Джордж и Гэбриэл Рейнс: бомбические братья конфедератов

Однако некоторые известные личности Конфедерации южных штатов в своё время утверждали, что «если бы не Джордж Рейнс, Конфедерация не продержалась бы и полугода», а «если бы не Гэбриэл Рейнс, города… пали бы за одну военную кампанию северян». Чем же они заслужили такие похвалы и прозвище «Братья-бомбы» (Bomb Brothers)?

Избрание президентом Дональда Трампа сильно взбудоражило значительную часть населения США. Демонстрации несогласных с итогами выборов в некоторых городах переросли в требования свергнуть с пьедестала как нынешних героев, так и некоторых известных деятелей прошлого, не подходящих под «либеральный аршин», и не только в анналах истории США, но и буквально, разрушая памятники деятелям и солдатам южных штатов, начавших и проигравших Гражданскую войну 1861–1865 гг.

Гражданские войны ведутся из-за идеологических расхождений, к которым могут примешиваться патриотически-географические причины («где родился — там и пригодился»), но люди по обеим сторонам фронта принадлежат к одной нации, и выдающиеся личности обеих сторон конфликта возвеличивают всю нацию и государство в целом. Впрочем, деятельность выдающихся персонажей проигравшей стороны гражданского конфликта только удлиняет его, увеличивая людские и материальные потери, меняет морально-психологическое состояние общества. Но, что сделано — то сделано, а война с памятниками только меняет психологию и мораль участников уже этой «войны».

Гэбриэл Джеймс Рейнс (Gabriel James Rains, 1803–1881) и Джордж Вашингтон Рейнс (George Washington Rains, 1814–1898) были родными братьями, родившимися в семье краснодеревщика. Семья жила в южном штате Северная Каролина и, судя по имени, данному младшему сыну, отец был патриотом Америки. По достижении необходимого возраста братья один за другим поступили в военную академию в Вест-Пойнте.

В 20-е годы XIX века численность американской армии составляла всего около 6000 человек. Стать военным было трудно, а быть им — не слишком престижно. Ежегодно каждый штат направлял в Вест-Пойнт по одному человеку, ещё 10 кадетов подбирал лично президент. То, что два кандидата в офицеры оказались из одной семьи, говорит о соответствующих способностях братьев. В академии не было военной специализации: будущие офицеры получали многопрофильное военное образование. После окончания учёбы офицеры отправлялись в войска в соответствии со своими успехами; престижной считалась служба в инженерных подразделениях, дальше шла артиллерия, за ней — пехота.

Гэбриэл после окончания академии в 1827 году был направлен вторым лейтенантом в пехоту, в Западный округ. К 1839 году в чине капитана он уже во Флориде воевал с индейскими племенами, восставшими из-за очередного принудительного переселения. Индейцы очень досаждали подразделению Рейнса, и он установил в районе форта мину-сюрприз, спрятав её под одеялом. Индейцы клюнули на приманку и подорвались. Вторая подобная закладка урона индейцам не нанесла, но очень их разозлила — гарнизону форта пришлось выдержать нападение крупного индейского отряда, при этом Рейнс был тяжело ранен. После выздоровления, уже в звании майора, он продолжил воевать, но уже с мексиканцами в Техасе, потом опять с индейцами. К 1860 году Гэбриэл дослужился до подполковника.

В 1842 году младший Рейнс с отличием окончил Вест-Пойнт, став третьим по успеваемости из 56 человек в выпуске, и был направлен в престижный Инженерный корпус. Здесь он участвовал в проектировании фортификационных сооружений и последующем их возведении в форте Уоррен. «Копание в земле», однако, оказалось не по его характеру, и вскоре он перевёлся в артиллерию, хотя и с понижением в должности. Учась в академии, Джордж проявил себя с самой лучшей стороны, особенно в науках, поэтому вскоре его пригласили обратно в Вест-Пойнт преподавать химию и геологию.

