Каспийская война: схватка за Форт-Александровский

В 1918 году Астраханско-Каспийская флотилия красных успешно выполнила все свои боевые задачи и нанесла противнику существенный урон. В мае следующего года одними из самых ярких событий войны на Каспии стали морские бои за Форт-Александровский. Они наглядно доказали тот факт, что господство на море трудно завоевать одной-единственной победой и что любой успех способен оказать влияние на ход боевых действий лишь в том случае, если его удаётся закрепить.

Красный флот выходит в море

Успешные действия Астраханско-Каспийской флотилии осенью 1918 года побудили советское командование активизировать её с самого начала навигации следующего года — как только очистился от льда 12-футовый рейд. 20 марта 1919 года на заседании Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта (через несколько дней он будет переформирован в 11-ю отдельную армию) командующий фронтом М. С. Свечников потребовал привести флот в полную боевую готовность. Фронт требовал от флота оказать сухопутным войскам содействие в новом наступлении вдоль берега на Кизляр и Петровск с перспективой дальнейшего продвижения на Баку, занятый англичанами. В свою очередь, флот, как записал Свечников, «убеждал нас в безопасности десантных операций». Предполагалось обстрелять с моря Петровск, а также высадить небольшой десант из «отборных моряков» для блокирования железной дороги на Баку.

13 апреля вооружённый пароход «Адлер» получил предписание выйти из Астрахани вниз по Волге и произвести разведку 12-футового рейда и района острова Четырёхбугорный, проверив, не появлялся ли здесь противник. После этой разведки на рейде был установлен постоянный дозор из двух кораблей. 20 апреля к 14 часам основная часть красного флота (штабной корабль командующего флотилией «Владимир Короленко», два старых и два более новых эсминца, два вспомогательных крейсера, семь пароходов речного отряда и дивизион катеров-истребителей со своей плавбазой) была выведена из Астрахани на промежуточную морскую базу в районе промысла Оранжерейный.

Противник возле Астрахани не появлялся и инициативы не проявлял, поэтому 26 апреля флот перешёл на 12-футовый рейд. В. И. Ленин срочной телеграммой потребовал от Реввоенсовета 11-й армии выяснить вопрос о взятии Петровска и устья реки Урал «для взятия оттуда нефти». Поэтому командующий флотилией С. Е. Сакс (бывший прапорщик по морской части) приказал своему штабу разработать операцию по захвату Петровска. В ответ начальник оперативной части штаба военмор М. Н. Попов доложил, что флот может сделать это, но «удержать Петровск, не имея армии — сомнительно. С политической точки зрения, если мы понесём под Петровском неудачу… то политика дружественно к нам расположенных горских племён резко повернёт в другую сторону, а результаты этого слишком известны».

Взамен операции по захвату Петровска Попов предлагал захватить Форт-Александровский, располагавшийся на полуострове Мангышлак, для создания в нём хотя бы временной базы. Необходимость этого шага он объяснял так: «Весь минус нашего положения заключается в том, что мы не имеем манёвренной базы и в случае падения воды в канале нам некуда будет укрыться». Форт-Александровский давал такую базу и при этом лежал на пустынном восточном берегу моря (где противник не имел сил), и его было довольно легко оборонять с суши. Более того, его захват позволял контролировать коммуникации белых между Гурьевым и Петровском — единственную «ниточку», хоть как-то связывавшую войска Колчака и Деникина.

Попов считал, что при первом же подъёме воды нужно вывести все силы флотилии из Волги в море «и, оставив крейсеры и часть речного отряда на 12-футовом рейде, эсминцами совместно с истребителями произвести разведку в районе Старотеречная — Чечень. И уже результат этой разведки позволит нам судить о том решении, которое мы должны принять». Одновременно он предупреждал о ненадёжности силовых установок старых эсминцев: «случай с “Москвитянином” всегда может повториться с любым из наших эскадренных миноносцев, а они составляют главное ядро флота».

