Осада Дура-Европоса

Дура-Европос — македонская, парфянская, а затем римская крепость на берегу Евфрата — почти не упоминается в письменных источниках. О самом городе и его истории мы знаем только благодаря археологическим раскопкам, проходившим здесь в 1920–1930-х годах. Сделанные находки позволили восстановить картину последней осады города и его гибели под ударами персов в 256 или 257 году н.э. В результате перед нами предстаёт картина тоннельной войны, которую защитники города и нападающие вели под землёй, а также один из первых в истории задокументированных случаев применения химического оружия.

Дура-Европос на правом берегу Евфрата, на месте заброшенного ассирийского укрепления, основал около 300 года до н.э. стратег Никанор, наместник царя Селевка I. Никанор поселил здесь македонских колонистов и по своей родине назвал место Европос, однако старое арамейское название Дура («крепость») не было забыто и через много веков возобладало над греческим. Город стоял на высоком берегу реки. С трёх сторон его защищали крутые обрывы, а на западе от степи отделяла стена с башнями. Общие его размеры составляли примерно 700×1000 м. Это пространство имело регулярную планировку с улицами, которые пересекались под прямым углом и образовывали прямоугольные кварталы. При Селевкидах здесь были оборудованы речной порт, торговая площадь, ряд храмов и цитадель, в которой располагался небольшой гарнизон и находилась резиденция стратега.

Около 140 года до н.э. Дура-Европос перешёл под власть Парфянской державы. Завоеватели превратили его в крепость, охранявшую западную границу. Во внутренней жизни города эти события ничего не изменили. Им по-прежнему управлял совет знати, но его высших должностных лиц утверждал царь. Городское население насчитывало около 5000 человек и имело смешанный характер. Социальная верхушка вела происхождение от греко-македонских колонистов, сохраняла язык и культуру своих предков. Большинство же горожан являлись сирийцами или арабами. Здесь также жили евреи, персы, парфяне и представители других восточных народов. Большим влиянием в городе обладало пальмирское землячество, состоявшее преимущественно из торговцев. От парфянского времени в городе сохранились многочисленные храмы: Баала, Артемиды-Нанайи, Атаргатис, Зевса Кюриоса, Зевса Теоса.

Римляне впервые появились в Дура-Европосе в ходе Парфянской войны 114–117 годов. Воины III Киренаикского легиона в 116 году одержали в окрестностях города какую-то важную победу и отметили её строительством монументальной арки. Город римляне также захватили. Возможно, следами штурма являются повреждения каменной кладки в северной части западной стены, которые защитники тщетно пытались заделать кирпичами. Как бы то ни было, надолго римляне в городе не остались и после заключения мира вернули его парфянам.

Мирный период в истории Дура-Европоса продлился всего полвека. В 165 году вспыхнула новая война. Римский военачальник Авидий Кассий снова захватил город, на этот раз окончательно. Вместе с ним по результатам мирного договора под власть Рима отошёл прилегавший к Дура-Европосу берег Евфрата.

Гарнизон Дура-Европоса

Значение города сильно возросло в правление императоров Септимия Севера (193–211) и Каракаллы (211–217), которые рассматривали его как важный опорный пункт для наступления на земли Осроены. В 211 году Дура-Европос получил права римской колонии. В это же время важнейшие изменения произошли в его планировке и внутреннем устройстве. Всю северную часть города римляне выселили и отделили от остального жилого пространства кирпичной стеной толщиной 1,6 м с воротами. На освободившейся территории площадью 12 га был оборудован особый военный квартал, занятый солдатами римского гарнизона. Около 220 года в непосредственной близости от этого квартала появился дворец командующего (dux ripae). Среди других построек были амфитеатр примерно на 1000 мест, тренировочная площадка (campus), бани римского типа и храмы с выраженными военными культами, в том числе митреум, храм Юпитера Долихена и другие.

Начиная с правления Коммода (180–192), ядром гарнизона крепости являлась II когорта Ульпия Траяна. Около 208 года её сменила XX Пальмирская когорта, сыгравшая ключевую роль в военной истории города. Это подразделение относилось к числу cohors equitata milliaria. Оно насчитывало не менее 1000 человек: 800 пехотинцев, 240 всадников и 32–36 наездников на верблюдах. Эти воины не только составляли гарнизон Дура-Европоса, но и несли службу на береговых постах выше и ниже по течению Евфрата. Время от времени гарнизон усиливали вексилляции из состава легионов провинций Сирии (IV Скифский и XVI Флавия), Финикии (III Галльский) и Аравии (III Киренаикский), которые задерживались в городе ненадолго и вскоре обычно возвращались на место исходной дислокации. Постоянное усиление составила лишь вексилляция IV Скифского легиона, насчитывавшая примерно 300 солдат. Около 251 года гарнизон города дополнительно усилила вексилляция II когорты Ульпия пафлагонцев. Существуют свидетельства присутствия в составе гарнизона частей III когорты Августа фракийцев и XII когорты палестинцев, однако хронология их пребывания в Дура-Европосе остаётся неопределённой. Вероятно, около 250 года гарнизон города насчитывал 1400–1750 человек.