Когда началась война с Мексикой 1846–1848 гг., Джордж уволился с преподавательской работы и вернулся в свой артиллерийский полк в Техас, где служил на административных должностях. Так, к примеру, его посылали к мексиканцам на переговоры об обмене военнопленными. Затем он участвовал в войне с семинолами. В мирное время в армии ему вновь стало неинтересно: в 1856 году он женился, оставил службу и уехал на Север, где стал директором металлургического завода. Там он продолжал опыты с порохом, с головой ушёл в изобретательство различных машин, которые патентовал и внедрял на производстве.

В апреле 1861 года часть южных штатов подняла мятеж и отделилась от страны, создав Конфедеративные Штаты Америки (КША). Организовалось правительство, комплектовалась своя армия. Со всех сторон САСШ (Североамериканские Соединённые Штаты) на юг начали стекаться патриоты своих «малых родин». Бросив жилье и должности, вернулись и братья Рейнс. Вашингтон объявил КША мятежниками, собрал большие силы и направил их на юг. Началась Американская Гражданская война. Бывший подполковник армии США Гэбриэл Рейнс стал полковником, а вскоре и бригадным генералом Конфедерации, а бывший директор завода Джордж Рейнс — майором.

Состояние экономики и военно-техническое положение сторон

Чтобы оценить значение результатов деятельности братьев в Гражданской войне Севера и Юга, нужно помнить, что в будущих США с самого начала сложилось «географическое» разделение экономики: промышленность в основном была сосредоточена на севере, а южные штаты с их благоприятным климатом и землёй развивали сельское хозяйство. В итоге 90% производственных мощностей располагались на севере, они производили 97% оружия, 94% тканей, 93% чугуна и 90% обуви. Выращенное и добытое сырьё южане отправляли на предприятия северных промышленных штатов. На севере были обнаружены и основные залежи железной руды и угля.

Что касается вооружённых сил, они были небольшими, со специфическим военным опытом войны с индейцами и довольно слабой мексиканской армией. В мирное время отдельные армейские роты были разбросаны по фортам и приграничным гарнизонам. Соответственно, оружие было достаточно современным, но его мобилизационных запасов не имелось. Мятежникам пришлось довольствоваться оружием, находившимся в фортах, личным оружием жителей, трофеями. Была налажена закупка ружей и пушек в Европе, а также их производство в мастерских на территории Конфедерации. У армии и флота северян излишков тоже не было, но промышленность очень быстро смогла выйти на массовое производство.

Патриотизм и храбрость солдат и командиров важны в боях, но не менее важны количественные и качественные показатели. С этим у Конфедерации в сравнении с её противником были большие проблемы. Армия северян наступала по всем направлениям, а их флот обложил портовые города юга. Для перелома в этой непростой ситуации южане начали применять экзотические для того времени виды оружия, создаваемые «на скорую руку». К такому оружию можно отнести и мины.

Мина — более-менее современное название скрытно установленного взрывного устройства. Когда-то миной называли подкоп (шурф) под крепостную стену. При наличии пороха стену можно было и взорвать. В XVII веке французский маршал де Вобан разработал терминологию, по которой миной считался подкоп глубиной более трёх метров, если глубина была меньше — это называлось фугасом. То, что мы называем минами, появилось в XVIII веке: вокруг крепостных стен обороняющиеся устраивали что-то вроде земляных орудий. Отрывали наклонные ямки, закладывали в них порох, сверху насыпали камни или укладывали пушечную бомбу. Мина срабатывала или от нажатия, или дистанционно. В этот период минные закладки применялись в многочисленных европейских войнах и даже в американской революции. В XIX веке использование мин или, как их тогда называли, торпед, продолжилось. Появились морские мины, новые взрыватели, в том числе гальванические. В русской армии минному делу в сапёрных подразделениях обучали с 1840-х годов; примерно с этого же времени серийно производились морские мины нескольких типов. Но американцы называют отцом современной минной войны именно Гэбриэла Джеймса Рейнса.

Торпедист Гэбриэл Рейнс

Когда в июне 1862 года армия Конфедерации оставила Йорктаун, бригада Гэбриэла Рейнса шла в арьергарде. Требовалось задержать противника и дать передышку войскам, когда на глаза Рейнса попалась разбитая повозка с пушечными бомбами. Он лично с несколькими солдатами заложил четыре бомбы на дороге. Эффект от их применения неожиданно оказался значительным: северяне остановили продвижение. Это дало возможность заминировать оставляемые оборонительные позиции и нанести противнику дополнительные потери.

