Как стульчик торговки Дженни, брошенный в декана эдинбургского собора, стал предвестником Епископских войн (1639–1640) между Шотландией и Англией

Этот конфликт не только не разрешил накопившиеся проблемы, но и стал предвестником войны гражданской, в 1642 году охватившей все Британские острова.

Король, деньги и две церковные организации

Став в 1625 году королём Англии, Шотландии и Ирландии, Карл I продолжил политику своего отца по укреплению абсолютизма. Как и Яков, он пытался обходиться без парламента и был озабочен вопросом, где же взять деньги. Хотя Карл считался бережливым монархом, расходы двора постоянно превышали доходы, которые в первой половине 1630-х годов в среднем составляли около 600 000 фунтов в год. В то же время задолженность казначейства достигала 1 млн фунтов — а ведь при первых Стюартах Англия фактически процветала.

Причина дисбаланса крылась в том, что многие не желали платить налоги, не утверждённые парламентом. На некоторое время помогли советы юристов, которые предложили королю собирать «корабельные деньги» — один из древнейших английских налогов, введённый ещё Альфредом Великим в IX веке для защиты побережья от набегов. Эти «корабельные деньги» взимались не только с приморских графств, но и с внутренних: почему это жители побережья обязаны платить за оборону всей страны? Новое постановление прошло почти без осложнений (они, впрочем, появились позднее), но денег двору всё равно не хватало.

Новое поступление средств в казну попытался обеспечить архиепископ Кентерберийский Уильям Лод. Ярый сторонник англиканской церкви, он вернул в обиход позабытое со времён королевы Елизаветы правило, гласившее, что каждый обязан в воскресенье посещать храм, даже если он не принадлежит к англиканской церкви. Если же человек поленился либо по религиозным убеждениям не пришёл в церковь, он был обязан заплатить в казну 1 шиллинг.

Естественно, это вызвало недовольство, особенно на землях Шотландии, где существовала пресвитерианская церковь, независимая от англиканской. Управлялась она не епископами, как в Англии (они, конечно же, имелись, но их власть была номинальной), а генеральной ассамблеей, куда входили как представители духовенства, так и светские лица, что роднило этот орган с парламентом. На местах руководили специальные органы регионального управления — пресвитерии (отсюда и название церкви), также состоявшие из пасторов и мирян. Собственная церковь подчёркивала особенности Шотландии и помогала сохранять признаки независимости.

Карл Стюарт, хотя и был шотландского происхождения, не разбирался в менталитете своих северных подданных и поддержал политику сближения церквей, проводимую Лодом. Шотландцам были навязаны англиканский молитвенник и новые каноны. Церковная власть от пресвитерий переходила к епископам, назначаемым в Англии. Кроме того, сразу по восшествии на престол Карл издал билль о реституции — постановление о пересмотре конфискации владений, принадлежавших ранее католической церкви и оказавшихся в руках дворян. Земли должны были вернуться в лоно церкви, но теперь уже протестантской. Процесс шёл довольно медленно, поскольку совместные коллегии из священников и мирян не спешили рассматривать дела прошлого. Вот если бы на смену пресвитериям пришли епископы, ситуация могла бы кардинально измениться.

23 июля 1637 года в эдинбургском соборе святого Джайлса, где по указанию Лода была создана епископская кафедра, декан Джеймс Ханнах попытался провести богослужение по новой литургии. Прихожане пришли в ярость. Торговка Дженни Геддес схватила стульчик для молитвы и запустила им в декана, многие последовали её примеру. Брошенный стульчик стал спичкой, поднесённой к пороховой бочке — антиепископские выступления охватили всю Шотландию. Церковные нововведения знаменовали приближение прежде далёкой авторитарной королевской власти, не заботившейся о правах шотландцев, которые опасались англификации своей страны и англиканизации своей церкви.

Путь к войне

28 февраля 1638 года в Эдинбурге представители шотландской аристократии и дворянства подписали манифест, получивший название Национальный Ковенант. Он провозглашал приверженность шотландцев пресвитерианской религиозной доктрине и отменял все нововведения, произошедшие при английских Стюартах. 2 марта Ковенант подписали также представители духовенства и городов. Примечательно, что, выступая в целом против королевской политики, шотландцы не имели ничего против короля лично, признавая его власть законной. Впоследствии эта двойственность привела к расколу в самом шотландском обществе и к гражданской войне в Шотландии.

