Бой в море Бисмарка: разгром японского морского конвоя

«Операция 81»

К началу 1943 года положение Японской императорской армии на Новой Гвинее выглядело весьма тяжёлым. Попытка наступления на Порт-Морсби летом-осенью 1942 года окончилась неудачей, стратегические плацдармы у деревень Буна, Гона и Санананда были потеряны. Японские потери убитыми, умершими от болезней и пропавшими без вести составили около 15 000 человек. С другой стороны, ситуация была далека от критической. Японцы по-прежнему контролировали большую часть острова и надеялись взять реванш за поражения минувших месяцев.

С декабря 1942 года японское армейское командование вынашивало планы переброски на Новую Гвинею крупного подкрепления. Этому мешали две проблемы: союзные самолёты, базировавшиеся в Порт-Морсби, и неспособность Императорского ВМФ обеспечить сопровождение большого конвоя кораблями и флотской авиацией. Только после эвакуации Гуадалканала в феврале 1943 года командующий 8-й группой армий генерал-лейтенант Хитоси Имамура и командующий 8-м флотом вице-адмирал Гунити Микава приняли окончательное решение обеспечить доставку в порт Лаэ штаба 18-й армии и части 51-й пехотной дивизии – всего около 7000 человек. Поскольку союзная авиация так и не смогла сорвать ни одной японской конвойной операции у берегов Новой Гвинеи, имелся хороший шанс на успех. Флот согласился выделить для «Операции 81» (такое название получил этот конвой) современные эсминцы с опытными командами и солидное (на бумаге) истребительное прикрытие, включавшее даже авиагруппу лёгкого авианосца «Zuiho».

Пока японские стратеги готовили конвойную операцию, базировавшиеся на Новой Гвинее силы американской и австралийской авиации (командующий – американский генерал-лейтенант Джордж Кенни) не теряли времени зря. 5-я воздушная армия США (командующий – бригадный генерал Эннис Уайтхэд) и действовавшая совместно с ней 9-я оперативная группа Королевских Австралийских ВВС (командующий – коммодор Джо Хьюитт) готовились к боям с учётом имевшегося у них опыта. На фронте появились новые ценные самолёты – американские тяжёлые истребители P-38 Lightning и австралийские тяжёлые истребители Beaufighter, обладавшие большой дальностью полёта и мощным вооружением. Группа американских офицеров-энтузиастов разработала тактику топмачтового бомбометания, которая должна была позволить армейским бомбардировщикам эффективно атаковать японские корабли. Ещё одним полезным нововведением стала фронтовая модификация бомбардировщиков A-20 и B-25 с установкой в носовой части самолёта восьми тяжёлых пулемётов. После войны генерал Кенни вспоминал:

«29 декабря капитан Эд Ларнер прилетел на B-25 с восемью пулемётами в Порт-Морсби. Я сделал его майором и назначил командиром 90-й эскадрильи 3-й ударной группы, которая должна была специализироваться на низковысотных атаках, включая топмачтовое бомбометание. Я сказал Ларнеру, чтобы он познакомил эскадрилью со своим самолётом и ударной тактикой»

Японский конвой, сформированный в Рабауле 28 февраля 1943 года для проведения «Операции 81», включал в себя восемь эсминцев («Arashio», «Asashio», «Asagumo», «Shikinami», «Shirayuki» под флагом контр-адмирала Масатоми Кимуры, «Tokitsukaze», «Uranami», «Yukikaze») и восемь транспортов общим водоизмещением 37 324 т. Воздушное прикрытие должны были обеспечить истребители A6M из состава 11-го воздушного флота ВМФ (204-я, 252-я и 253-я авиагруппы), авиагруппа лёгкого авианосца «Zuiho» (действовала с наземной базы), а также 1-я и 11-я армейские авиагруппы (истребители Ki-43) – всего около ста самолётов, находившихся на базах в Рабауле, Гасмате, Лаэ и Кавиенге. На транспортах и эсминцах находились 6900 японских солдат и морских пехотинцев (штаб 18-й армии генерал-лейтенанта Хидемицу Накано, ядро 51-й пехотной дивизии, бойцы отрядов наземных сил флота Майзуру и Йокосука). Помимо этого, на суда погрузили снаряжение, боеприпасы и топливо в бочках.

