Крымская война (1853-1856): захват Проливов

Проливы Босфор и Дарданеллы всегда были голубой мечтой русской политики на южном направлении. Особенно этот вопрос стал актуальным в преддверии Крымской войны. Незадолго до начала конфликта своё решение вопроса Проливов предложил великий князь Константин Николаевич.

Для чего России Проливы?

Первая причина — экономическая. К 30-м годам XIX века Россия вывезла через Балтику и Белое море 1 919 000 четвертей зерна, а через Азовское и Чёрное моря — 868 000 четвертей, или 31% от всего экспорта. Через 20 лет ситуация сильно изменилась. В 1851–1853 годах экспорт зерна через Чёрное море составлял уже 4 894 000 четвертей, или 64,5% всего российского экспорта. То есть вывоз основного российского экспортного товара через Чёрное море стал теперь важнее даже Балтики и Белого моря. Именно поэтому вопрос о Проливах становился главнейшим в политике государства.

Причина вторая — логистическая. К 1840-м годам не только в России, но и в других странах Европы сложилось представление о Турции как о государстве, которое вот-вот распадётся на составные части. В этой ситуации для русских было важно обеспечить товарные потоки из Чёрного в Средиземное море, в том числе и для главного экспортного продукта — зерна.

Наконец, причина третья — военная. Владение районом Проливов делало Чёрное море внутренним русским морем по типу Каспийского. В этой ситуации не надо было тратить деньги и ресурсы на большой флот, фортификации, возведение крепостей и т.д., что выглядело очень заманчиво.

Не будем касаться политических, экономических, социальных и иных аспектов, а сосредоточимся на военной части. С этой точки зрения интересным документом представляется записка от 15 ноября 1849 года, поданная великим князем Константином Николаевичем (во времена Александра II он стал морским министром) императору Николаю I. В этом документе князь рассуждал по поводу возможности или невозможности захвата Проливов. Подготовил план командующий Черноморским флотом адмирал Михаил Петрович Лазарев, и с поправками его принял Морской штаб Российской империи.

Подготовительный этап

Великий князь писал, что в случае войны с Турцией атака Проливов и Константинополя — это кратчайший путь выиграть войну и закончить кампанию малой кровью. Русский ущерб во время этой молниеносной атаки он оценивал примерно в 3–4 линейных корабля и несколько фрегатов, что по людским потерям было бы несоизмеримо меньше, нежели «в сухопутной двухлетней или даже годовой кампании, в которой войско более страдает от трудностей пути, лихорадок и чумы, чем от самого неприятеля».

Начинается записка с подсчёта сил. Итак, чем же могут располагать русские? Константин Николаевич пишет:

Наш Черноморский флот состоит из 13-ти линейных кораблей:

1. Варна, 84-пушечный

2. Селафаил, 84-пушечный

3. Ягудиил, 84-пушечный

4. Храбрый, 84-пушечный

5. Три Святителя, 120-пушечный

6. Уриил, 84-пушечный

7. Ростислав, 84-пушечный

8. Святослав, 84-пушечный

9. Двенадцать Апостолов, 120-пушечный

10. Гавриил, 84-пушечный

11. Султан Махмуд, 84-пушечный

12. Силистрия, 84-пушечный

13. Трёх Иерархов, 84-пушечный.

В самом скором времени будут ещё спущены Чесма 84-пушечный и Париж 120-пушечный. Далее из 7-ми фрегатов: Мидия, Кагул, Сизополь, Мессемврия, Браилов, Флора и Коварна и из 6-ти пароходных фрегатов: Крым, Владимир, Бессарабия, Громоносец, Одесса и Херсон и из множества мелких судов, корветов, бригов, шхун.

На эти суда можно свободно поместить 12 батальонов, т.е. полную пехотную дивизию. Они необходимы, потому что недостаточно разгромить Константинополь, надо ещё в нём утвердиться.

Корабли, приняв десант, отплывают ко входу в Босфор, там ждут попутного ветра, не подходя близко к берегу, чтобы не обнаружить себя. Мелкие же суда наблюдают, что происходит в самом проливе. Поскольку летом господствуют северные ветры, ожидание не продлится дольше 3–4 дней. Затем флот строится в линию: впереди корабли, за ними фрегаты.