Карл попытался урегулировать конфликт уговорами. В первую очередь он рассчитывал на традиционную верность шотландцев королю, а также учитывал, что пусть многие, но всё же далеко не все подписали Ковенант. К примеру, на северо-востоке Шотландии, в землях клана Гордонов, проживало много королевских сторонников, а их идеологическим центром был Абердинский университет.

В Эдинбург отправился маркиз Джеймс Гамильтон с полномочиями отказаться от англиканских нововведений на случай, если понадобится утихомирить шотландцев. Однако разошедшимся северянам этого уже было мало, и они потребовали отмены епископата вообще. С разрешения Карла стороны постановили собрать Генеральную ассамблею пресвитерианской церкви. Она начала работу в ноябре 1638 года, но когда Гамильтон осознал, что её участники собираются объявить о ликвидации епископата, он отдал приказ о роспуске. Шотландцы проигнорировали его распоряжение, что привело к окончательному разрыву между ковенантерами и королём. Война стала неизбежной.

Планирование — залог успеха

Карл был абсолютно уверен в победном завершении кампании. В соответствии с разработанным планом, на северо-востоке Шотландии Джордж Гордон, маркиз Хантли, собирал войска из тех, кто ещё поддерживал короля. Гамильтон высаживался на восточном побережье и соединялся с верными шотландцами. Из Ольстера Антрим наносил удар на западе, в Аргайлшире, а Уэнтуорт на кораблях перевозил большое количество солдат из Ирландии и высаживался в Думбартоне. Сам же Карл выступал с 20-тысячной армией, которой предстояло собраться в Йорке, а затем, перейдя шотландскую границу в Бервик-на-Твиде, атаковал Эдинбург. Эта четырёхсторонняя атака была бы достаточной, чтобы заставить ковенантеров подчиниться или чтобы разгромить их в полевом сражении, если они осмелятся вступить в бой. 18 января 1639 года королевские письма с требованием оказать военную помощь отправились ко всем его сторонникам. Несколько недель спустя лорды-лейтенанты (наместники) получили письма с точным количеством людей, которое должен был предоставить каждый округ.

Такие масштабные сборы происходили впервые за почти сто лет и сопровождались большой суматохой. Очень немногие из дворян имели какой-либо военный опыт. Оружие и снаряжение находились в отвратительном состоянии. За исключением нескольких опытных наёмников — таких, как Джейкоб Эстли, назначенный ответственным за оборону Йорка — призванные солдаты были недисциплинированны и не разбирались в полевой тактике. Из 5000 человек, привлечённых Гамильтоном для высадки, только 200 имели шанс попасть в противника, выстрелив из мушкета. Начальник артиллерии вообще заявил, что только четверо из его людей были в состоянии стрелять из мортир. У других командиров вояки оказались не лучше. Используя положение о замене в Законе о милиции, многие солдаты, проходившие ранее обучение, оставались дома и выставляли вместо себя завербованного добровольца, получившего плату. Получилось так, что в Йорк отправились преимущественно представители низов и отбросы общества — позже это стало характерно для солдат британской армии.

Деньги тоже оказались проблемой. Карл решил не созывать парламент, прекрасно понимая, что вместо финансов получит новый конфликт. Пришлось полагаться исключительно на суммы, предоставленные казначейством. Их оказалось так мало, что солдатам платили с опозданием или не платили вообще. 8000 мушкетов были заказаны в Нидерландах, но не хватало профессиональных инструкторов, чтобы обучить людей ими пользоваться, и кентскому контингенту приходилось полагаться только на пики, которые были либо слишком короткими, либо находились в ужасном состоянии. Окончательный удар по планам Карла нанёс Уэнтуорт, сообщивший, что не сможет собрать войско раньше июня.

