Конец эпохи ассасинов

Одно только имя ассасинов заставляло содрогаться средневековых правителей Востока и Запада, а таинственное могущество ордена вдохновляло творцов последующих эпох. Орден выглядел несокрушимой твердыней Дьявола, как утверждали его враги, или же непобедимым оплотом истинной веры — так считали сами низариты. Полтора века успешного сопротивления многократно превосходящему неприятелю, всепроникающие кинжалы фидаинов и гордая высь Аламута создали вокруг ассасинов ауру силы, неподвластной воле земных владык. Лишь «вышедшие из Тартара» беспощадные воины азиатских степей, монголы, повергли в прах великую «секту убийц».

Аламут

Мощь ассасинов зиждилась на прочной организационной структуре, созданной великим Хасаном ибн Саббахом. Она опиралась на сильно укреплённые линии обороны в горах и подпитывалась энергией неофитов, для вербовки которых существовала разветвлённая сеть агитаторов. Огромную роль во влиянии ассасинов на дела Востока играло их присутствие всюду и недоступность одновременно. Порождённые этой неуловимостью чудовищные слухи вершили дело многих армий, которых у «горных старцев» не было. Авторитет низаритов намного превосходил их военный потенциал.

Тем не менее орден располагал боевыми отрядами и крепостями, способными оказать достойное сопротивление «у себя дома». Главным символом величия ордена считался Аламут — знаменитая крепость, расположенная на высоте 2163 м на стыке Талышских гор и Центрального Эльбурса в районе, известном как Дейлем или Рудбар. Дейлемиты, народ этой страны, находился в вечной оппозиции центральной власти и боролся за свою независимость. Духовную опору они искали сначала в несторианстве, затем в шиизме.

Аламут в 860 году возвёл один из джустанидских правителей Дейлема. Зажатая меж двух горных хребтов Аламутская долина была скудна земными благами, но благодаря суровости скал и своей труднодоступности оказалась идеальным убежищем для разного рода повстанцев. Именно фактор обороны сыграл ключевую роль весной 1090 года, когда низаритский да’и Хасан ибн Саббах предпринял спецоперацию по захвату главной крепости региона. Впоследствии ассасины видели руку провидения в том, что сумма числовых значений букв слова «Аламут» на персидском давало 483 год хиджры, что соответствовало времени захвата крепости орденом.

Крепость на огромной скале возвышалась над окружающей местностью на 185 м и производила неизгладимое впечатление. Её сравнивали с гигантским верблюдом и боевым кораблём, но более всего — с орлиным гнездом.

Топография и укрепления

С севера Аламутскую скалу прикрывает полукружьем огромный хребет Хоудекан, за которым Эльбурс начинает спуск к Каспийскому морю. С востока Аламут защищён пропастью шириной 140 м и глубиной 15 м. Через неё можно пробраться в замок только по опасной козьей тропе. На юге скала находится по отношению к долине под углом 45–60 градусов. Гипотенуза этого воображаемого треугольника составляет 250 м. С южного фаса открывается великолепный вид на всю долину. Нет укрытия, откуда можно атаковать замок. Единственный доступный путь, «тропа мулов», слишком мала для массированной атаки. «Стратегическая сила замка ошеломляет», — заключает Питер Уилли, крупный знаток вопроса.

Природную неприступность Аламута усилили человеческие старания. Описание замка основывается прежде всего на исследованиях западных учёных 1960-х годов. Замок был сильно повреждён монголами, но после частичного восстановления использовался в качестве государственной тюрьмы вплоть до XVIII века, когда окончательно пришёл в запустение. После Исламской революции (1979) остатки Аламута были изуродованы искателями «золота ассасинов»: местных жителей вдохновили археологические раскопки, в которых они видели не более чем поиск сокровищ. Лишь несколько лет назад иранское правительство заблокировало доступ в руины крепости.