«Передовым предполагаю поставить один из ста пушечных кораблей, потому что они более других могут вынести, и при том их залпы действительны и облегчат работу остальным. Пароходы должны держаться так, чтобы всегда быть готовыми подать помощь обитому кораблю. Расстояние между кораблями не должно быть менее одного кабельтова (100 морских сажень), чтобы в случае несчастья с передовым кораблём с ним не свалиться. У всех должны быть якоря перенесены на корму, с приготовленными шпрингами, так, как у англичан под Абукиром, чтобы не делая циркуляции можно бы было встать на якорь прямо по тому направлению, по которому идёшь».

Русские наносят удар

Далее Константин Николаевич описывает атаку:

С ранним утром флот отправится под всеми возможными парусами на пролом. При приближении его откроют пальбу три первые батареи, европейской и азиатский Фанараки и Папас-Бурну. Но их выстрелы, как видно по приложенному чертежу, не хватают до середины пролива, и ежели некоторые ядра и долетают, то без большого вреда. Мы молча пройдём дальше, потому что отвечать им не стоит. Скоро станут хватать до неё ядра Пойраса и Керибдже и потом Фил-Бурну, так, что мы будем находится вдруг в тройном перекрёстном огне. Но выстрелы не продольны; мы можем им скоро отвечать и тогда мы начнём на оба борта беглый огонь. Ветер и течение с нами так, что мы скоро выйдем из их огня, так скоро, что я не полагаю, чтобы орудие могло в одну и ту же батарею выстрелить более одного, много двух раз. Стало быть каждый корабль бросит в каждую батарею 45 ядер, а так как кораблей 13-ть, то и выходит 585, можно положить 600 ядер.

Расстояние не будет более 300 сажен от середины каждого берега. На это расстояние попадёт у нас более половины, но положим здесь одну треть, т.е. 200 ядер. Это за глаза довольно, чтобы заставить молчать 50 или 60 орудий, если б они были, но так как их не более 20 или 30-ти на каждой батарее, то прежде чем задние корабли, уже не говоря о фрегатах и пароходах, до них дойдут, они уже будут молчать. Разумеется, передовым кораблям достанется порядочно, но всё-таки не так, как в морском сражении, где приходится прорезать неприятельскую линию под огнём по крайней мере 160 орудий. Примеров же бездна, что линии были прорваны, и что прорывавшие корабли и за тем продолжали бой. Поэтому в успехе я не сомневаюсь. Прошедши ещё одну европейскую батарею Буюк-Лиман, будет несколько минут, покуда войдёт в сильный продольный огонь крепости Анадолу-Кавак. Это самое трудное и опасное место всего пролива. Передовой корабль должен обречь себя на жертву, идти прямо на батарею и вплоть до самого берега, который видя очень приглуб, убрав паруса, встать на якорь с кормы. Само течение, которое весьма быстро у мысов, поставит его вдоль батареи, ежели же оно недостаточно, тотчас надо встать на шпринг.

Тогда он в несколько минут сроет всю крепость, потому что не одна открытая батарея в мире, особенно же известковая не может на полуружейный выстрел вынести огонь 60 пушек 68-ми, 48-ми и 36-ти фунтовых.

Несведущему в баталиях парусной эпохи человеку покажется, что описание уж слишком оптимистично. Неужели береговые батареи пройти столь легко? И почему великий князь, а вместе с ним и адмирал Лазарев придерживаются такого оптимистичного взгляда?

Слабые места укреплений

Ответ можно почерпнуть из труда Н.Н. Муравьёва «Турция и Египет в 1832 и 1833 гг. Том 4. Русские на Босфоре» (1869 год). Автор приводит детальные расчёты:

Главные и общие недостатки в устройстве укреплений Босфора следующие:

(…) 2) Из числа всех орудий, обороняющих Босфор, находится на высоте от горизонта моря:

От 1 сажени до 2-х — 242

От 1 сажени до 4-х — 11

На 5 ½ сажени — 53

От 6 до 8-ми — 63

От 9 до 11-ти — 23

Из чего видно, что большая часть орудий находится от горизонта моря не более, как на возвышении от 1 до 2 сажен; а посему, при вторжении флота, корабельная артиллерия будет вообще командовать береговою.

3) Почти ни одно укрепление не имеет настоящей фланговой обороны.

4) Многие фасы подвержены анфилированию и вовсе не прикрыты траверсами.

5) Внутренность у многих укреплений очень стеснена: брустверы и платформы построены из рваного камня; а посему, во время действия, осколки могут причинять значительный вред гарнизону.

6) Почти все укрепления командуемы окрестными высотами; горжи открыты и прислонены к прилегающим к ним утёсистым горам; а потому, без всякого затруднения, могут быть заняты небольшим высадным войском.