Отцы-командиры и их бравые солдаты

Возглавил королевские силы граф-маршал Англии Томас Говард, граф Арундел. Главным его достоинством было то, что король доверял ему целиком и полностью. Военного опыта Говард не имел, и потому вся организация похода легла на плечи его заместителя Роберта Деверё, графа Эссекса. Он участвовал в кампаниях Тридцатилетней войны, сражаясь на стороне протестантов сперва простым добровольцем, а позднее даже командовал полком. В 1625 году, во время войны с испанцами, Деверё в звании вице-адмирала участвовал в неудачном походе английской эскадры на Кадис. Обвинив в неудаче королевского фаворита герцога Бекингема, граф Эссекс поставил крест на своей дальнейшей военной карьере. В следующие годы он занимался парламентской и придворной жизнью, находясь в оппозиции к Карлу, сближаться с которым начал накануне описываемых событий.

Почти сразу Эссексу пришлось поделиться командованием с Генри Ричем, графом Холландом. Это вызвало недовольство Арундела: он понимал, что опыт Холланда, который участвовал в 1610 году в осаде Юлиха, не идёт ни в какое сравнение с боевыми заслугами Эссекса. Но поделать ничего было нельзя — Холланд был фаворитом королевы Генриетты.

Шотландское командование выглядело полной противоположностью англичанам. Во главе армии Ковенанта встал Александр Лесли, обладавший тридцатилетним военным опытом. Шотландец из обедневшего рода с 1608 года находился на шведской службе. Через 19 лет его, уже в звании полковника, посвятил в рыцари шведский король Густав Адольф. Во время Тридцатилетней войны Лесли отличился в ряде сражений, был ранен и в конце концов удостоился чина фельдмаршала.

Когда между Англией и Шотландией усилились религиозные противоречия и в воздухе запахло войной, Лесли не только поступил на службу Ковенанту, но и привёл с собой довольно многочисленную армию — 300 офицеров и неизвестное количество солдат. Это войско состояло из шотландских наёмников на шведской службе. Дальнейшее нахождение в разорённой войной Германии не сулило шотландцам финансовых перспектив, к тому же шведы уже давно не выплачивали жалование. Не удивительно, что шотландцы с радостью откликнулись на призыв вернуться домой и поддержать сородичей в богоугодном деле, за которое им обещали заплатить. Лесли, пользуясь своим авторитетом, сумел договориться со шведским командованием о морской перевозке шотландцев в Британию. При этом солдаты сохранили всё своё вооружение и даже несколько орудий, которые получили в качестве своего рода прощальных подарков, сделанных, чтобы ликвидировать задолженность по оплате. По этой же статье прошла и сама перевозка шотландцев, так что в глазах Карла шведы не выглядели сторонниками мятежа.

Отдельно стоит отметить Джеймса Грэма, маркиза Монтроза, который руководил ковенантерами в Абердиншире. Получив классическое образование в колледже Глазго и университете Сент-Эндрюс, Монтроз отправился во Францию, где некоторое время изучал тактику. По возвращении в Англию он предложил свои услуги Карлу, но его кандидатуру отверг Гамильтон, причём отказ выглядел довольно грубо. Монтроз отправился в Шотландию и присоединился к Ковенанту. Не имевший военной практики Монтроз великолепно знал теорию, что наглядно продемонстрировал в Абердиншире. Кто знает, удалось бы шотландцам разгромить роялистов, будь Гамильтон более вежливым.

Шотландия вчетверо уступала Англии по численности населения, и перед Лесли стояла непростая задача. Очень немногие шотландцы имели хотя бы элементарную военную подготовку английской милиции — за исключением кланов Хайленда. Следует учитывать, что из горцев только клан Кэмпбеллов был полностью на стороне Ковенанта, другие же выступали преимущественно за короля.

С другой стороны, сама бедность Шотландии дала ей потенциал военной силы: тысячи молодых людей в своё время ушли из дома, чтобы служить в армиях Швеции или Дании. Только за период между 1625 и 1632 годами около 25 000 человек, то есть примерно каждый десятый из взрослого мужского населения, ушли воевать за плату и протестантское дело. Многие из них, начав службу рядовыми, дослужились до офицерского чина. Когда в конце 1638 года Ковенант призвал всех шотландских солдат на иностранной службе вернуться домой и получать плату там, откликнулось довольно много вояк. Поодиночке и группами они стали возвращаться на родину. Хотя большинство полковников и капитанов рот в армии Ковенанта были дворянами или даже лордами, оговаривалось, что замещающие их подполковник и майор в каждом полку, а также прапорщик и два сержанта в каждой роте должны быть ветеранами войн на континенте. Это ядро из опытных профессионалов дало армии Лесли неисчислимое преимущество и, вероятно, стало главным фактором, способствовавшим успеху шотландцев.