Стены Аламута, в зависимости от направления и уязвимости естественных преград, варьировались от 3 до 14 м в высоту и от 0,6 до 3 м в толщину. Развалины башен сохранили каменную облицовку снаружи и белую штукатурку внутри, фрагменты лестниц и заваленный обломками вход в крепость. Внутри крепости в скальной породе были выдолблены объёмные цистерны. Скорее всего, они заполнялись не дождевой водой, а подземными источниками, поэтому недостатка в воде не было круглый год. Остатки глиняных труб свидетельствуют о том, что вода по ним доставлялась в разные части Аламута.

Аламут был разделён на две части: главный форт и «луковый» замок, где в основном располагались склады и конюшни. Разные части крепости соединялись туннелями. Также в скале было выдолблено немало помещений. Часть из них предназначалась для хранения продовольствия. Эти природные холодильники были такого качества, что, по словам историка Джувейни, продукты сохраняли свежесть спустя многие годы. Рассчитанный объём водных запасов и продовольственных камер позволяет утверждать, что Аламут мог прокормить 8-тысячный гарнизон и 900 лошадей на протяжении года, находясь в полной блокаде. В реальности же гарнизон был, видимо, в десять раз меньше. Обладая такой природной защитой и провиантской базой, Аламут был фактически неприступен для осадного дела того времени. Неудивительно, что, невзирая на множество осад, он никогда не был взят силой.

Подконтрольная территория

Выдающееся положение Аламута ещё более возрастало от его «вплетения» в оборонительную линию, выстроенную ассасинами в горной стране Рудбар. Расположение крепостей зависело от стратегических целей обороны, от контроля над плодородными горными долинами и от задач по охране коммуникаций. Аламутская долина была едва в состоянии прокормить саму себя, поэтому жизненно важное значение приобретали соседние долины Талекан и Шахруд. Для присмотра за ними были построены могучие замки, включая Биделан и Ламасар, который стал второй по значимости крепостью ассасинов и имел гарнизон в 500 человек.

Всего оборонительная система ассасинов на территории Ирана включала в себя более 40 замков в Рудбаре, около 20 в Куме, свыше 60 в Северном и Южном Кухистане, около 10 в Исфагане и примерно 25 укреплённых пунктов в Сирии. Самыми известными исмаилитскими крепостями, помимо Аламута, были: Биделан (Бадашт), Гармаруд, Ламасар, Меймундиз, Невисаршах и Самиран в Рудбаре, Фирузкух, Сору и Гирдкух в Куме, Харгерд, Калех Дохтар, Саламех и Торбат-и Хайдарие в Северном Кухистане, Моменабад, Сарбисех, Шаханшах, Зорду и Небандан в Южном Кухистане, Шахдез в Исфагане, Афамия, Каф, Масияф, Кадмус и Шейзар в Сирии. Эта фортификационная «паутина» контролировала земли на территории Ирана с населением не менее 150 000 человек, а временами оно увеличивалось до 250 000. На территории Сирии численность подконтрольного ассасинам населения можно оценить в 60 000–80 000 человек.

Первые встречи с монголами

Монгольский потоп, захлестнувший Евразию в первой половине XIII века, кардинально изменил жизнь многих народов и государств, лежавших на его пути. Не стали исключением и ассасины. Низариты первыми из правителей Ближнего Востока осознали истинную угрозу, исходившую от безжалостных воинов степей. Уже в 1219 году эмиссары имама Джалал ад-Дина Хасана III встречались с Чингисханом. Согласно ибн аль-Асиру, ассасины предложили свои услуги в качестве поставщиков разведданных о государстве Хорезмшаха, против которого тогда вели войну монгольские тумены.

Знаменитый рейд Джебе и Субудая (1221–1223) не затронул владения низаритов в Кухистане. Более того, многие беженцы искали там спасения, считая эту территорию безопасной. Монгольские рейды 1230-х и 1240-х годов в Малую Азию и на Кавказ также обходили стороной владения ассасинов. В то же время ассасины открыто выступили против хорезмшаха Джелал ад-Дина в его отчаянной борьбе с монголами. Возможно, это было результатом прежних договорённостей с Чингисханом, и дипломатический альянс против общих врагов из Хорезма и Багдада продолжал существовать вплоть до середины 1240-х годов.