Внезапная победа красных

На следующий день, 28 апреля, Попов, только что назначенный командующим действующим флотом Каспийского моря, приказал начальнику речного отряда судов А. В. Сабурову произвести в ночь на 29 апреля разведку в Тюб-Караганском заливе возле Форт-Александровского, артиллерийским огнём уничтожить радиостанцию и вернуться в назначенный пункт, где его должны были ждать вспомогательные крейсера. Одновременно отряду эсминцев предписывалось атаковать Петровск. На 12-футовом рейде оставалась плавучая батарея №1 и дивизион моторных катеров-истребителей. Вдогонку этому приказу Реввоенсовет 11-й армии 29 апреля предписал флотилии:

• провести разведку моря и выяснить положение вражеского флота;
• пресечь коммуникации между Петровском и Гурьевым (то есть между войсками Деникина и Колчака);
• захватить с моря Петровск;
• «организовать постоянное крейсирование для воспрепятствования проникновению судов противника севернее линии Дербент — м. Песчаный».

Таким образом, план операции предполагал только одновременный набег с моря на Форт-Александровский и Петровск с разведывательно-диверсионными целями — захвата этих пунктов не предусматривалось.

29 апреля в 0:45 отряд Сабурова в составе пароходов «Коммунист», «Спартаковец», «Адлер» и минного заградителя «Демосфен» вышел к Тюб-Караганскому заливу. Сам Сабуров держал флаг на ледоколе «Каспий» (в ряде документов проходит как вспомогательный крейсер). В 19:30 в двенадцати милях от Кулалинской банки на горизонте был замечен пароход, опознанный как английский вспомогательный крейсер «Вентюр». Это действительно был один из пяти вспомогательных крейсеров, направленных из Баку для блокады северной части Каспийского моря. С английской эскадры тоже заметили красные корабли, но отряд Сабурова повернул восточнее и укрылся в темной части горизонта, так что англичане потеряли его из виду. Силы противников разошлись без боя.

На рассвете 30 апреля отряд Сабурова вошёл в Тюб-Караганский залив и встал в шести милях от форта. По радио с флагмана было передано требование о сдаче форта. Одновременно с этим пароход «Адлер» направился к порту для разведки и доставки письма населению и гарнизону форта. Оформленное в пафосных выражениях, письмо провозглашало «освобождение от ненавистной нам всем буржуазии» и «ига кровавых тиранов». Но именно такие призывы в те времена действовали лучше всего: в 10 часов из форта поступило сообщение о том, что радиостанция прекращает работу, а ещё через полчаса — известие о том, что гарнизон форта переходит на сторону красных. Ещё через два часа на корабли прибыла делегация села Никольское, сообщившая, что местное население поддерживает Советскую власть.

Набеговая операция увенчалась большим успехом, которого никто не ожидал. В форте был высажен десант под началом командира парохода «Спартаковец» Бейтнера, захвативший два трёхдюймовых орудия и взявший под охрану радиостанцию. Комиссар уезда и форта Кубиев (судя по наименованию должности, оставшийся ещё от эсеровских властей) бежал. Видимо, именно успех этой операции побудил Сакса отменить набег на Петровск — вместо этого отряд эсминцев был направлен в Форт-Александровский. Сюда же из Астрахани были посланы суда плавучего тыла для создания манёвренной базы по образцу той, которая уже существовала на 12-футовом рейде.

Жертва радиоигры

Тем временем радиостанция, начальником которой стал матрос Никита Чемруков, продолжала принимать и отправлять шифрованные радиограммы — но уже под контролем красных (позднее такой приём получит название «радиоигра»). Все принятые шифровки тщательно просматривались, часть из них передавалась далее, поэтому ни белые, ни англичане некоторое время не подозревали, что форт захвачен красными. В итоге уже 3 мая красные суда перехватили две шхуны, шедшие из Гурьева в Петровск с грузом табака и продовольствия. Но главный успех ждал впереди: в ночь на 5 мая среди принятых шифровок поступило сообщение о том, что из Петровска в Гурьев на пароходе «Лейла» отбывает важная миссия во главе с генерал-майором А. Н. Гришиным-Алмазовым, которой требовалось оказать полное содействие.