Шотландское начало

Пользуясь пассивностью короля, шотландцы перешли к военным действиям. Основу их армии составили находившиеся на шведской службе наёмники, которые начали массово возвращаться из Германии. В марте 1639 года они без боя захватили замки в Эдинбурге и Думбартоне, где стояли верные королю гарнизоны. Захват Эдинбургского замка осуществила группа ковенантеров под личным руководством А. Лесли. Пока лидеры вели переговоры с капитаном замка Арчибальдом Холдейном, безуспешно пытаясь убедить его перейти на свою сторону, Лесли собрал штурмовую группу и внезапно атаковал ворота замка. Внешние ворота были взорваны заложенной петардой, а внутренние шотландцы прорубили топорами. Гарнизон капитулировал, посчитав, что отразить атаку не сможет.

Хитростью был захвачен и Думбартонский замок. Ковенантеры дождались момента, когда благочестивый капитан замка в воскресенье отправился в близлежащую церковь, схватили его и выведали пароль. Затем один из шотландцев надел одежду капитана, подошёл к воротам замка и, назвав пароль, вошёл в открытые ворота, куда вслед за ним устремились и другие. Как и в Эдинбурге, после захвата ворот гарнизон предпочёл сдаться.

Взятие замка в Думбартоне означало, что Уэнтуорт лишился плацдарма на побережье, и высадка войск из Ирландии находится под большим вопросом.

Проба сил в Абердиншире

Единственным человеком, который мог противостоять ковенантерам, был Джордж Гордон, маркиз Хантли, но сил ему явно не хватало. Карл даже запретил ему вступать в бой, пока не прибудет подкрепление Гамильтона. Тем не менее, узнав, что неподалеку от его владений, в Турриффе, будет проходить собрание ковенантеров, маркиз немедленно отправился его разгонять. Однако Монтроз, которому сообщили о намерениях Хантли, выступил к Турриффу и оказался у цели раньше, причём в численном преимуществе. Хантли было разрешено вступить в город с условием не мешать проведению собрания. Тот так и сделал: несмотря на просьбы офицеров атаковать первыми, он со своими всадниками проехал по городу, а затем удалился на юг, в направлении Абердина.

Прибыв в Абердин, Хантли прочитал жителям воззвание короля с осуждением действий ковенантеров и начал готовиться к обороне города. 30 марта к Абердину подошли Лесли и Монтроз. Хантли, посчитав, что укрепления города всё же недостаточно сильны, отступил. Солдаты Ковенанта прошли по Абердину показательным маршем, демонстрируя роялистам свою силу и выучку. Однако обладавший влиянием в Абердиншире Хантли оставался опасным, и Монтроз вызвал его на переговоры, где убедил отправиться в Абердин. Там по приказу Лесли маркиз был арестован и направлен в Эдинбург.

Сторонников короля на севере возглавил пользовавшийся большой популярностью сэр Джордж Огилви из Банфа. Поскольку он не был полноценным Гордоном, ему пришлось разделить командование с сэром Джоном Хаддо. Реальным же командиром был опытный солдат удачи, участник Тридцатилетней войны подполковник Джонстон, на которого из-за незнатного происхождения и отсутствия родства с Гордонами смотрели свысока. Главной силой, которой располагал Джонстон, был Стратбогийский полк, набранный на землях Хантли. Он насчитывал шесть рот (около 600 человек), вооружённых пиками и мушкетами. Хотя многие были незнакомы с военной тактикой, интенсивное обучение, продолжавшееся всю весну под началом опытных наёмников-инструкторов, давало возможность Гордонам смотреть в будущее с оптимизмом.

Продолжение следует: Схватка дилетантов в Первую Епископскую войну