В 1246 году влиятельные да’и ордена ассасинов Шихаб ад-Дин и Шамс ад-Дин в числе прочих влиятельных особ присутствовали на интронизации великого хана Гуюка в Каракоруме. Во время торжеств произошёл инцидент, последствия которого оказались для ассасинов смертоносными. Рашид ад-Дин сообщает, что письмо низаритов, вручённое хану, прогневало Гуюка. Что стало причиной недовольства, какова подоплёка событий и что за кошка пробежала между сторонами, до сих пор остается невыясненным. Известно лишь, что Гуюк приказал видному генералу Эльджигидею из племени джелаиров двинуться в Иран, принять там командование и начать покорение исмаилитских крепостей.

Хотя отношения были испорчены окончательно и бесповоротно, серьёзных боевых действий против ассасинов по разным причинам, в том числе из-за смерти самого хана, предпринято тогда не было. Однако малая война началась. В 1251 году Байджу, «генерал-губернатор» Хорасана, Кавказа и Анатолии, жаловался новому великому хану Мункэ на «проделки» ассасинов — например, на убийство монгольского генерала Чагатай-нойона и некоторых армянских союзников монголов. Вскоре ситуация обострилась настолько, что по приказу главного имама из Аламута в Каракорум отправились 40 фидаинов с целью уничтожить великого хана. В том же 1251 году на курултае было принято историческое решение об общемонгольском походе против багдадского халифа и мулахидов, то есть еретиков, как называли ассасинов на Востоке.

Железная поступь Хулагу

По сведениям средневековых авторов и по современным расчётам, численность монгольской армии в совокупности могла достигать 120 000–150 000 человек. Цифры не выглядят такими уж невероятными, если учесть, что войска шли волнами, а не единым кулаком и наступали с разных направлений. Единовременно в одном месте Хулагу, брат Мункэ, назначенный командовать походом, вряд ли располагал более чем 70 000 человек — например, при взятии Багдада. Поход предваряла тщательная материально-техническая подготовка: заготовка фуража (к этому принуждалось местное население), организация складов на пути следования основных сил, наведение мостов и т.д. Целый корпус китайских инженеров перевозил стенобитные и огнемётные машины различной мощности. Численное, организационное, тактическое и техническое превосходство монголов не оставляло их противникам никаких шансов. Целью похода считалось полное покорение земель вплоть до Египта — именно оккупация территории, а не сокрушительный набег, поэтому в тыловом эшелоне армии двигались семьи воинов со всеми пожитками.

Начало похода можно отнести к марту 1253 года, когда за Амударью выдвинулся 12-тысячный монгольский авангард во главе с опытным полководцем Китбугой. Хулагу отбыл из Каракорума в войска только 2 мая. Он занимался организацией армии вторжения, дипломатической обработкой различных правителей Юго-Западной Азии и сложными переговорами с ханом Батыем, чему посвятил следующие два года. Только в сентябре 1255 года Хулагу прибыл в Самарканд. Реку Джихун (Амударью) он форсировал 2 января 1256 года. Кампания против ассасинов была официально открыта.

Силы обороны

Несмотря на тотальное военное превосходство врага, ассасины надеялись отсидеться в своих орлиных гнёздах, пока не схлынет бурный степной поток. Полуторавековой опыт подсказывал, что суровость гор и неприступность стен способны остановить любую армию. Однако численность врага и его непревзойдённое умение штурмовать укреплённые пункты спутали все карты. Монголы были в состоянии осадить сразу много исмаилитских крепостей, и потому ассасины лишались возможности манёвра. Все их силы были скованы одновременно, и возможности нанести контрудар или применить тактику горных засад оказались ограничены. Но даже в таком затруднительном положении крепости ассасинов могли держаться автономно достаточно долго, так как были обеспечены внушительными запасами воды и продовольствия и находились под защитой надёжных гарнизонов.