Гришин был интереснейшей личностью. Весной 1918 года этот 38-летний артиллерийский полковник возглавил подпольную военную организацию Западно-Сибирского комиссариата эсеровского Временного правительства автономной Сибири. Именно здесь он получил псевдоним «Алмазов», вскоре ставший частью его фамилии. После Чехословацкого мятежа Гришин-Алмазов стал управляющим военным министерством Временного Сибирского правительства и командующим вновь создаваемой Сибирской армией. 10 июля 1918 года его произвели в генерал-майоры, но 5 сентября за монархистские убеждения и диктаторские замашки он был смещён с должности эсеровскими властями, после чего уехал в Добровольческую армию на Кубань.

В декабре 1918 года Деникин по представлению французского консула Эмиля Энно назначил его военным губернатором Одессы, только что оккупированной французами. На этой должности Гришин-Алмазов прославился бессудными расстрелами и политическими убийствами, завоевал стойкую ненависть у населения и в марте 1919 года был смещён прибывшим в Одессу верховным комиссаром Франции на Юге России генералом Луи Франше д’Эспере.

Безработный генерал, знавший обстановку в Сибири и при этом активно демонстрировавший личную преданность Деникину, был лучшей кандидатурой для отправки к Колчаку во главе миссии, предназначенной для установления связи между двумя крупнейшими лидерами Белого движения.

Миссия насчитывала 16 офицеров и 25 солдат. В конце апреля 1919 года она прибыла в Петровск, куда из Баку пришёл специально зафрахтованный маленький пароходик «Лейла» — его капитан и команда даже не знали цели рейса. 27 апреля «Лейла» вышла к острову Чечень, на котором англичане уже организовали свою манёвренную базу. Вечером 4 мая пароход отправился дальше. В качестве конвоя коммодор Норрис выделил ему вспомогательный крейсер «Президент Крюгер», но сопровождать миссию он должен был лишь до Форт-Александровского, о чём и сообщалось в шифровке, посланной туда.

5 мая в 12:30 из Форта-Александровского был обнаружен дым парохода, на перехват которого из Тюб-Караганского залива вышел эсминец «Карл Либкнехт» (бывший «Финн») в сопровождении моторного катера-истребителя «Жуткий». В некоторых публикациях утверждается, что в составе группы был также вспомогательный крейсер «Красное Знамя» (бывший пароход «Коломна»), однако это маловероятно: пароход имел скорость 9,5 узлов, в то время как для выхода специально были выбраны самые быстроходные суда: эсминец развивал 25 узлов, «Жуткий» — 20 узлов.

Судя по документам, «Президента Крюгера» с советских кораблей даже не заметили и о его присутствии не знали. Командир «Карла Либкнехта» М. С. Россет направил эсминец наперерез пароходу и сделал предупредительный выстрел. «Лейла» сразу же остановилась, после чего к ней направилась шлюпка с восемью моряками абордажной команды под командованием М. Ф. Юсупова. Лейтенант Кадесников в своём «Кратком очерке Белой борьбы под Андреевским флагом» живописует бой на борту пароходика, в ходе которого белый генерал отстреливался до последнего патрона, а его офицеры были «частью убиты в жестокой стычке, частью изранены и захвачены в плен живыми». В то же время одних только офицеров на «Лейле» было больше, чем матросов во всей абордажной команде, из которой не погиб никто. Советские документы о перестрелке на борту парохода не упоминают, лишь перечисляя застрелившихся: генерала Гришина-Алмазова, его адъютанта подпоручика Зернова и поручика Йозефи. Остальные участники миссии сдались, причём красными была захвачена обширная документация, позднее переданная Реввоенсовету 11-й армии.