В газетах северян поднялся большой шум. «Проклятых мятежников» обвинили в варварских методах ведения войны; утверждалось, что мины закладывались в магазинах, в мешках с мукой, возле телеграфных столбов. Никто, впрочем, не попенял союзному генералу Джорджу Макклеллану (George B. McClellan), приказавшему доставить в освобождённый от мятежников Йорктаун 50 военнопленных, дать им лопаты и заставить разминировать позиции и дороги, что тоже не вписывалось в правила ведения войны.

Вскоре Авраам Линкольн поручил профессору Колумбийского университета Фрэнсису Либеру (Francis Lieber) составить инструкцию полевым войскам Соединённых Штатов, известную как «Кодекс Либера». В нём излагались правила ведения войны, отношения с гражданским населением, военнопленными и «партизанами». Прописывалась и ответственность воюющих сторон за нарушения пунктов «Кодекса». На эти обвинения вынуждено было обратить внимание и командование южан. Рейнса вызвали для объяснений. Хотя он утверждал, что установил только четыре мины, его начальник генерал Джеймс Лонгстрит (James Longstreet) издал приказ, в котором запрещал старшему Рейнсу применять подобные методы.

Однако угрожающее положение Конфедерации не давало времени на дискуссии о гуманизме. На жалобу Рейнса военный министр Конфедерации Джордж Рэндольф (George W. Randolph) ответил разрешением всё же использовать мины, но только на реках и против «неодушевлённых предметов» — вражеских судов. Рейнса отправили организовать подводные минные постановки.

Отношение к «адским машинам» со стороны многих генералов и офицеров Конфедерации продолжало оставаться негативным. Военная карьера Гэбриэла Рейнса стала тормозиться, и к зиме он оказался начальником бюро по призыву. Но он не сдался и написал большую докладную записку президенту Конфедерации, в которой изложил планы по обороне морских и речных портов с помощью минных заграждений. Президенту Джефферсону Дэвису предложения опального генерала понравились, и он поручил тому воплотить задуманное на практике.

Рейнс объехал наиболее угрожаемые участки, организовал на местах производство мин и обучение персонала, а также лично контролировал постановки заграждений на реках, в заливах и вокруг крепостей. После этого его назначили руководителем специально созданного Торпедного бюро. Гэбриэл Рейнс организовал серийное производство мин и стандартизовал их образцы. Он создал универсальную мину, пригодную для подземной и подводной установки, изобрёл всевозможные взрыватели и воспламенители. Рейнс сам конструировал мины и взрыватели к ним, оформляя всё это в патентах — потому его торпеды иногда называли «патентованные дожди» (Patented Rains). Также Гэбриэл Рейнс запатентовал машинку для производства капсюлей.

Противокорабельные мины Рейнс называл торпедами, а противопехотные именовал «подземными снарядами». Чтобы затруднить разминирование, взрыватель снаряда крепился нестандартной шестигранной гайкой. В мастерских Торпедного бюро изготавливали и так называемые «дротиковые» ручные гранаты системы Кетчума, которые Рейнс оснастил своим капсюлем. При отсоединении от гранаты хвостовика со стабилизатором её можно было использовать в качестве небольшой противопехотной мины нажимного действия.

Самой массовой и простой речной миной была «кеговая» — на основе пивного бочонка (кега). Для установки под водой бочонок покрывался смолой, а на торцы крепились конусные обтекатели. Рейнс настоял на массовой установке мин в виде полей и заграждений.

Бюро не только производило мины, но и готовило минёров для их установки. Минёры фактически являлись сотрудниками Секретной службы Конфедерации. Они обязались хранить в тайне своё участие в секретных операциях, к которым относились и минные постановки. Официально они числились офицерами и солдатами армии Конфедерации и носили соответствующую форму, чтобы в случае пленения не быть повешенными как шпионы. После поражения Конфедерации они и тем более старались хранить в тайне своё участие в войне.

