Внебрачные связи между представителями мужских и женских «полков», если на то не было особого распоряжения вождя, карались смертью. По достижении 40 лет воины выходили из эканды, возвращались в свое племя и обзаводились семьями.

Комплектование полка шло следующим образом. Когда юноша достигал 18 лет, отец подбирал ему подходящий военный крааль. Неся на голове мешок кукурузы, юноша уходил в большой мир. Жилье ему было обеспечено. Время от времени сестры навещали его, пополняя запасы пищи. Когда начальство видело, что во всех военных краалях набралось достаточно 18-летних юношей, что бы сформировать новый полк, от имени верховного вождя отдавался приказ собрать их всех вместе. Новый ибутао получал свое название, указание о соответствующих украшениях на одежде и теле, цвете щитов и султанов. Подходящее лицо из числа знати назначалось «полковником», а он уже сам избирал из числа молодежи командиров рот (около 100 воинов) и взводов. Первым делом нового полка было выстроить себе крааль. После четырех–шести месяцев обучения юношей отпускали домой, но они были обязаны ежегодно проходить повторное обучение. Впрочем, учебные сборы проходили и опытные воины.

В краале всегда оставался достаточно многочисленный гарнизон, чтобы обрабатывать поля, рубить лес, чинить хижины и т.д. Воины сами заботились о своем пропитании и не получали никакого жалования и довольствия. Отправляясь в дальний поход, зулусский воин нес с собой в кожаном мешке крайне скудный поек, которого могло хватить только на несколько дней. Армию сопровождали молодые женщины и мальчики, гнавшие скот и несшие на себе остальное продовольствие. Перед началом боя этот своеобразный «обоз» оставался в укрытии, а войска развертывались в боевой порядок. О вьючных волах зулусы не имели никакого понятия, не научились они пользоваться ими и от европейцев.

 Войско было спаяно дисциплиной более суровой, чем дисциплина римских легионеров, любое нарушение ее каралось смертью. Воины великолепно выполняли боевые маневры, и враги бежали, услышав боевой клич несущихся неудержимой лавиной зулусских воинов. Чтобы оценить уровень боевой подготовки зулусов обратимся к описанию маневров зулусского войска, данных их очевидцем.

«На другой день нам объявили, что Кетчвайо в честь своих гостей устраивает маневры. Армия двинулась на север от Улунди (Ulundi, столица зулусов). Отойдя на несколько миль, мы остановились на ночевку, а наутро возобновили продвижение на север. На третий день пути достигли места предназначенного для маневров. Это была обширная равнина с высоким холмом, возвышающимся в ее центре. На него взошел Кетчвайо со своими гостями и приближенными. Количество сосредоточенных здесь войск достигало двадцати тысяч. Вначале свое искусство показали воины армии Сирайо, вооруженные холодным оружием. Полки строились, маршировали и двигались по всем правилам военного искусства, брали штурмом намеченные пункты. Наступление велось сомкнутым строем полков, при этом центр наступал не слишком быстро, а оба фланга стремительным движением охватывали фланги противника дугою, которая затем стягивалась. Желая показать гостям быстроту перемещения зулусских воинов, Кетчвайо предложил им сесть на коней и сопровождать один полк, которому было приказано пройти беглым шагом  взад и вперед по равнине.

Мы сели на коней, воины, вооруженные тяжелыми щитами, ассагаями и пиками, двинулись. Лошадям сразу пришлось взять с места галопом. Солнце жгло немилосердно, красные перья на головах зулусов развевались по ветру, а полк ровным шагом будто катился у подножия холма. Лошади фыркали от жары и едва поспевали за пешими воинами, а те не выказывали никаких признаков усталости, словно это были машины, а не живые люди. Даже дыхание их нисколько не участилось. Когда по истечению часа непрерывной бешеной маршировки полк в образцовом порядке остановился против стоянки вождя, Кетчвайо, в ответ на высказанное нами изумление, с гордостью заметил: «Мои войны могут безостановочно идти целый день и целую ночь». После этого зулусы показали свое искусство в метании ассагаев, попадая в небольшую цель с расстояния в сорок шагов. Кетчвайо при этом объяснил, что во время боя воины сперва кидают во врага легкие ассагаи, а затем, взяв тяжелую пику, сходятся с противником грудь в грудь и «либо побеждают, либо гибнут, но никогда не отступают».