7) Все укрепления содержатся очень небрежно: лафеты пришли в гнилость, снаряды в беспорядке и по калибрам перемешаны. На одном и том же фасе поставлены орудия разных калибров; в числе их находятся и каменобросы, имеющие от 8 до 10 дюймов в поперечнике.

8) Печей для каления ядер вовсе нет.

9) Укрепления расположены так, что, при общем действии, им нельзя будет избежать собственного своего перекрёстного огня, что произведёт чрезвычайный беспорядок.

10) Укрепления расположены на мысах, вдающихся в пролив, более обстреливающих фарватер поперёк и слабо действуют продольными выстрелами по проливу (…)

Чтобы применить сие к могущим встретиться военным обстоятельствам, предположим эскадру, плывущую из Чёрного моря, занимающую протяжение 3-х вёрст и продвигающуюся силою ветра и течения по 9 вёрст в час. В таковом случае вся эскадра, или предмет прицела, будет проходить каждое препятствие по 20-ти минут, под постоянным береговым огнём. Предположив теперь круглым числом, что турецкая артиллерия, при всей неисправности её, дурной и недостаточной прислуге и при превосходнейшем огне с судов, будет производить по одному выстрелу в пять минут из каждого орудия, тогда каждое орудие, во всё время движения эскадры, выстрелит по 4 раза; а всё число выстрелов, коему подвергнется эскадра, во всё время плавания своего, будет 4296.

Надобно руководствоваться примерами многих случаев, в коих исправная европейская артиллерия действовала с берегов по судам, чтобы судить, какое число ядер из 4296-ти, пущенных по движущимся предметам, достигает их. Тогда легко можно убедиться в ничтожности берегового огня по плывущим судам — и удостовериться, сколь малому вреду подверглась бы вторгающаяся в Босфор эскадра, предположив даже совершенную готовность на всех укреплениях для встречи оной.

Собственно, основной проблемой укреплений Босфора в указанный период было размещение большинства береговых орудий на малом возвышении (от 1 до 2 морских саженей, или от 1,83 до 3,66 м). Такие батареи можно накрыть не то что гаубицами или мортирами, а даже обычными пушками, стреляющими по настильной траектории. Таким образом, из 392 орудий пролива Босфор вести огонь сверху вниз могут лишь 142. Если принять данные Муравьёва за конечные и предположить, что по эскадре действительно произведут в общей сложности 4 296 выстрелов, то процент попадания на расстоянии в 200 ярдов (183 м) составит 60–70%, а на 400–500 ярдах (366–457 м) — уже всего 30 %.

Самое узкое место Босфора — между маяками-крепостями Анадолу Хисары и Румели Хисары — составляет 700 м (765 ярдов). Соответственно, огонь будет вестись с дистанции почти 400 ярдов. Значит, процент попаданий будет ближе к 30%, или из 4 296 выстрелов в корабли попадут 1 289. Разделим количество попаданий на количество кораблей (линкоры плюс фрегаты, то есть корабли линии) — получается по 61 попаданию на корабль.

Много это или мало? Давайте посмотрим. В Наваринском сражении 1827 года линейный корабль «Азов» получил 153 попадания, из них 7 — ниже ватерлинии, и оставался вполне боеспособным до конца боя. Линейный корабль «Виктори» при Трафальгаре в 1805 году получил несколько сотен попаданий и после сражения вполне смог дойти до Англии. Линейный корабль «Бюсантор» при том же Трафальгаре получил под 200 попаданий, сдался и был захвачен англичанами.

Если мы условно определим, что на корабль для его полной небоеспособности нужно хотя бы 120 попаданий, то увидим, что укрепления Босфора не смогут нанести русским чувствительные потери.

Рецепт успеха российского флота

Самыми страшными Константин Николаевич считал узости Босфора:

Азиатская батарея Маджар-Табие так же как и предыдущая Анадолу-Кавак нас встретит продольными залпами. Но она построена косвеннее против пролива и потому её действие не столь опасно, как огонь предыдущей. У неё должен повториться тот же манёвр, то есть новый передовой прямо на неё спустится, вплоть у берега станет на якорь и несколькими залпами сроет батарею. За сим у нас остаётся 11-ть, в худшем случае 10-ть свежих кораблей, почти ничего не потерявших, которым путь до Константинополя совершенно свободен, потому что остальные четыре батареи, три на европейском, одна на азиатском берегу, совершенно ничтожны. На каждой из них не более как орудий 8-мь или 10-ть.