Британский флот наносит ответный удар

После этого инцидента британцам стало ясно, что Форт-Александровский захвачен большевиками. Английский флот перешёл к активным боевым действиям: вечером 13 мая к острову Чечень прибыл вооружённый пароход «Аладир Усейнов», имевший на борту два гидросамолёта. На следующий день одна из машин вылетела на разведку северного побережья Каспия, однако кораблей противника не обнаружила. Зато 15 мая отряд английских кораблей, вышедший к Мангышлаку, смог перехватить конвой, шедший из Астрахани в Форт-Александровский под охраной эсминца «Яков Свердлов»: транспорты «Алекбер» и «Баку», а также шедшие у них на буксире шхуна «Дербент» и шаланда «Усейн Абат». После начала перестрелки командир эсминца счёл, что силы слишком неравны (английская эскадра имела минимум шесть вымпелов) и приказал рубить швартовы. Транспорты и эсминец укрылись в Тюб-Караганском заливе, брошенные шаланда и шхуна с грузом дров и угля были потоплены огнём вспомогательных крейсеров «Президент Крюгер» и «Эммануил Нобель».

Этот случай заставил Сакса дополнительно перевести в Форт-Александровский корабли, ранее стоявшие на 12-футовом рейде: крейсеры «III Интернационал» и «Пролетарий», эсминец «Яков Свердлов», подводные лодки «Макрель» и «Минога» с плавбазой «Ревель», а также отряд транспортов. К 18 мая здесь находилась следующая группировка:

• бригада крейсеров: «III Интернационал», «Красное Знамя», «Ильич», «Пролетарий»;
• отряд миноносцев: «Карл Либкнехт», «Москвитянин», «Яков Свердлов», «Дельный», «Деятельный», «Расторопный»;
• речной отряд: ледокол «Каспий» (флагман), минный заградитель «Демосфен»;
• дивизион подводных лодок: «Макрель», «Минога» и плавбаза «Ревель»;
• дивизион катеров-истребителей: «Смелый», «Счастливый», «Пылкий», «Беспокойный», «Жуткий», «Дерзкий», «Пронзительный»;
• плавучая 152-мм батарея №2;
• отряд транспортов: угольщик «Баку» (флаг начальника отряда), плавмастерская «Мехти», транспорты боеприпасов «Алекбер» и «Туман», минный транспорт «Мартын»;
• гидрографические суда «Красноводск», «Николай Зубов», «Терек»;
• вспомогательные суда «Бакинец», «Ряжск», «Крейсер», «Лейла», «Гельма».

Здесь же находились продовольственная база «Зороастр», продовольственная баржа №2, водяная баржа «Рюрик» и угольная шаланда «Рыбачка». В форте располагался десант в 400 человек. В то же время на 12-футовом рейде оставались 152-мм плавучая батарея №1, вспомогательное судно «Игнатий» и дозорное судно «Воля».

18 мая бригада крейсеров во главе с «III Интернационалом» (флаг командующего флотилией Сакса), отряд миноносцев (за исключением неисправного «Москвитянина») и два катера-истребителя вышли в море для проведения операции против острова Чечень. Однако эсминцы, первыми прибывшие к острову, встретили полосу сильного тумана — именно из-за него англичане не смогли поднять в воздух свои гидросамолёты и также не обнаружили противника. Радиосвязь с эсминцами из-за неопытности телеграфистов работала с перебоями, а с эсминцем «Дельный» и вовсе была потеряна. Сакс решил уйти на 12-футовый рейд и 20 мая повторить операцию оттуда. Уже на подходе к рейду выявились новые неприятности: у «Деятельного» через 19 часов 12-узлового хода вышли из строя котлы, и его пришлось брать на буксир. У «Карла Либкнехта» в подшипники набился песок, а «Расторопный» опять требовал переборки донных насосов. Наконец, на крейсере «III Интернационал» требовалось заменить шток поршня у дизеля. В довершение всего угольный транспорт «Пирогов» из-за сгона воды не смог самостоятельно войти в канал, и его пришлось вести на буксире, поэтому бункеровка кораблей началась только в ночь на 21 мая.