Вооружение армии Дабуламанци приближалось уже к европейскому: кроме обычных щитов и копий в руках воинов были и ружья. Однако маневры прошли не так гладко, как у младшего брата. Пока упражнения происходили с холодным оружием, воины двигались, как машины, как огромный стройный механизм. Но с применением огнестрельного оружия вышла заминка: для зулусов это было явно непривычным делом».

 Вскоре на юге Африки «густо запахло» золотом и алмазами, что не могла не заинтересовать англичан. Кроме того, наличие столь грозного соседа, какими виделись зулусы, являлось постоянным раздражающим фактором для колонистов и властей Натала, которые испытывали страх перед огромной, в десятки раз превосходившей их по численности массой африканского населения. Узнав о том, что британцы готовят войска, чтобы обрушиться на земли зулусов, Кетчвайо послал им предложение заключить дружеский союз. Ответ английского генерал-губернатора Кейпленда, сэра Бэртля Фрера (Sir Henry Bartle Edwards, 1-st Baronet Frere; 1815–1884) прибывший 11 декабря 1878 года, был отрицательным, мало того, в нем содержались требования распустить вооруженные силы и принять английского резидента, который бы осуществлял надзор за управлением страной. Стало ясно, что скорая война неизбежна. К концу 1870-х годов Британская империя, казалось, не имела себе равных. Многолетние враги: Россия и Франция — были повержены (правда, Франция — Пруссией). Паровой флот и железные дороги позволяли быстро перебросить небольшие по численности, но испытанные британские сухопутные войска практически в любую точку земного шара. И это не было просто метафорой.  Поэтому Фрер полагал, что у него хватит сил для быстрой победы, которая к тому же покажет и бурам, кто в Южной Африке истинный хозяин.

Силы вторжения во главе с генералом лордом Челмсфордом  (Frederic Augustus Thesiger, 2-nd Baron Chelmsford; 1827–1905)  состояли из двух батальонов 24-го пехотного полка, батареи из шести дульнозарядных 7-фунтовых орудий, роты саперов и вспомогательных отрядов местных войск: от зулусов – противников Кечвайо до добровольцев из Наталя. Всего колонна насчитывала свыше 4500 человек, ее обоз имел более 300 повозок. Конницы было сравнительно мало. Война началась через месяц с того, что английские войска перешли реку Буффало, взяли штурмом и сожгли крааль Сирайо, брата вождя Кетчвайо.

После этого британские силы вторжения поставили свои лагерные палатки у подножия скалистой горы Исандулы, оставив для его охраны часть своих сил. Ибо обоз из запряженных быками телег, которые требовали твердых дорог, сильно замедлил передвижение войск. Солдаты заняли низину среди группы невысоких холмов, составлявших ее предгорье. Поблизости от палаток находился большой обоз. Быки были привязаны к повозкам, а лошади – к коновязям. В состав отряда входила пехота и кавалерия, в небольшом количестве имелась и артиллерия – две семифунтовые (76-мм) пушки и два орудия для метания зажигательных ракет системы Конгрива. Кроме примерно восьмисот английских солдат (шесть рот 24-го полка) и небольшого подразделения буров-наемников, в отряде было более тысячи черных пехотинцев и кавалеристов: натальские зулусы, басуто, свази – представители уже покоренных племен, поданные Англии.

В лагере было оставлено соединение под командованием подполковника Генри Пуллейна (Henry Burmester Pulleyn; 1838–1879). Англичане имели: 1-й пехотный батальон (пять пехотных рот) и одна рота 2-го пехотного батальона 24-го  пехотного полка (24-th Regiment of Foot), эскадрон кавалерии (Imperial Mounted Infantry) — 104 кавалериста, батарея артиллерийских орудий (два 7-фунтовых орудия, RML 7 pounder Mountain Gun) 5-й артиллерийской бригады (5-th Brigade, Royal Horse Artillery), батарея 9-фунтовых ракет системы Конгрейва (две пусковых установки) 7-й артиллерийской бригады (7-th Brigade, Royal Artillery), вспомогательные и тыловые подразделения (обоз и полевой госпиталь), подразделения колониальных войск. Пуллейн был администратором, не имевшим опыта боевого командования. Именно по этой причине на него и оставили громоздкий лагерь со всеми запасами, повозками и снаряжением, не предполагая, что буквально через сутки ему придется выступить в роли боевого генерала.

