Джозеф Пулитцер: как «отец желтой прессы» покорял Америку

Последние годы Джозеф Пулитцер целенаправленно отстранялся от всего мира. Жил в особняке, который из-за своей звукоизоляции больше напоминал бункер. В доме была абсолютная тишина. Видимо, так он искал уединения и спасения он шумного мира за окном с его скандалами, интригами и бесконечными новостями – всего, развитию чего он и сам способствовал. На тот момент из всех шумов он предпочитал лишь шум моря, которым наслаждался на своей яхте. Это было единственным местом вне стен дома, где он чувствовал гармонию с окружавшим миром. Там же, на яхте, 17 августа 1903 года он составил завещание. Про наследников в нем не было ни слова, лишь про желание учредить специальную премию для журналистов. И несмотря на то, что первая награда найдет своего героя лишь в 1917 году, именно 17 августа 1903 года считается датой учреждения Пулитцеровской премии – самой престижной для журналистов США.

Родился Джозеф Пулитцер в небольшом венгерском городке Мако 10 апреля 1847 года в состоятельной семье хлеботорговца. А вскоре после рождения сына семья переехала в Будапешт, где мальчик закончил частную школу. Однако после ее окончания будущий журналист мечтал вовсе не о карьере борца за свободу слова, а о славе храброго воина на полях сражений. Что этому способствовало – непонятно, но в противовес всем родительским уговорам мальчик видел себя только в армии. Однако из-за плохого зрения и слабого здоровья не приняли его ни в австрийскую, ни во французскую, ни в британскую армию, куда он поочередно подавал документы. Однако внезапно в Гамбурге ему удалось пройти отбор в американскую армию, испытывавшую острую потребность в солдатах ввиду шедшей на территории США гражданской войны. Так к 1865 году Джозеф и оказался в Америке. Правда, война вскоре закончилась, а сам он был уволен, оказавшись в чужой стране не только без профессии, но и в принципе без знания английского языка.

По признаниям самого Пулитцера, первые годы он откровенно бедствовал, а с работой ему совсем не везло. Из гостиницы, где он недолго проработал носильщиком, его уволили, когда он разбил вазу в чемодане одной из постоялиц. Из ресторана – когда уронил бифштекс на голову клиенту. Потом на глаза попалось объявление о вакансии рабочего на плантации в штате Луизиана. Он с радостью оплатил все транспортные расходы и в числе получивших работу счастливчиков взошел на борт старого суденышка, которое и должно было их доставить из Сент-Луиса в Луизиану. Правда, уже через тридцать миль капитан, сославшись на поломку судна, пристал к берегу и попросил всех сойти с судна на время ремонта. Как только борт покинул последний человек, корабль отплыл и вскоре исчез за горизонтом вместе с деньгами и даже вещами многих из рабочих. В Сент-Луис Пулитцер возвращался пешком. Однако именно этот случай и послужил причиной первого его опыта в журналистике. В поисках справедливости возмущенный случившимся Джозеф написал в местной газете весьма сердитую статью. Это и была его первая публикация.

Окончательно же определиться с выбором профессии тоже помог случай. Произошел он в библиотеке, где Джозеф проводил все свободное время, изучая язык и закон. В один из вечеров он зашел в располагавшуюся там же комнату для игры в шахматы и, наблюдая за игрой двоих мужчин, поспособствовал победе одного из них весьма дельным советом. Оба игрока оказались редакторами крупнейшей местной газеты Westliche Post, выходившей на немецком языке. Оценив смекалку подсказчика, они предложили ему работу. Так Пулитцер стал журналистом. Первое время работа давалась ему тяжело, и все равно он всегда первым добывал нужную информацию и, быстро продвинувшись по карьерной лестнице, к 25 годам был уже соучредителем Westliche Post.

А в 1878 году Пулитцер приступил к изданию своей собственной ежедневной газеты St.Louis Post-Dispatch. Здесь он начал экспериментировать с «новой журналистикой», создавая «человеческие репортажи», интересные широким массам. Он работал с утра до ночи, совмещал должности издателя, редактора, ведущего журналиста и бизнес-менеджера. Газета была наполнена расследованиями, направленными как на обычных мошенников с улицы, так и на коррупционеров во власти. Газету охотно покупали, вскоре она уже была местным лидером по тиражу, и состояние Джозефа стало очень даже приличным. Но планы его были еще масштабней. И он начал их реализовывать.

В 1883 году Пулитцер приобрёл газету The New York World. Ничем не выделявшаяся до Пулитцера, при нем она словно обрела второе дыхание. За один год он увеличил тираж с 15 тыс. до 100 тыс. экземпляров, а за три года цифра составляла уже четверть миллиона. Через десять лет газета станет крупнейшей в стране с тиражом 600 тыс. экземпляров. Причем цена самой газеты была снижена более чем в два раза и составляла всего один цент. Пулитцер неоднократно подчеркивал, что все его газеты «направлены на интересы простых людей, а не на интересы обладателей толстых кошельков». Но главной причиной успеха все же являлась не цена газеты, а ее редакционная политика, основанная на принципах самого Пулитцера. Его, конечно, в конце концов обвинили в клевете. Произошло это в 1908 году, когда был опубликован материал, что значительная сумма денег, которую следовало вернуть французам за статую Свободы, «потерялась» в карманах кое-кого из администрации президента Рузвельта. Пулитцер был оправдан Верховным судом США только незадолго до своей смерти в октябре 1911 года.

Но вот сама статуя Свободы точно находится на своем месте во многом благодаря Пулитцеру. Необходимые на строительство ее пьедестала деньги поначалу собирались крайне тяжело. Большинство американцев считали, что коль статуя – это дар городу Нью-Йорку, то именно его жители должны взять на себя все расходы, с чем, естественно, не соглашались последние.

Вполне возможно, что вопрос так и остался бы неразрешенным, а от подарка французов пришлось бы отказаться, если бы Джозеф Пулитцер не развернул на страницах World беспрецедентную критикующую агитационную кампанию, призвав жертвовать на сооружение пьедестала всех, кому небезразлична идея, должная символизировать столь почитаемую в Америке свободу. Необходимая сумма была вскоре собрана, а статуя установлена.

В таких ежедневных битвах и проходила жизнь Пулитцера, поэтому неудивительно, что здоровье его год от года лишь ухудшалось. Зрение начало резко падать уже в 35 лет, нервные срывы происходили все чаще, а со временем появилась и эта болезненная чувствительность к шуму. С 1891 года он вообще не появлялся в редакции, проводя все время в своем звуконепроницаемом особняке или на яхте. Но при этом, разработав специальные знаки для общения с подчиненными, он продолжал руководить, определяя политику своего издания. И оценка этой политики сегодня более чем высока – Джозеф Пулитцер по праву считается не только величайшим американским редактор