Минная война стала принимать тотальный характер: реки и заливы нашпиговывались минами, «как суп фрикадельками». На подводных минах подорвались и затонули 29 кораблей и судов северян, ещё 14 получили повреждения. Потери северян могли быть больше, но недостаток хороших материалов для изготовления корпусов и других элементов, кустарность производства, необученность минёров сказывались на результативности минных постановок. Многие капитаны северян утверждали, что привыкли к ударам якорных мин по корпусу их кораблей. При обороне Ричмонда было зарыто 1300 мин, а генералы-северяне считали, что потери от мин в определённые моменты войны были больше, чем от артиллерии южан. Некоторые подземные минные заграждения не приводились в боевое положение (не снимался предохранитель, не подключались гальванические батареи) из-за боязни минёров попасть в плен: войска противника шли по пятам за отступающими, не оставляя минёрам времени на взведение мин.

Вот что писала газета северян «Харперс Уикли» о минах южан:

«После двухдневного поиска «адских машин» были обнаружены тянущиеся валики свежей земли. Пройдя по ним, нашли землянку, где находилась установка, аналогичная той, что применяется на телеграфных станциях, в том числе гальванические батареи, от которых в разные стороны шли десятки проводов. Раскопав один из них, обнаружили железный бочонок в форме груши с отрезанным кончиком. «Срез» закрывался крышкой на восьми болтах. Под крышкой находились пороховые заряды. Под ними лежал деревянный ящик с гальваническими батареями, к которому были подведены провода из землянки. Таким образом, при взрыве дюжины этих горшков мог отправиться на тот свет целый полк без шанса на спасение».

Предвидя своё поражение, южане уничтожили все архивы, относившиеся к Секретной службе, в том числе документацию по минному оружию. После войны бывшие сотрудники Секретной службы, получив амнистию, пытались как-то капитализировать свои навыки, предлагая услуги по разработке минного оружия всем заинтересованным сторонам, но так и не преуспели. Во-первых, гражданская война имела свою специфику, во-вторых, минное оружие всё ещё считалось негуманным и бесчестным оружием военных «аутсайдеров». В-третьих, во многих странах уже велись собственные разработки по этой теме, в том числе в области самодвижущихся мин. Гэбриэл Рейнс тоже делал попытки напомнить о своих заслугах. Он написал мемуары, проиллюстрировав их схемами своих торпед, но они так и не были опубликованы.

После войны Гэбриэл Рейнс некоторое время жил в Атланте, затем переехал в Чарльстон, где служил в Квартирмейстерском управлении армии США. Он изобрёл и запатентовал предохранительный клапан для паровых котлов. Скончался Гэбриэл Рейнс в 1881 году в возрасте 78 лет.

Порох Джорджа Рейнса

О значении пороха на войне хорошо сказал Наполеон, когда потребовал от одного из своих генералов назвать причины, по которым тот сдал крепость. «Во-первых, у нас закончился порох», — начал генерал. «Достаточно! — остановил того Наполеон. — Остальные причины не важны!» Пороха в четырёх захваченных мятежниками арсеналах было найдено на месяц лёгкой перестрелки. Как говорится: «Начинали — веселились, подсчитали — прослезились». Практически с нуля предстояло создать сложное производство. Кроме сырья и оборудования, требовались специалисты и организаторы. На сельскохозяйственном Юге таких людей найти было трудно. Когда министр вооружения Конфедерации генерал Джозайя Горгас (Josiah Gorgas) узнал, что Джордж Рейнс записался в армию Конфедерации, он забрал его к себе и поручил наладить производство пороха.

С одной стороны, порох — достаточно простая субстанция, механическая смесь трёх составляющих, которую можно приготовить в домашних условиях. Но для войны нужны тысячи тонн этого порошка, а, значит, требуются десятки тысяч тонн сырья и огромные мощности по его переработке. Даже сейчас профессиональные стрелки и спортсмены отдают предпочтения пороху определённого производителя. В XIX веке разницу в качестве пороха от разных изготовителей и разных партий одного и того же производителя ощущали даже простые солдаты.