Британцы не стали окапываться и строить инженерные укрепления, даже не был отдан приказ окружить лагерь повозками, поскольку была уверенность, что превосходство в организации, дисциплине и вооружении позволит и так отразить нападение зулусов. Британские войска к тому времени накопили большой опыт в войнах с различными племенными формированиями, особенно в Индии. Это породило своего рода эйфорию и убеждение, что маленькая, но хорошо вооруженная и прекрасно вымуштрованная британская армия всегда одержит верх над «ордами» колонизируемых народов любой численности. Примерно в 10.30 в лагерь прибыл подполковник Энтони Дёрнфорд (Anthony William Durnford; 1830–1879) с пятью отрядами туземных кавалеристов Натальского корпуса (Natal Native Pioneer Corps). Это вызвало споры о субординации, так как Дёрнфорд был старше по производству в чин и по идее должен был принять командование, однако он не стал менять планов Пуллейна, только усилил аванпосты.

Утром 22 января 1878 года солдаты мирно завтракали вокруг костров, запивая ромом из походных фляжек похлебку с мясом, иные уже кончили завтрак и чистили или чинили амуницию. Внезапно на севере, впереди лагеря, прямо из-за холмов показались черные пятнышки – это были зулусы. С аванпостов раздались сигналы и помчались с предупреждением всадники, в лагере пробили тревогу. Солдаты бросили завтрак и кинулись к ружьям, кавалеристы – к лошадям, артиллерийская прислуга поспешила к орудиям. Более 700 «красных мундиров» Пуллейен решил поставить группами поротно, вперемешку с менее боеспособными отрядами ополчения. Всего в общей сложности около 1300 англичан и их союзников (без учета возниц, носильщиков и слуг – еще около 400 человек) собирались защищать позицию, длиной в две мили. Британцы у лагеря оказались застигнуты атакой на открытом месте, без траншей или хотя бы круга из повозок — традиционного метода обороны буров и переселенцев в США. И то и другое англичане просто не посчитали нужным соорудить против каких-то дикарей, к тому же организация такой защиты требовала времени и сил.

Вскоре англичане построились в плотную линию, впереди которой были рассыпаны цепи стрелков. Но зулусы, словно вырастая из-под земли, быстро приближались, становясь все многочисленнее. Вот черная туча их стройных тел появилась на востоке, и живое полукольцо, оттесняя аванпосты, стало надвигаться на лагерь. Все новые и новые полки черных воинов скатывались с холмов, грозно наседая на зловеще притихшую кучку англичан, понявших, наконец, всю отчаянность своего положения. Уже можно было простым глазом видеть отличительные головные уборы и цвет щитов отдельных полков, в центре которых наступал гвардейский полк Кетчвайо с Даламанбуци во главе. Он сидел на вороном коне, волосы его были схвачены золотым обручем, ярко горевшим на солнце.

Как только войско зулусов подошло на расстояние орудийного выстрела, был дан приказ открыть огонь. Раздался гром пушек, и шрапнель пробила широкую брешь в черной стене наступающей армии. Но ряды зулусов тотчас сомкнулись, оставив на траве позади себя десятки убитых, наступление же не замедлилось ни на миг. Английские офицеры побледнели, переглянулись – они и не подозревали с каким упорным врагом предстоит иметь дело. Немного погодя в тылу наступающих сомкнутым строем полков показались новые массы черных воинов – это был резерв. Противники сблизились уже настолько, что англичане прицельно били по плотным шеренгам, в то же время с изумлением замечая, что губительный огонь их артиллерии и пехоты совершенно не замедляет быстрого движения наступающих: шеренги смыкались как на параде, хотя зулусы так и валились в рядах – их щиты легко пробивались английскими пулями. А 11,45-мм однозарядная винтовка «Мартини-Генри» образца 1871 года, позволяла опытному солдату вести огонь со скорострельностью до 12 выстрелов в минуту, при этом дальность эффективного огня составляла 400 ярдов (370 м), хотя прицелы английских винтовок были размечены примерно на 1000 метров.

Зулусы демонстрировали удивительную стойкость – когда по тесным черным рядам била картечь, оттуда вместо стонов слышался насмешливый крик: «Nqaka amatshe!» (Поймай камень!), когда звучал залп британских винтовок, зулусы подбадривали себя воплями: «Moya!» (Это ветер!). И все перекрывал традиционный боевой клич: «u-su-thu!». Вскоре, начались потери и среди англичан. Наступая, зулусские полки останавливались на мгновение, передние ряды давали залп, и движение продолжалось прежним темпом. Однако ружейный огонь черных воинов был далеко не так меток, как выстрелы англичан.