В целом оказалось, что сложные и при этом довольно сильно изношенные механизмы миноносцев требовали гораздо более серьёзного и квалифицированного обслуживания, чем можно было обеспечить в условиях Астрахани. В своём докладе Ленину от 21 мая председатель Реввоенсовета 11-й отдельной армии К. А. Мехоношин отмечал, что самыми надёжными кораблями флотилии являются вспомогательные крейсера с паровыми машинами, эксплуатация же кораблей специальной постройки требует невероятных усилий.

Впрочем, флотилия имела и проблемы с организацией — особенно тех действий, которые проводились не под непосредственным командованием более-менее опытных офицеров (Сакса, Попова или Сабурова). Таким образом, высадка десанта возле Гурьева была сорвана, а спланированный Поповым рейд против нефтепромысла на мысе Ракушечный пришлось отменить из-за неудачи в Тюб-Караганском заливе…

Бой в Тюб-Караганском заливе

Ещё 20 мая над заливом появился английский самолёт. Он провёл разведку и сбросил бомбы, хотя никуда не попал. В этот же день со стоянки у острова Чечень вышла английская эскадра: вспомогательные крейсера «Президент Крюгер», «Вентюр», «Азия», «Эммануил Нобель», «Слава», «Зороастр», «Биби Эйбат» и «Виндзор Кастл». К вечеру они подошли к побережью Мангышлака. Получив по радио донесение с самолёта-разведчика, коммодор Норрис решил атаковать корабли в Тюб-Караганском заливе утром следующего дня.

К 21 мая у Форта-Александровского оставался отряд речных кораблей под командованием А. В. Сабурова, неисправный эсминец «Москвитянин» (у него действовал только один котёл), невооружённые вспомогательные суда и транспорты, а также две подводные лодки.

В начале одиннадцатого на юго-западе были обнаружены дымки, а к половине первого из бухты уже можно было различить силуэты приближающихся кораблей — их насчитали пять, потом наблюдатели с «Москвитянина» доложили о шести, хотя в эскадре Норриса было восемь вымпелов. Правда, наблюдатели считали, что поодаль держится ещё один английский отряд из пяти кораблей. Британцы планировали атаковать на рассвете, но ночью их корабли заблудились, и Норрис потратил некоторое время на определение своего местоположения.

Следует отметить, что силы были явно неравны: ледокол «Каспий» и эсминец «Москвитянин» имели по два 102-мм орудия, минный заградитель «Демосфен» — два 75-мм орудия. Ещё два 152-мм орудия находились на плавучей батарее №2, и две полевых трехдюймовки — на берегу. В то же время на английской эскадре насчитывалось как минимум шесть 120-мм орудий, восемь 102-мм и три 75-мм орудия (вооружение крейсера «Биби-Эйбат» неизвестно). В целом превосходство англичан в артиллерии можно оценить как более чем двукратное.

В 13:15 эсминец «Москвитянин» (командир — В. С. Сташкевич) и минный заградитель «Демосфен» (командир — Р. Н. Фрейнман) один за другим вышли из бухты навстречу англичанам. Пройдя траверз Тюб-Караганского маяка, отряд развернулся обратно и открыл огонь по неприятелю. Несколько позже в море вышла подлодка «Макрель» в сопровождении трёх катеров-истребителей. Первоначально расстояние до противника составляло 70 каб, и снаряды ложились недолётами. Тогда эсминец и минзаг повернули на запад, а затем легли на курсо­вой угол 70°, ведя огонь левым бортом.