Союзники обладали данными радиоперехватов и воздушной разведки, которые позволили им предугадать действия противника и подготовиться к атаке конвоя. Согласно американскому отчёту о действиях 5-й воздушной армии, в распоряжении Уайтхэда и Хьюитта по состоянию на 1 марта 1943 года имелись следующие силы:

9-я оперативная группа Королевских Австралийских ВВС (базы в Порт-Морсби и заливе Милн):

• 17 истребителей Kittyhawk (75-я эскадрилья);
• 6 средних бомбардировщиков Boston (22-я эскадрилья);
• 13 тяжёлых истребителей/штурмовиков Beaufighter (30-я эскадрилья);
• 13 средних бомбардировщиков/торпедоносцев Beaufort (100-я эскадрилья).

Передовой отряд 5-й воздушной армии США (базы в Порт-Морсби и штате Квинсленд, Австралия):

• 43 истребителя P-40 (49-я истребительная группа);
• 35 тяжёлых истребителей P-38 (49-я и 35-я истребительная группы);
• 28 средних бомбардировщиков B-25 (3-я ударная и 38-я бомбардировочная группы);
• 15 средних бомбардировщиков A-20 (3-я ударная группа);
• 28 тяжёлых бомбардировщиков B-17 (43-я бомбардировочная группа);
• 9 тяжёлых бомбардировщиков B-24 (90-я бомбардировочная группа).

На море союзники располагали лишь символическими силами. В бой готовы были вступить десять американских торпедных катеров (командир отряда – лейтенант-коммандер Барри Аткинс), базировавшихся в заливе Милн.

Японский конвой вышел из Рабаула в ночь с 28 февраля на 1 марта – из-за наличия тихоходных транспортов его скорость составляла всего 7 узлов. Маршрут проходил вдоль северного побережья Новой Британии, пунктом назначения являлся порт Лаэ в заливе Хуон (Новая Гвинея). Уже 1 марта корабли были обнаружены патрульным бомбардировщиком B-24, но удар последовал только на следующий день. 2 марта с 10 до 11 часов конвой атаковали двумя волнами 28 бомбардировщиков B-17 (под прикрытием тяжёлых истребителей P-38), сбрасывавшие 1000-фунтовые (450-кг) бомбы с высоты 1500 м. В ходе этой атаки погиб транспорт «Kyokusei Maru» (5493 т), ещё два судна получили повреждения. Эсминцы «Yukikaze» и «Asagumo» подобрали из воды 950 солдат и на полном ходу направились в Лаэ (утром следующего дня, высадив спасённых, они вернулись в сопровождение конвоя). В дальнейшем день прошёл для японцев без потрясений, несмотря на попытку атаки ещё одной группы из одиннадцати B-17 (вечером). К несчастью для адмирала Кимуры, ночью за его кораблями следили австралийские летающие лодки Catalina, которые пока не предпринимали попыток атаковать.

«Это была мрачная и кровавая работа»

Ранним утром 3 марта конвой приближался к заливу Хуон (финальной точке своего маршрута) под прикрытием сорока истребителей A6M. Первой атакой союзников в тот день стал удар восьми австралийских торпедоносцев Beaufort на рассвете: только две машины смогли сбросить торпеды, не добившись попаданий. Однако это была лишь проба сил – уже в 7 часов главные силы союзной авиации поднялись со своих баз, чтобы нанести решающий удар. Одновременно с этим 24 американских и австралийских бомбардировщика с истребительным прикрытием направились бомбить аэродром Лаэ, нейтрализовав эту воздушную базу на ближайшие часы. Союзникам удалось организовать хорошо скоординированную атаку разных типов самолётов с разных направлений, которая практически парализовала японскую ПВО и дезориентировала истребительное прикрытие. Следует учитывать, что американские лётчики собирались впервые использовать в бою топмачтовое бомбометание – для выполнения этой опасной задачи отобрали добровольцев:

«Полковник Стрикленд, командир 3-й ударной группы, обратился к пилотам 89-й и 90-й эскадрилий. Он сказал им, что утром планирует атаковать японский конвой топмачтовым бомбометанием. «Однако нам нужны только добровольцы. Никто не должен лететь на топмачтовике, если он не желает». Отказавшихся не было»

В 10 часов, когда до гавани Лаэ оставалось 50 миль, конвой атаковали 13 австралийских тяжёлых истребителей Beaufighter. Они шли на минимальной высоте, из-за чего японцы приняли их за торпедоносцы и повернулись к противнику носами кораблей. Однако австралийцы использовали мощнейшее пушечно-пулемётное вооружение своих самолётов, буквально изрешетив надстройки японских эсминцев и транспортов, уничтожив расчёты зенитных орудий. Под обстрел попал мостик флагманского эсминца «Shirayuki», в результате чего адмирал Кимура был тяжело ранен пулей. Почти одновременно с «бофайтерами» бомбы сбросили 13 бомбардировщиков B-17, шедших на высоте 2000–2500 м. Им удалось добиться нескольких попаданий (по американским данным). Но самое главное, что они смогли отвлечь японские истребители и связать их боем со своим эскортом (всего прикрытие обеспечивали 28 истребителей P-38). 13 бомбардировщиков B-25, шедших на высоте 1000–1500 м, смогли добиться только одного прямого попадания в эсминец, зато они также отвлекли на себя истребители.

После того как путь к конвою оказался расчищен, ПВО подавлено штурмовиками, а истребители связаны боем, пришло время американских топмачтовиков. Японцев атаковали 12 модифицированных штурмовых B-25 из состава 90-й эскадрильи, специально подготовленной для таких атак. Самолёты вели ураганный огонь из носовых пулемётов и сбрасывали с минимальной высоты 500-фунтовые (225-кг) бомбы с пятисекундной задержкой взрывателя. По американской заявке, из 37 сброшенных бомб в цели попали 17. Через 20 минут удар нанесла вторая волна топмачтовиков, состоявшая из шести B-25 и двенадцати A-20, которые сбросили 55 500-фунтовых бомб и заявили 15 попаданий. Всё это время австралийские «бофайтеры» не прекращали свои атаки, нейтрализуя японскую ПВО и нанося врагу дополнительные потери. Завершением первого налёта на конвой стал удар четвёрки B-17, отставшей от основных сил и не добившейся попаданий.

Начальник штаба 18-й армии генерал-лейтенант Кане Ёсихара, находившийся на эсминце «Tokitsukaze», в своих мемуарах ярко описал атаку австралийских штурмовиков и американских бомбардировщиков:

«Я направился в соседнюю каюту, к штабному офицеру Аоцу, чтобы обсудить наши действия после высадки в Лаэ. Примерно через 10 минут объявили воздушную тревогу. Прежде чем утихла сирена, раздались звуки стрельбы, и началась яростная атака. Вражеские самолёты стреляли из автоматических пушек: «блим-блим-блим», словно шорох сухих бобов. В наши каюты попали 122 снаряда, так что мы не могли высунуться. Мы могли только доверить свою судьбу небесам… Чуть позже мы почувствовали удар, будто корабль наткнулся на скалу. Я решил, что это конец, но взрыва не последовало, и корабль продолжил движение, стреляя из всех пушек. Но когда корабль выполнял манёвр уклонения, то послышался громкий шум, и почувствовалась вибрация. Потом вибрация прекратилась и, как я и думал, мы остановились… Я поднялся на мостик и встретил там командира корабля и его помощника – они выглядели невредимыми, хотя команда и понесла потери. Я спросил: «Что это за удар?» – «В нас попали», – кратко ответил помощник. Командир объяснил, что мы торпедированы, и машина остановилась [американцы использовали только бомбы – прим. автора]»