До прибытия основных сил ассасины весьма сносно противостояли корпусу Китбуги. В мае 1253 года монголы вторглись в Кухистан и Рудбар, разделились на три отряда и осадили несколько важных крепостей: Гирдкух, Михрин, Шахдиз и другие. Особенно отчаянное сопротивление оказали защитники Гирдкуха, предпринимавшие дерзкие вылазки и успешные прорывы блокады. В ходе кампании этого года Китбуга смог овладеть только двумя городами (Тун и Туршиз) и двумя крепостями (Михрин и Кемаль).

В 1254–1255 годах война начала приобретать затяжной характер. Монголы пытались террором запугать местных жителей. Ассасины, оправившись от первого шока, контратаковали, устраивали засады и отбивали города. 1 декабря 1255 года главный имам ордена низаритов Ала ад-Дин был убит. Непримиримый враг монголов стал жертвой заговора, в котором был замешан его сын и наследник Рукн ад-Дин. Нового имама-«миротворца» поддержала партия компромисса, что в тех условиях было сродни капитуляции. Попытки договориться с монголами привели только к замешательству и расколу среди защитников, но не принесли никаких политических выгод ордену.

Крах сопротивления

Весной 1256 года монгольские войска подошли к исмаилитским владениям. 5 июня солдаты под командованием Ясавур-нойона вошли в Рудбар и двинулись к Аламуту. В ожесточённой битве фидаины показали чудеса героизма и боевой выучки и смогли отбросить монголов. Ассасины были готовы сражаться до последнего вздоха, но верхушка решила иначе. Всё лето шли тайные переговоры между аламутским имамом и монгольским ханом. 24 августа ханский баскак Тюкель-багатур прибыл в Меймундиз, где находился Рукн ад-Дин, чтобы потребовать личного прибытия последнего в ставку хана.

Пока посол говорил на языке дипломатии, Хулагу приказал подтянуть к «стране еретиков» дополнительные силы. Из Мазендерана двинулись Бука-Тимур и Коке-Элькей, из Хувара и Семнана — Негудар-огул и Китбуга-нойон. Сам Хулагу тоже выступил с отборными силами. Чем ближе подходил хан, тем сильнее имам трясся от страха. 9 сентября Рукн ад-Дин отправил своих доверенных лиц к Хулагу и слёзно просил об отсрочке личного прибытия. Он обещал послать гонцов в Гирдкух и Кухистан, чтобы передать туда приказ о подчинении хану, и просил оставить для себя только Аламут и Ламасар. В сентябре Рукн ад-Дин в знак покорности предоставил Хулагу в качестве заложников несколько своих ближайших родственников. Но чем ближе подходил хан к Меймундизу, тем непреклоннее он становился. Крепость Шахдиз была взята приступом, а её защитники казнены. Рукн ад-Дин вопрошал: «Зачем вы пришли, если мы покорились?» Хулагу отвечал: «Мы пришли на пастбища, ведь между нами путь единодушия», — и приказал готовиться к штурму Меймундиза. 7 ноября 1256 года Хулагу разбил лагерь к северу от этой крепости.

Как писал Джувейни, Хулагу-хан отлично понимал, какие огромные трудности представляло завоевание исмаилитских твердынь. Прежде всего нужно было обеспечить всем необходимым монгольские войска, находившиеся в Рудбаре. Во все стороны отправились гонцы, чтобы доставить армии продовольствие, скот на убой и верховых лошадей. Так как скота не хватало, был дан приказ забирать любых животных, кому бы они ни принадлежали: богатым или бедным, тюркам или таджикам. Продовольствие доставлялось из Армении, Курдистана и других отдалённых районов.

Хорошо укреплённый Меймундиз имел огромный запас воды и продовольствия и представлял серьёзную проблему. Приближалась зима. На военном совете после больших сомнений было решено начать немедленную осаду, хотя многие считали крепость неприступной. 15 ноября состоялся общий штурм, который продлился четыре дня и запомнился реками крови. Несмотря на яростные приступы монголов, крепость они взять не смогли. Ассасины проявили несгибаемый дух. И всё же одну брешь Хулагу удалось пробить. Ею оказался Рукн ад-Дин. Деморализованный происходящим имам, должный олицетворять величие своей веры, выбросил белый флаг. 19 ноября Меймундиз открыл ворота перед врагами, и Рукн ад-Дину выпало великое счастье лобызать прах ног могучего монгола, как выразился один летописец.

