Вихри бумажные
Советских историков, занимавшихся изучением сражений Великой Отечественной войны, часто принято упрекать в невнимании к документам бывшего противника. Понятно, что в доперестроечные годы даже для исследователей, представлявших государственные учреждения, не говоря уже о любителях, заказ немецких документов из фондов американского NARA или немецкого BA был чем-то из области фантастики. Впрочем, и фонд №500 отечественного ЦАМО, содержавший трофейные документы, тоже крайне редко удостаивался внимания — некоторые сведения, содержащиеся в нём, были, мягко говоря, не очень удобны для устоявшихся версий событий, или, что ещё более неприятно, для конкретных людей, занявших после войны высокие посты.
При этом по другую сторону железного занавеса картина складывалась весьма схожая. Если события на Западном фронте или в Африке тамошние исследователи хотя бы пытались рассматривать с точки зрения обеих сторон, то для Восточного фронта единственным источником информации зачастую служили даже не документы одной стороны, а воспоминания немецких генералов и офицеров.
Тревожный взгляд немецкого обер-лейтенанта из дивизии «Гроссдойчланд» в ходе боёв за Тыргу-Фрумос
Одним из таких эпизодов войны, весьма тщательно изучавшимся на Западе, было сражение за румынский город Тыргу-Фрумос, состоявшееся весной 1944 года. Ещё бы — о нём в своей лекции в колледже Генерального штаба в Форт-Ливенворте, штат Канзас, рассказал американским военным сам бывший командир дивизии «Гроссдойчланд» Хассо-Эккард фон Мантойфель. Впоследствии это сражение неоднократно рассматривалось американскими военными как успешный пример обороны против «советских танковых орд». Более того, с недавнего времени даже румыны начали вспоминать об этих боях в статьях с заголовками вида «70 лет как мы победили русских в битве при Тыргу-Фрумосе», хотя сами немцы о планах румынского генерального штаба, да и вообще об участии румынских войск в сражении отзывались обычно не очень комплиментарно.
Тем не менее, время шло, и новые поколения западных историков, начинавшие изучать историю сражений за Тыргу-Фрумос уже на документальной основе, с удивлением обнаружили, что в своей знаменитой лекции фон Мантойфель был, мягко говоря, не очень точен даже с численностью бронетехники собственной дивизии, не говоря уж о приданных частях или соседях. Что касается советских потерь, то можно было лишь констатировать — принцип «пиши больше, чего их жалеть» не был чужд очень и очень многим генералам вне зависимости от армии и временного периода.
Но тогда, в 1944 году, всё было иначе. Первые выстрелы будущего затяжного сражения прозвучали ещё в конце марта 1944 года, когда наступающие части Конева вышли к молдавскому посёлку Пырлица-Сат (Старая Пырлица).
Батальоны просят огня
К началу апреля 1944 года 2-й Украинский фронт под командованием маршала И.С. Конева продолжал начатую ещё в марте Уманско-Ботошанскую наступательную операцию. В ночь на 28 марта советские части с хода форсировали реку Прут, вступив на территорию Румынии. 7 апреля 1944 года был занят первый крупный румынский город — Ботошани. Об остановке наступления в тот момент никто не думал — в документах фронта отмечено, что основной боевой задачей считалось взятие Ясс и Кишинёва. По данным разведки, соотношение сил для этой цели было подходящим — 3 к 1 в пользу советских войск по общей численности, 1,8 к 1 (326:195) по танкам и примерное равенство — 0,8 к 1 (515:610) — по самолётам.
При этом сам Иван Степанович был не очень доволен темпами наступления, особенно подвижных соединений, что находило отражение в отдаваемых им приказах:
«Тов. Богданову (2-я танковая армия).
Вы ведёте боевые действия как кустарь, крохобор и топчетесь на месте. Крайне преувеличиваете силы противника, особо его авиации. У Вас уже достаточно собралось танков, чтобы действовать решительно.
Приказываю: собрать все танки в кулак и решительно выполнять поставленную задачу. Исполнение доложить.
Конев. Захаров. Сусайков.
16:55 01.04.1944».
Стоит отметить, что в штабе 2-й танковой армии генерал-лейтенанта С.И. Богданова вряд ли разделяли оптимизм командующего фронтом. Как раз в этот день атаки переброшенной на южный участок фронта немецкой 24-й танковой дивизии (тд) заставили части 2-й танковой армии оставить недавно взятое молдавское село Старая Пырлица. Сам по себе этот населённый пункт значительной ценности не представлял, в отличие от проходившей там железной дороги Кишинёв — и возможности создания угрозы всей кишинёвской группировке противника.
Боевой состав всей армии на этот день, согласно донесению штаба, был равен 37 танкам Т-34. Заметим, что эта информация была не совсем точна.
Во-первых, атаковали Старую Пырлицу части панцергренадёрской дивизии (пгд) «Гроссдойчланд», хотя и подразделения 24-й тд тоже имелись перед фронтом 2-й танковой армии. Немцы тоже вполне осознавали опасность, исходящую со стороны пусть и изрядно вымотанной наступлением, но всё же танковой армии, а потому начали активную переброску навстречу армии Богданова своих частей из-под Кишинёва.
Во-вторых, согласно справке начальника оперативного отдела 2-й танковой армии полковника И.Н. Базанова, на 24:00 1 апреля 1944 года в составе 3-го танкового корпуса (тк) в строю оставалось 26 Т-34, два КВ и семь СУ-76, в 16-м тк — 21 Т-34, одна СУ-76 и одна СУ-85. Ещё четыре ленд-лизовских «Валентайна» имелись в 87-м отдельном мотоциклетном батальоне (омцб). Как видим, танков во 2-й танковой армии было немного больше, но и скорректированные цифры совершенно не потрясают воображение.