Таким образом, ценой двух кораблей великий князь предполагает пройти босфорские укрепления. Далее, по его замыслу, флот становится на Буюкдерском рейде. К укреплениям деревни Буюк-дере подходят на близкое расстояние фрегаты, которые обрушивают весь огонь на расположенные на небольшом возвышении полевые батареи.

Линкоры же тем временем высаживают десант для атаки укреплений с тыла. Как только огонь батарей будет подавлен, высаженный десант штурмом овладевает укреплениями,

что весьма не трудно по незначительной вышине и вала, и нижним амбразурам. Остатки гарнизона, если не убежали в горы, теперь выйдут из своих редутов и закрытых мест, в которые спрятались от фрегатской картечи, и будут стараться отстаивать укрепления. Их надо оттеснить во внутренность и держать с ними бой, покуда артиллеристы успеют заклепать орудия и уничтожить лафеты. Тогда пехота отступит и воротится на фрегаты, которые тотчас присоединятся к флоту.

Удерживать эти батареи великий князь не видит смысла: с заклёпанными орудиями они безвредны, а через горы доставить быстро другие пушки просто невозможно. Общие потери на этот момент Константин Николаевич оценивает в два корабля и фрегат.

Далее флот спускается к гавани Золотой Рог, встаёт на якорь полукругом от Перы до Серая и готовится к бомбардировке столицы Оттоманской Порты. Тем временем русские дипломаты выдвигают свои требования. Если турки соглашаются на их условия — прекрасно. В противном случае

на другой же день, оставив небольшой отряд пред городом, со всеми силами мы пойдём в Дарданеллы. Его берега довольно низки, везде можно свободно высадить десант, и укрепления не противустоят двойной атаке с моря и суши. Утвердившись в Дарданеллах, мы совершенно хозяева в Константинополе.

Надо отметить, что здесь великий князь совершенно прав. Атаковать Дарданеллы со стороны Эгейского моря не в пример сложнее, нежели из моря Мраморного. С северной стороны есть места для высадки, да и атаки оттуда никто не ждёт — пушки Чанак-Кале и Богхали ориентированы на отражение наступления именно с юга, а не с севера.

Наконец,

Утвердившись в Дарданеллах, мы совершенно хозяева в Константинополе.

Сколько англичане и французы не посылай флотов (а они их непременно пошлют) ни одна живая душа не пройдёт. Не будь же Дарданеллы в наших руках, нас также скоро выгонят из Константинополя, как мы в него вошли.

Возможные действия противника

А что же турецкий флот, спросит искушённый читатель? К 1848 году он насчитывал 74 боевых единицы, их них 35 судов базировалось в Стамбуле. Линейных кораблей насчитывалось 12 (из них два — первого ранга, три — второго, остальные — третьего), 12 фрегатов, 14 корветов и 22 парохода, правда, из них всего четыре большой мощности.

Боеспособность турецкого флота на 1849 год Лазарев оценивал весьма низко, отмечая, что «такелаж плохого качества, а парусина весьма низкого достоинства». Гипотетический удар в начале 1850 года застал бы турецкий флот в стадии перестройки. Имелась проблема и с экипажами и офицерами: не так давно открывшаяся Османская Морская Академия просто не успела ещё выпустить достаточное количество кадров. В пользу плана Лазарева играло то, что американских советников после смерти Махмуда II турки просто выгнали, а с англичанами заново налаживать сотрудничество начали только в 1848 году.

Вот что пишет великий князь:

В отношении к нему могут быть предположения:

1. Он может быть в Чёрном море, чтобы стараться не допустить нас до Босфора.

2. Может стоять на якоре пред местечком Буюк-дере.

3. Может стоять пред самым Константинополем и частию в Золотом Роге.

В первом случае великий князь предлагает не замечать его и идти напролом к Босфору. Если же турки осмелятся на генеральное сражение — дать его. Исход не вызывает у Константина Николаевича сомнений.

Во втором случае князь советует не связываться с турецким флотом у Буюк-дере и идти прямо к Стамбулу. Здесь при необходимости можно принять бой на якоре, памятуя про течение (3 узла), которое будет сносить турок к Мраморному морю и мешать скоординированной атаке.

И далее:

Третий случай самый трудный, но (не) невозможный, это если турецкий флот нас будет ожидать на якоре, пред самым городом. Надо будет непременно с ним вступить в бой, и адмирал Нельсон, своим Абукирским сражением, нас научил, как в таком случае поступать. Надо становится на якорь с кормы.

Передовой наш корабль должен стать против первого неприятельского. Второй — обойдя его — против второго, третий — против третьего и так далее. Но отнюдь не надо проходить вдоль всей линии, как делали шведы под Ревелем, потому что тогда передовой корабль непременно будет избит прежде чем дойдёт до конца.