При общей стандартной химической рецептуре (75% селитры + 10% серы + 15% древесного угля) свойства пороховой смеси будут в значительной степени зависеть от размеров частиц. Мелкозернистый порох имеет свойство уплотняться, из-за чего медленнее горит. Как ни странно, крупнозернистый порох тоже горит медленнее. Задача технолога — добиться нужной плотности порошка, размельчив пороховую массу до нужного размера зерна, для ружей — мельче, для пушек — крупнее. Для этого были необходимы хорошие мельницы.

Джордж Рейнс начал с того, что сам объездил города Конфедерации, где имелись хоть какие-то предприятия, подходившие для выполнения задачи. Он организовывал производство оборудования для пороховых заводов, нанимал рабочих и специалистов, заключал контракты. Одновременно младший Рейнс проводил геологические исследования в поисках основных компонентов для пороха — серы и селитры (нитрата калия). Значение селитры было таково, что весной 1862 года организовали «Бюро нитратов», которое через год расширилось до «Бюро нитратов и горного дела».

В первую очередь было организовано производство селитры на заброшенном заводе в Нэшвилле (Теннесси) и пороха в Сикаморе (Алабама). Для наёмных рабочих это было малознакомым делом, и Рейнс написал брошюру с подробным описанием каждой операции технологического процесса. Производство в Сикаморе стало своеобразным училищем по подготовке кадров. Наступление армии Союза вынудило Рейнса остановить работу и эвакуировать оборудование на новое место — строящийся большой пороховой завод в Аугусте.

Селитры было мало, и её заказали в Европе. Пока была такая неопределённость с селитрой, Джордж Рейнс предложил извлекать её из человеческих фекалий, конского навоза и прочих отходов, вывозя их в специально организованные «нитриары». Всего работало 13 таких мест. Рабочим приходилось месяцами переворачивать компост и поливать его мочой. Газетчикам как юга, так и севера было о чем писать в своих фельетонах, а кантри-бардам — о чем распевать песни. Вскоре нитраты стали вывозить из пещерных отложений в Аппалачах, обеспечивая 30% потребностей.

К осени 1861 года ещё два пороховых завода запустили в Ричмонде — они производили более 3000 кг пороха в день. Этого всё равно было мало, и Джордж обратился к генералу Горгасу с предложением построить большой современный пороховой завод. Местом возведения был выбран город Аугуста в Джорджии, который стоял на берегу одноимённого канала. К городу подходила железная дорога, а по берегам канала расстилались обширные заросли ивы, подходящей для производства древесного угля.

Опять младший Рейнс отправился по городам южных штатов, заключая контракты на поставки необходимого оборудования: мельниц, паровых машин, котлов, ёмкостей и т. д. Не забывал он и о брате Гэбриэле: из своих поездок привозил ему материалы для производства корпусов мин.

Завод заработал в апреле 1862 года. Джордж курировал его работу, попутно занимаясь изобретательской деятельностью и внедряя новые технологии. Многое было сделано для обеспечения безопасности производства. Когда вокруг были вырублены все ивы, Рейнс заменил древесину хлопком, и производство не останавливалось ни на день. Трудно было с рабочей силой: белые работники уходили в армию, но Рейнс без колебаний заменил их чернокожими. К концу войны даже руководящий состав был преимущественно чернокожим. Всего в Аугусте было произведено около 6000 тонн пороха высокого качества. Когда после окончания войны победители сравнили свой порох с «рейнсовским», они признали превосходство последнего.

После войны Джордж Рейнс остался в Аугусте, получил звание профессора химии и фармакологии в медицинском колледже Джорджии, написал учебник по аналитической и прикладной химии и историю порохового дела Конфедерации. Умер в 1889 году.

Что касается отношений между братьями, у Рейнсов была слишком большая разница в возрасте, поэтому они мало общались друг с другом. Гэбриэл уехал в Академию, когда брат был ещё маленьким, в войну их служба была специфической, разделённой секретностью и расстоянием. Всё это не давало повода общаться и после войны.