Британский флагман «Президент Крюгер» открыл огонь в 14:20, его снаряды стали ложиться рядом с красными кораблями, но попаданий не было. Зато два снаряда 152-мм плавучей батареи №2, стоявшей на якоре возле маяка, угодили в бывший танкер «Эммануил Нобель», который вышел из колонны, на время лишившись хода. Ещё один трёхдюймовый снаряд с берега попал в «Президента Крюгера», не причинив ему существенных повреждений. В 14:25 английский снаряд попал в плавбатарею, за ним последовали ещё несколько. Неподвижная плавбатарея была лёгкой целью и этим отвлекла на себя огонь вражеских кораблей. На ней вспыхнул пожар, вскоре она прекратила стрельбу и начала тонуть.

Тем временем «Москвитянин» и «Демосфен» дошли до нордовой вехи и развернулись обратно к бухте, продолжая стрельбу правым бортом. В это время у эсминца начал глохнуть последний котёл. По приказу с «Каспия», стрелявшего от входа в бухту, корабли вернулись в гавань: эсминец приткнулся левым бортом к Со­ляной пристани, некоторое время продолжая стрелять из кормовой 102-мм пушки. Затем его команда высади­лась на берег.

Один английский снаряд попал в «Каспий», на котором начали парить котлы. К этому времени от частой стрельбы на ледоколе вышли из строя все орудия, поэтому его команда спустилась в шлюпки и покинула корабль. Теперь огонь по противнику продолжал лишь один «Демосфен», вставший рядом с плавбазой «Ревель». Английская эскадра зашла с севера, развернулась на юг и теперь держала курс вглубь бухты.

В 14:50 вражеский снаряд попал в плавбазу «Ревель» — на ней вспыхнул пожар, вскоре перекинувшийся и на «Демосфен». К этому времени минный заградитель израсходовал почти весь боезапас: видя, что остальные корабли уже покинуты экипажами, его команда начала готовить корабль к взрыву. За борт были выброшены орудийные замки и пулемёты, машинная команда подорвала компрессоры, и экипаж покинул корабль, выйдя на берег вброд. Но хуже всего было то, что в гавани загорелся, а вскоре взорвался пароход «Туман» со снарядами. Кроме того, сгорело посыльное судно «Гельма», осколками была повреждена подлодка «Минога», которую её командиру Ю. В. Пуарэ с помощью шлюпки удалось отбуксировать от горящих кораблей.

Однако около 18 часов английский отряд, приблизившийся к гавани на 30 каб, внезапно развернулся на север и стал удаляться, некоторое время продолжая стрельбу. Согласно советской версии, англичане заметили в море перископ «Макрели» и решили не искушать судьбу; белогвардейские мемуаристы утверждали, что на эскадре Норриса просто кончились снаряды и командор боялся встречи с отрядом крейсеров из Астрахани.

Потери английской эскадры определить тяжело: белогвардейские мемуаристы в этом вопросе не заслуживают особого доверия, поскольку их целью было подчеркнуть неумение красных вести бой. Однако лейтенант Лишин, присутствовавший на английской эскадре во время боя, сообщает о как минимум 15 убитых и раненых. По данным советской разведки, пароход «Виндзор Кастл» был приведён в Баку на буксире и поставлен на ремонт. В любом случае, из состава английского отряда ремонта не требовали только «Президент Крюгер» и «Вентюр», оставшиеся в море; остальные корабли после боя ушли в Баку или Петровск.

Большевики после поражения

После отхода английской эскадры экипажи стали возвращаться на брошенные корабли. «Демосфен» спасти не удалось: пламя добралось до его нефтяных цистерн, начали рваться оставшиеся снаряды. Кроме него, погибли вспомогательные суда «Ревель», «Гельма» и «Туман», а также плавбатарея №2. Повреждения «Каспия» оказались небольшими, эсминец «Москвитянин» попаданий не получил, но на нём не работал ни один котёл.