Линейные корабли и фрегаты могут служить к тому, чтобы ставить неприятеля в два огня.

Три условия необходимы для успешного исполнения этого предприятия. Неожиданность, быстрота и отвага, не останавливаться трудностью и опасностью, а идти прямо на пролом, не боясь потери трёх, четырёх, даже пяти кораблей и нескольких тысяч людей, потому что результат этого стоит.

Потом не надо забывать, что взятие Босфора есть только первый шаг, и что надо непременно занять Дарданеллы, кои суть ключ к Царь-Граду.

Комментарий коллеги

Но, может быть, Константин Николаевич бравирует? Неужели дело представлялось таким лёгким, и русский флот вполне имел шансы захватить Проливы в 1849–1853 годах?

В подтверждение приведём донесение русского военного агента в Константинополе полковника Остен-Сакена о состоянии турецкой армии и Босфорских укреплений в 1852 году:

Укрепления Босфора не представляют существенных изменений против того, что нам известно из прежних описаний и планов, разве только в отношении большего их упадка. Они не принадлежат к какой-либо определённой системе фортификаций, но построены разнообразно и ломаными линиями, смотря по местности.

Вооружение Европейской и Азиатской стороны вместе полагать можно приблизительно в 400 орудий.

Крепостцы Килия и Рива, на берегу Чёрного Моря, первая в расстоянии 7-и вёрст от Румели-фенер, а другая в 5-и верстах от Анадоли-фенер, не принадлежат собственно к укреплениям Босфора: назначение их, кажется, защищать ближайшие к столице десантные пункты с севера.

Кроме невыгодного расположения Босфорских укреплений, дозволяющего взять их с тылу, ибо почти все они от нападений с береговой стороны не защищены, — верки эти, по устройству, недостаточному вооружению и заброшенному состоянию некоторых, не имеют особенной важности и оборона фортов в настоящем их виде не надёжна. Вооружение состоит из орудий крепостных и даже полевых, разнообразных и отчасти малых калибров (нередко на одной и той же батарее бывают пушки различных калибров); многие лежат на дурных и ветхих лафетах, станках или платформах и вообще материальная часть крепостной артиллерии в большом небрежении.

Замечательно, что при выборе пунктов для сих укреплений почти не обращено внимания на обстреливание вдоль фарватера, ибо немногие из оных и притом не вполне удовлетворяют этой цели. Некоторые батареи даже устроены в таких местах, где при значительной ширине пролива и малых калибрах орудий выстрелы едва могут достичь неприятельских кораблей или пересекаться с выстрелами укреплений противулежащего берега. Вообще нельзя полагать, чтобы огонь сих батарей, будучи направляем менее вдоль нежели поперёк кораблей, мог весьма вредить флоту, который пользуясь постоянными северными ветрами и течением пролива, прорвался бы в оный с Севера. Южный берег обширного залива Буюкдерского, обращённый к входу из Чёрного моря, представляет несколько пунктов для постройки таких верков, которые могли бы с выгодою встретить неприятеля продольным огнём, если бы они были вместе с тем поддержаны надлежащими батареями с противуположного Азиатского берега. Но как Турки при укреплении пролива не воспользовались всеми выгодами местности, то доступ к Константинополю из Чёрного моря чрез Босфор весьма облегчён и при быстром движении, поддержанном совокупным действием десантного войска, был бы увенчан несомненным успехом.

Взгляд из XXI века

Как видим, план был вполне реалистичным и в полной мере учитывал противодействие противника. Тогда почему же идея не вышла из стадии планирования?

Дело в том, что Николай I не хотел раздела Турции. Нет, он собирался её делить — но только в том случае, если она начнёт распадаться на отдельные части, ведь слабая Турция была для России более выгодным соседом, нежели укрепившееся на Босфоре и Дарданеллах какое-либо сильное государство. Вообще, с 1830-х годов была выработана стратегия «львиного рыка»: по мысли Нессельроде и Николая, Турция должна была бояться Россию больше, чем любую другую державу. При таком раскладе Россия могла контролировать политику османов и диктовать им свои условия.

Но проблема в том, что русские проморгали нужный момент. Российская стратегия была действенной до определённого момента, но потом… Дальнейшая история известна. С позиции послезнания мы понимаем, что надо было просто брать Проливы, утвердиться там самим и уже не беспокоиться о том, что кто-то их захватит, если Турция развалится.

Продолжение: Крымская война (1853-1856): расстановка на Балтийском фронте.