Вдруг загремела боевая песня зулусов. Действие ее было так велико, что басуты кинулись во все стороны, а натальских зулусов, находившихся в рядах англичан, офицерам с огромным трудом удалось удержать на месте лишь ударами сабель и револьверными выстрелами. Большая часть натальских зулусов, те не менее, бежала в единственную еще свободную от неприятеля сторону – в тыл лагеря. Однако вскоре черный круг плотно сомкнулся, отрезая и эту последнюю лазейку для спасения. Теперь зулусы подступили к врагу, упорно стоявшему на своем месте, ближе, чем на сотню шагов. Англичане расстреливали их в упор, но черные воины с каким-то презрением к смерти яростно наступали. В этот момент боя внезапно смолкли пушки – майор Смит приказал артиллеристам прекратить огонь и взять орудия на передки, чтобы переехать на новую позицию. Этот маневр не раз лихо проделывался на парадах — но здесь новая стремительная атака зулусов застала британцев врасплох.

Сами британцы стояли твердо. Черные людские волны накатывались на них, но так же и откатывались, устилая землю бесчисленными телами. Английские солдаты-профессионалы стреляли так часто и перезаряжали так быстро, что зулусы не могли к ним пробиться и падали, будто скошенные, целыми рядами. Но затем в ряде подразделений как по команде стрельба прекратилась – патроны у солдат закончились. После чего буквально за несколько минут, оборона британцев дрогнула и пришла в состояние полного хаоса, в этот момент расстояние сократилась до минимума, просвистели в воздухе легкие ассагаи (дротики), и зулусы, оглашая воздух дикими криками, с пиками в руках пошли в последний бросок. Началась рукопашная.

И вот смешались в пороховом дыму черные, будто стальные, тела с красными мундирами англичан, и началась адская свалка. Английская оборонительная линия была прорвана сразу и в нескольких местах, там, где стояли вспомогательные отряды ополчения. Ополченцы безо всякого порядка бросились бежать к центру лагеря, надеясь прикрыться все еще стойко державшимися ротами «красных мундиров», выставившими вперед штыки и сохранявшими строй. Однако одна за другой роты вырезались, хотя, по описанию зулусов, солдаты отбивались до последнего патрона. Британцы дорого продавали свою жизнь, но натиск черных воинов был неудержим. Точно разъяренные пантеры кидались они на врага, и несколько минут спустя лавина зулуской армии затопила и поглотила без остатка английский лагерь: ни одного солдата, возницы или носильщика, ни одного коня, вола или собаки не осталось в живых – все было превращено в какое-то кровавое крошево. Последним из защитников пал подполковник Дернфорд, до самого конца остервенело рубивший саблей наскакивавших на него зулусов, его тело нашли после битвы под грудой трупов. Даже природа вдруг решила добавить красок в этот Апокалипсис – началось частичное солнечное затмение, и над полем боя воцарился зловещий полумрак.

Лишь немногие счастливцы сумели выскочить из лагеря до того, как замкнулось смертоносное кольцо и вплавь перебраться на правый берег реки Буффало (спаслось 55 европейцев и 300 туземцев)*. Погибло 1329 британцев и их союзников (свыше 800 были европейцами и около 500 туземцами), среди них 52 офицера. Трофеями зулусов стали около 1000 новейших казнозарядных винтовок, два 7-фунтовых артиллерийских орудия, около 400 тыс. патронов, три знамени, 130 фургонов (хотя часть с точки зрения европейца ценных трофеев, в том числе консервы в жестяных банках, обмундирование и палатки, были брошены на поле боя). Довольно тяжелые потери понесли и зулусу – погибло около трех тысяч отборных воинов. Однако эта победа на время вселила уверенность и подняла боевой дух зулусов. Сам Кечвайо, полагая, что у англичан не осталось больше в Южной Африке солдат, надеялся, что на этом война закончится.

 * Один из выживших вспоминал впоследствии, что все пять уцелевших офицеров, включая него самого, носили форму голубого цвета, а не традиционного красного. Зулусских воинов строго предупредили не вторгаться в Наталь и в первую очередь убивать именно британских солдат, которых можно отличить по красным мундирам.

Тем временем лорд Челмсфорд с главными силами бродил в поисках противника. Весь день к нему приходили сообщения, что в лагере происходит что-то странное. Но только к вечеру он вернулся в разгромленный и разграбленный лагерь и воочию узрел масштабы катастрофы. Пятидесятилетний лорд Фредерик Огастес Челмсфорд был опытным, профессиональным солдатом (сражался еще в Крымскую войну, затем подавлял восставших сипаев) и не новичком в Африке. Это было и его сильной стороной и в то же время его слабостью – из своего опыта он вынес твердое убеждение, что «дикие племена» не представляют серьезной угрозы в открытом бою. Основной проблемой было найти их, а не победить.