На эсминце собрался военный совет для обсуждения дальнейших действий. Было решено оставить Форт-Александровский и идти на 12-футовый рейд. Десант и экипажи погибших кораблей размещались на транспортах; «Красноводск» и «Терек» должны были взять на буксир по одной подлодке (остальные распределяли между собой остававшиеся в бухте катера-истребители). Однако погрузить весь гарнизон форта до ночи не удалось; кроме того, котлы «Каспия» требовали ремонта, а в море были замечены вражеские корабли. Поэтому Сабуров решил отложить переход на сутки, и в ту ночь были отправлены только подлодка «Макрель» (своим ходом), транспорт «Алекбер» и четыре катера-истребителя (в том числе один на буксире). 22 мая к 15:30 этот караван благополучно прибыл на 12-футовый рейд.

Днём 22 мая Тюб-Караганский залив пять раз бомбили английские гидросамолёты — во время четвёртого налёта был потоплен стоявший без команды «Москвитянин». В 20:00 красные начали посадку десанта на суда. Сначала в море вышла подлодка «Минога», а в 23:00 из бухты стали начали выходить другие корабли. Переход продолжался больше суток, но противник ему не препятствовал — это подтверждает версию о том, что большинство английских кораблей требовали ремонта. 24 мая в 8 часов утра отряд Сабурова добрался до 12-футового рейда, после чего основная его часть была уведена в Волгу.

Форт-Александровский был оставлен столь же быстро, как и захвачен, однако днём 23 мая, уже после ухода отряда Сабурова, сюда прибыли эсминцы «Карл Либкнехт» и «Яков Свердлов», посланные Саксом для выяснения обстановки. Командир отряда М. С. Россет в своём донесении живописал грустную картину разгрома, царившего в бухте. Никаких попыток восстановить гарнизон форта красные не предприняли. На обратном пути эсминцы столкнулись с «Крюгером» и «Вентюром», причём англичане признают, что красные стреляли лучше и при более решительных действиях имели шанс поквитаться за поражение в Тюб-Караганском заливе. В данном случае силы были равны: стороны имели по четыре 102-мм орудия. Однако задача Россета состояла в том, чтобы вернуться с разведданными; кроме того, на горизонте показались дымы других вражеских кораблей (это была плавбаза «Волга» с двумя 152-мм пушками).

25 мая штаб Астраханско-Каспийской флотилии докладывал в Морской генеральный штаб о результатах боя: потеряны эсминец «Москвитянин», минный заградитель «Демосфен», плавучая батарея №2, база подлодок «Ревель», артиллерийский транспорт «Туман», посыльное судно «Гельма», а также четыре баржи — две продовольственных, водоналивная и угольная. По донесению Россета, три из четырёх барж были брошены целыми, оно же добавляло к потерям один затопленный катер-истребитель — это был «Счастливый», после войны поднятый с морского дна и вновь введённый в строй. Точно так же был поднят и отремонтирован «Демосфен», прослуживший в составе Каспийского пароходства до конца 1930-х годов. «Москвитянина» подняли белые, отбуксировали в Петровск, но в строй ввести так и не смогли; в марте 1920 года он был взорван при оставлении города.

Для разбора причин поражения в начале июня в Астрахани была собрана Особая комиссия во главе с прибывшим сюда председателем Ревтрибунала Республики Б. В. Леграном. Председатель временного революционного комитета в Астрахани С. М. Киров, выступавший на заседании комиссии 18 июля, констатировал полную растерянность командования флотилии, низкий уровень штурманской подготовки и плохое техническое состояние эсминцев, ранее уже отмеченное Мехоношиным. С другой стороны, боевой дух моряков оставался высоким: после прихода известий из Форта-Александровского команды вспомогательных крейсеров потребовали ареста Сакса и Попова и собирались без приказа выходить на помощь. В итоге С. Е. Сакс был смещён с должности и 9 июня заменён Ф. Ф. Раскольниковым, только что вернувшимся из английского плена.

Поражение в Тюб-Караганском заливе вынудило советское командование прекратить морские операции и дало противнику полный контроль над морем. С другой стороны, положение на сухопутном фронте требовало отвлечения корабельных сил на Волгу: главная опасность для Астрахани нависла со стороны Царицына…

Продолжение следует: Каспийская война: Астрахань в осаде.