Фактически исход боя решился за первые 20 минут. Союзники потеряли три истребителя P-38 и один бомбардировщик B-17, претендуя на 15 сбитых японских истребителей. Для конвоя воздушный удар стал полной катастрофой. Маленький транспорт «Kembu Maru» (950 т), перевозивший бензин в бочках, погиб сразу, другие шесть судов потеряли ход и загорелись, после чего люди начали покидать их. Флагманскому эсминцу «Shirayuki», уже расстрелянному австралийскими штурмовиками, взрывом бомбы оторвало корму, раненый адмирал Кимура перешёл на «Shikinami». Эсминец «Arashio» был поражён тремя бомбами и вдобавок столкнулся с транспортом «Nojima», команде также пришлось оставить его. Эсминец «Tokitsukaze» получил попадание бомбы в машинное отделение и потерял ход.

После 10:30 союзные самолёты вернулись на свои базы для перевооружения и дозаправки, а пять уцелевших японских эсминцев начали спасательную операцию, сотнями поднимая из воды моряков и солдат. Им удалось подобрать 2500 человек, после чего четыре корабля полным ходом пошли обратно в Рабаул. Командир 8-го дивизиона эсминцев капитан 1-го ранга Яцуо Сато добровольно оставил свой корабль «Asashio» на месте гибели конвоя, продолжая спасать людей. Известна трогательная история о том, что Сато дружил с капитаном транспорта «Nojima» Каметаро Мацумото и перед выходом в море обещал помочь ему, если случится беда. Благородный офицер сдержал своё обещание, хотя и погиб – удивительно, но Мацумото выжил в том бою. Японские историки пишут, что во время повторной атаки союзной авиации Сато отказался покинуть свой эсминец, сказав команде: «Я устал, дайте мне умереть с миром. А вы, ребята, поспешите и спасайтесь». Утверждается, что самопожертвование командира не оказалось напрасным – двум сотням человек (включая людей с «Arashio» и «Nojima») удалось спастись.

В 15:00–15:30 состоялась повторная атака. 15–20 японских истребителей A6M пытались прикрыть обречённые корабли, но союзники без особых усилий смели их с пути (7 истребителей заявлены сбитыми). После этого ударные самолёты буквально засыпали беспомощного противника бомбами. Пять горящих транспортов и эсминец «Shirayuki» с оторванной кормой погибли под ударами американских B-17, B-25 и австралийских «бостонов». Погиб и героический «Asashio», получивший от четырёх до шести бомбовых попаданий и затонувший за 15 минут. Последний остававшийся на воде транспорт, «Oigawa Maru» (6494 т), ночью обнаружили и отправили на дно американские торпедные катера PT-143 и PT-150, пришедшие из Порт-Морсби. Эсминец«Arashio» был добит утром 4 марта. Как ни странно, дольше всех продержался обездвиженный и оставленный командой эсминец «Tokitsukaze» – его потопили только днём 4 марта.

В ночь с 3 на 4 марта эсминцы, вернувшиеся на место боя, подобрали 190 человек. 220 человек спасли японские подводные лодки, неустановленное количество человек смогли добраться до берега самостоятельно (в некоторых случаях только для того, чтобы погибнуть там). Судьба примерно 1000 моряков и солдат, оставшихся в море, оказалась печальной. Уже во время второй атаки 3 марта началось то, что дало повод обвинить американцев и австралийцев в военном преступлении. Союзные самолёты начали систематически уничтожать шлюпки и спасательные плоты, пытавшиеся прорваться из Лаэ катера и баржи, расстреливать беспомощных людей. Эта «операция» (в которой участвовали и американские торпедные катера) продолжалась несколько дней – до тех пор, пока в воде не осталось никого. Официальная история Королевских Австралийских ВВС описывает происходившее следующими словами:

«Это был ужасный, но необходимый финал: «бофайтеры», «бостоны» и «митчеллы» рыскали над водами залива Хуон, разыскивая и уничтожая баржи и плоты, набитые выжившими с погибших вражеских кораблей. Это была мрачная и кровавая работа, для которой экипажи имели мало сил. Некоторые из пилотов «бофайтеров» признавались, что их просто тошнит. На что последовал резкий и правдивый ответ одного из командиров, что любой из этих людей был врагом, который стремился уничтожать своих противников. Поэтому каждый япошка, которого пушки «бофайтеров» не пустят на берег – это япошка, которого не придется убивать нашей армии»

«Что, чёрт побери, сделала для защиты конвоя авиация?!»

Провал «Операции 81» стал для японцев громким и скандальным событием, имевшим далеко идущие последствия. Погибли 4 современных мощных эсминца и все 8 транспортов, были сбиты 20 самолётов, людские потери составили около 3000 человек. Разгром конвоя, который сопровождали проверенные в боях корабли и у которого имелся воздушный эскорт, казался шокирующим и труднообъяснимым. Армейскому и флотскому командованию в Рабауле пришлось объясняться перед Токио. Топмачтовое бомбометание американцев оказалось для японской стороны полным сюрпризом, поэтому некоторые из офицеров даже после боя считали, что имели дело с торпедоносцами. Жестко критиковались действия японской авиации, особенно в плане взаимодействия флотских и армейских ВВС. Так, вышеупомянутый генерал-лейтенант Ёсихара, лично переживший атаку, риторически вопрошал:

«Что, чёрт побери, сделала для защиты конвоя авиация? Почему, хотя они и имели приказы прикрыть нас над проливом Дампир, не появился ни один самолёт и не сделал ни выстрела? Прикрытие было поручено морским лётчикам из Гасматы, но когда их сменяла армейская авиация из Лаэ, то образовался некоторый промежуток, и как раз на это время пришлась внезапная атака. Связь между ними была неэффективной, противник имел множество истребителей, и когда наши самолёты скрестили мечи с врагом, их торпедоносцы сделали свою работу [напомним, что союзники почти не использовали торпедоносцы в этом бою – прим. автора]»

После боя в море Бисмарка японскому военному руководству пришлось фактически прекратить использование транспортов в зоне действия союзной авиации у Новой Гвинеи (хотя тихоходные суда ещё довольно долго появлялись возле удалённого северного побережья острова). Отныне эти задачи приходилось решать отдельными рейсами быстроходных боевых кораблей и подлодок, а также широким использованием самоходных барж. Разумеется, подобная ситуация заметно ослабила возможности японской армии на острове и во многом лишила её стратегической инициативы. В апреле 1943 года командование Императорского ВМФ попыталось нанести своего рода удар возмездия – организовать мощное воздушное наступление на Новой Гвинее («Операция J»), но его результаты оказались скромными, и вернуть господство в воздухе японцам так и не удалось.

Блестящая победа далась союзникам крайне малой ценой. Выше мы уже упоминали о трёх истребителях и одном бомбардировщике, сбитых непосредственно в бою, кроме того, при посадке разбились повреждённые бомбардировщик и истребитель. 13 лётчиков погибли, 12 были ранены. С подачи генерала Кенни союзная пропаганда сильно завысила потери противника, называя совершенно фантастические цифры: «6 потопленных эсминцев или лёгких крейсеров и 14 транспортов, 50 сбитых самолётов». Но и без подобного преувеличения успех оказался грандиозным. Бой в море Бисмарка заслуженно стал одной из самых громких побед американских и австралийских ВВС во Второй мировой войне – пусть и омрачённой жестокостью победителя к побеждённым.