Битва при Исандуле была одним из самых тяжелых поражений, понесенных Британской армией во время Викторианской эпохи; она также стала славной и роковой вехой в истории королевство Зулу. В одночасье, доселе никому почти не известный народ, вдруг открылся всему миру, его воины стали олицетворением грозной мощи и выносливости, как чуждая грозная сила, не доступная пониманию европейца. В Англии известие о сражении было получено 11 февраля 1879 года, поражение от «дикарей» вызвало народное возмущение и недовольство правительством, которое проиграло следующие выборы в парламент, в Ирландии же оно было встречено с ликованием.

 За всю 200-летнюю историю «покорения» Черной Африки битва под Исандулой была самым тяжелым поражением белых колонизаторов. В результате расследования, проведенного по приказу командования британской армии в 1879 году, было установлено, что главной причиной поражения британских войск явилась недооценка противника, британцы недоучли дисциплину и уровень подготовки зулусских воинов — в начале боя, они начали стремительное, бегом, сближение с противником, не останавливаясь и не обращая внимания на потери. В последовавшей рукопашной схватке преимущество было на стороне зулусов, которые наступали в плотных боевых порядках, а британская линия обороны оказалась слишком растянута: солдаты стояли не плечом к плечу, а на расстоянии в пару метров друг от друга. Это обстоятельство облегчило зулусам прорыв стрелковой цепи.

Впрочем, нисколько не умоляя мужество зулусских воинов, следует сказать, что в значительной степени этот разгром подготовили… английские интенданты. Амуниция британского пехотинца предусматривала ранец, сумку, флягу и небольшой патронташ на поясном ремне, вмещавший всего 20 патронов. Все остальные боеприпасы перевозились в обозе в специальных ящиках. Ящики, сделанные из толстых досок красного дерева, открывались только после того, как с помощью штыка выкручивались четыре длинных медных винта, затем снималась крышка и специальным ножом (типа консервного) вскрывался толстый лист цинка, защищавший патроны от влаги. После этой операции можно было извлечь из ящика коробки с патронами, сделанные из толстого, промасленного картона. Опять с помощью штыка коробки разрезались и, наконец, можно было извлечь бумажные пачки с патронами.

Каждый ящик вмещал тридцать пачек по десять патронов в каждой. Согласно строжайшему приказу главного интенданта, проводить операцию по его вскрытию имели право только специальные интендантские унтер-офицеры. Эта процедура обычно занимала порядка пяти минут и всегда выполнялась неспешно, поскольку за поврежденный ящик штраф вычитался из жалования интенданта. С целью обеспечения строгого учета расхода боеприпасов, за каждым таким унтером закреплялось определенное подразделение, которое он во время боя снабжал патронами, тщательно фиксируя их количество. Ясно, что при такой системе учета патроны выдавались только своим подносчикам, которых интендант знал лично.

Однако, облегчая учет тыловикам, такая процедура сильно стесняла боевые подразделения. Во время отражения атаки зулусов подносчикам боеприпасов пришлось не только бегать до обоза около 200 метров, но часто ожидать пока интендант вскроет ящик, а в это время в двух шагах другой интендант ждал своих подносчиков у уже открытого ящика, но категорически отказывался выдавать патроны «чужаку». По воспоминаниям очевидцев английские солдаты в течение всего боя испытывали острейший «патронный голод», и их огонь довольно скоро стал гораздо менее интенсивным, чем позволяла техническая скорострельность их современных винтовок. Кроме того, было обнаружено, что стандартная винтовка системы «Мартини-Генри» начинала давать осечки после нескольких выстрелов в горячем воздухе. Хотя педантизм англичан вошел даже в поговорку, но, честно говоря, в данной ситуации педантизм сродни идиотизму. Что и подтвердил британский военный трибунал, осудивший, как саму систему учета (в переносном смысле), так и ее автора – в прямом.

Именно после этого боя носимый боекомплект каждого солдата в британской армии был увеличен в три раза. Поскольку такое количество патронов носить на поясе было неудобно, то была сделана специальная патронная сумка, носимая на плечевом ремне под сумкой для вещей: отсюда и название этого вида амуниции – «подсумок».

Продолжение:  Битва при Гигиндлову