Оборону в Старой Пырлице занимали батальоны 15-й мотострелковой бригады (мсбр) при поддержке 109-й и 164-й танковых бригад (тбр). В 14:20 командир мотострелковой бригады, доложив об идущих с утра немецких атаках, сообщал: «Прошу срочно поддержать артиллерийским огнём по высотам 137.6, 171.1 и срочно выслать танки».
Командир дивизии «Гроссдойчланд» генерал-лейтенант Хассо фон Мантойфель и румынский офицер связи обсуждают взаимодействие
Судя по донесению 164-й тбр, ранее сообщавшей, что «несмотря на неоднократные заявки на огонь… огня не велось, что дало возможность противнику безнаказанно сосредоточить свои резервы», с артиллерийской поддержкой у частей 16-го тк, как и с численностью, было плохо. Фразы из рапортов о ведущих бой мотострелковых и танковых батальонах довольно плохо передают картину происходившего на улицах Старой Пырлицы. К вечеру в 164-й тбр оставалось 64 автоматчика и четыре Т-34, в 109-й тбр — 54 автоматчика и 6 Т-34, в 15-й мсбр — 80 стрелков, 40 автоматчиков. Ту самую артиллерийскую поддержку могли оказывать считанные орудия и миномёты, стрельбу которых в общей горячке боя могли просто не заметить. В справке о наличии артиллерии в 2-й танковой армии на 2 апреля, помимо мизерного число орудий и миномётов, находящихся на огневых позициях, имеются примечания вида «в пути на лошадях и вручную», «машины отправлены за ГСМ».
Снежные черти
Хотя на календаре уже начался апрель, в 1944 году южный участок советско-германского фронта не баловал хорошей погодой. В документах штаба 2-го Украинского фронта метеорологические условия описывались так: «Погода — сильный снежный буран. Ветер до 12–14 м/с. Большие снежные заносы. Дороги непроходимы. Проводная связь нарушена и не работает».
Тягач RSO буксирует 75-мм противотанковую пушку PaK 40. Яссы, апрель 1944 года
В боевом донесении начальника тыла 2-го Украинского фронта уточнялось, что из-за снежного бурана подвоз боеприпасов невозможен, передвижение артиллерии и всех видов автотранспорта невозможно. Да и для танков попытка вести боевые действия на местности, пусть и не горной, но изобилующей балками и оврагами, при видимости 20–30 метров, могла плохо закончиться и без воздействия противника.
Однако маршал Конев не считал буран поводом для остановки наступления. Наоборот, в приказе командующему 52-й армией он напомнил, что «для русских пурга и метель всегда были на руку для внезапных действий против противника».
Видимо, командование 16-го тк оценивало ситуацию схожим образом. Несмотря на сильный снежный буран, 3 апреля в 10:00 части корпуса пошли в наступление на Старую Пырлицу. В условиях плохой видимости и рыхлого снега, в котором застревали даже «тридцатьчетвёрки», стремительного удара не получилось, но и противник этой атаки действительно не ждал — выставив только небольшие заслоны, немцы по большей части прятались от непогоды в домах и при появлении советских танков бежали. Огонь обороняющихся был слабым и, благодаря всё той же метели, «бесцельным, не причиняющим никакого урона».
Красноармейца, раненного в Румынии, перекладывают с борта грузовика на носилки
Действительно, потери наступавших частей были минимальны — одна «тридцатьчетвёрка» из 164-й тбр сгорела, ещё по два танка в 164-й и 107-й тбр были подбиты, в 109-й тбр один танк вышел из строя по техническим причинам. Потери личного состава также были невелики — в 15-й мсбр один убитый и девять раненых, в 164-й тбр — шесть убитых и раненых, 107-я тбр потерь в личном составе не имела вообще. Трофеи, по предварительным данным из донесения штаба 16-го тк за 4 апреля, составили семь орудий, 40 автомашин, пять станковых пулемётов.
Стоит отметить, что трофеями в этом бою связана одна не очень понятная история. В наградном листе на командира роты 107-й тбр капитана Ф.Т. Донкова, погибшего в ходе последующих боев за Старую Пырлицу, упоминается, что при взятии «в страшную метель» станции Пырлица в качестве трофеев бегущий противник оставил роте Фёдора Донкова два «Тигра», две «Пантеры» и четыре Pz.Kpfw.IV. Речь явно идёт о бое 3 апреля, но в донесениях бригады и корпуса факт захвата такого количества танков, тем более тяжёлых, никак не отражён.
Немецкий штабной бронеавтомобиль Sd.Kfz.223 в Румынии
Вообще, в штабах и 16-го тк, и 2-й танковой армии не испытывали особых иллюзий по поводу ближайшего будущего, поэтому в документах армии сообщение о занятии Старой Пырлицы дополнились фразой: «Железнодорожное полотно на участке Пырлица-Сат — Пырлица-Тырг нашими диверсионными частями взорвано».
Состояние частей 16-го тк в районе Старой Пырлицы на вечер 4 апреля было следующим:
- 107-я тбр — танков в строю 7, активных штыков 98, б/к — 0,6, ГСМ — 0,4 заправки;
- 164-я тбр — танков в строю 3, активных штыков 155, б/к — 0,5, ГСМ — 0,2 заправки;
- 109-я тбр — танков в строю 7, активных штыков 130, б/к — 0,7, ГСМ — 0,3 заправки;
- 115-я мсбр — активных штыков 150, б/к — 0,4 для пушек, 1,0 для стрелкового оружия.
5 апреля немцы, подтянув подкрепления, вновь атаковали Старую Пырлицу.
Продолжение: Битва за Тыргу-Фрумос: взятие города