После капитуляции Рукн ад-Дин разослал циркуляры по всем крепостям (а их оставалось около сотни) прекратить сопротивление. Это вызвало полный разброд среди исмаилитов, которые до этого в своём большинстве были готовы сражаться. Одни считали своим долгом выполнить приказ имама. Другие полагали, что захваченный в плен имам не волен в своих поступках. Тем не менее поведение Рукн ад-Дина подтачивало волю к сопротивлению. Он обещал защитникам Аламута ходатайствовать за их жизни перед ханом, и это сыграло свою роль в быстрой сдаче легендарной крепости. 19 декабря 1256 года в Аламут вошли монголы. К своему удивлению, они увидели столь обильные запасы провианта, что их хватило бы на 15 лет, и столь прочные стены, что даже получив приказ разрушить их, они не смогли его толком исполнить.

Предательство Рукн ад-Дина и падение Аламута обвалили всю конструкцию. К началу 1257 года с государством ассасинов было покончено. Только крепости Ламасар и Гирдкух отказались сдаться. Первая пала после года осады, а вторую монголы захватили лишь спустя 20 лет. После падения ордена Рукн ад-Дин стал не нужен Хулагу и был отослан в Каракорум. Там он получил оскорбительную выволочку от великого хана за нерадение, был отправлен вновь к Хулагу и в пути убит.

Орден после падения

Земли низаритов подверглись жестокому террору со стороны монголов. Число жертв в Иране исчислялось десятками тысяч. Но даже при этом спорадические восстания вспыхивали на протяжении последующих лет: упомянем, например, временный захват полуразрушенного Аламута в 1275 году. У сирийских ассасинов дела обстояли чуть лучше. Они держались против монголов и мамлюков — правда, не под таким давлением, как их собратья из Рудбара — ещё почти два десятка лет и в итоге покорились мамлюкам.

Постепенно низаритское наследие вошло в общее русло персидской мистической и эзотерической мысли. М. Ходжсон находит низаритские отголоски в шиитских учениях бабитов и бахаитов. К концу XV века наблюдается некоторое возрождение низаритской секты и её общины в Иране, где они благополучно существовали вплоть до середины XIX столетия, когда бо́льшая часть адептов по политическим мотивам мигрировала в Индию. Сейчас они известны как этнос ходжа в штатах Гуджарат и Раджастан.

Мода на ассасинов

Начиная с конца XIX века, ассасины приобретают в глазах европейцев романтически-приключенческий ореол. Они входят в моду в литературной и медийной среде. Ницше в своей «Генеалогии морали» восславил ассасинов как орден свободных умов, равных которому не было в христианстве. Владимир Бартол, выдающийся словенский писатель, в своей знаменитой книге «Аламут» (1938) живописно поведал о буднях секты убийц в далёких горах Дейлема. Луис Ламур, плодовитый автор вестернов, в 1984 году издал роман «Походный барабан», в котором главный герой действует в логове ассасинов. Среди последних примечательных работ, где ассасины, в том числе и «современные», играют не последнюю роль, упомянем «Дети Грааля» Питера Берлинга, «Ангелы и демоны» Дэна Брауна и «Ничейная земля» А.В. Хиллза. Так же легко, как некогда во дворцы султанов, ассасины проникли в комиксы и оказались достойными противниками Конана-Варвара и ковбоя Джоны Хекса.

То же самое можно сказать о кинофильмах, видеоиграх и кинофильмах по видеоиграм. В первую очередь это «Принц Персии: Пески времени» (2010) с Джейком Джилленхолом и Джемой Артертон в главных ролях. Всюду ассасины чувствуют себя прекрасно, и уже мало кому ведома их истинная судьба.