Между 224 и 226 годами Парфию завоевал персидский царь Ардашир, основатель династии Сасанидов. Вскоре он собрался расширить свои владения за счёт римских территорий. Военные экспедиции, которые организовывали против персов императоры Александр Север (231–232) и Гордиан III (243–244), не привели к успеху. Граффити на одной из построек Дура-Европоса, датируемое 238 годом, сообщает, что «персы выступили против нас». Годом позже в бою с персами погиб трибун Юлий Теренций, командовавший XX Пальмирской когортой. В эпитафии на его надгробии сказано, что он был «храбр в походах и силён в боях». Вероятно, усиление гарнизона крепости связано с постепенным нарастанием военной угрозы.

Первое нападение персов произошло около 253 года. Оно было внезапным и увенчалось успехом. Вероятно, персам удалось взять город, но затем римляне вернули его. В следующем году городские укрепления были усилены в преддверии неизбежной осады. Западная стена с внутренней стороны получила массивный земляной гласис, чтобы увеличить её способность сопротивляться ударам таранов. Несмотря на эти приготовления, в 256–257 годах город всё же был взят и разрушен.

Повествовательные источники обходят осаду Дура-Европоса стороной. Это молчание понятно, учитывая общие масштабы военных действий: для авторов гибель одной из римских приграничных крепостей была лишь эпизодом. Всё, что нам сегодня известно, пришлось собирать по частям, основываясь преимущественно на археологических находках. В 1920–1930-х годах в Дура-Европосе работала франко-американская экспедиция под руководством мэтров археологии Франца Кюмона и Михаила Ростовцева. В результате раскопок перед взором учёных предстал целый город, который из-за обилия находок окрестили Помпеями Востока. Среди находок были рельефы, фрески и другие произведения искусства, многочисленные документы и надписи, удивительно хорошо сохранившиеся предметы материальной культуры, в том числе оружие и защитное снаряжение, принадлежавшее воинам римского гарнизона. Находки из Дура-Европоса выставлены в Национальном музее в Дамаске, в Лувре и Художественной галерее Йельского университета.

Во время раскопок Дура-Европоса рабочие обнаружили множество драматических следов персидской осады, положившей конец существованию города. Их описание и первоначальная интерпретация принадлежат перу возглавлявшего в то время раскопки капитана французской армии и археолога-самоучки Роберта де Мениля дю Бюиссона. Со временем появились новые работы, опубликованные его коллегами Пьером Леришем и Саймоном Джеймсом. В них авторы не столько оспаривали более ранние выводы, сколько прибавляли к ним отдельные всё более интересные детали.

Начало осады

Вероятно, первая атака нападающих была направлена против башни № 19 на западной стороне укреплений. План состоял в том, чтобы подвести под башню подкоп, который позволил бы расшатать и обрушить основание стен, тем самым открыв достаточно широкую брешь в обороне. С этой целью персы начали работы на расстоянии примерно 40 м от стены. Римляне со стен укреплений могли видеть выносивших землю рабочих и обстреливать их при помощи метательных машин. Вдоль стен найдено большое число каменных ядер и наконечников стрел. Для защиты рабочих нападавшим пришлось сооружать дополнительную насыпь. Персы довели подкоп до основания башни № 19, затем повернули галерею к северо-западному углу башни и продолжили её на 15 м за стену. Вынув грунт, они укрепили основание башни деревянными подпорками, затем набили галерею дровами, намереваясь поджечь их и вызвать таким образом обвал галереи и башни. Римляне, оценив объём извлечённого грунта и услышав шум раскопок под самой стеной, заложили со своей стороны контрмину и сумели перехватить персов до того, как те подожгли дрова.

Римская и персидская галереи пересеклись под самой стеной. Бой в тоннеле высотой 1,7 м и шириной менее 1,5 м шёл при свете масляных ламп и факелов. Одновременно с каждой стороны могло действовать не более трёх человек. Оружием служили мечи и копья. На месте также были найдены наконечники стрел — можно предположить, что вдоль тоннеля стреляли из луков. Что точно произошло, доподлинно нам неизвестно. По-видимому, римляне потерпели поражение, потеряв около 20 человек убитыми. Персы отбросили защитников города назад и ворвались в их туннель. Чтобы помешать римлянам предпринять новую контратаку, они свалили тела павших солдат у закрытого выхода, создав из них импровизированную баррикаду. После этого персы подожгли дрова в подкопе и деревянные подпорки, поддерживавшие крышу галереи. Дерево сгорело, но вместо того, чтобы обрушиться, башня и соседний участок стены просто осели в подкоп. Всю работу следовало начинать заново.

Химическое оружие

В 2011 году Саймон Джеймс опубликовал статью, в которой предложил новую аргументированную интерпретацию этих событий. Автор согласился с предположением Пьера Лериша о том, что два десятка тел, найденные на участке площадью около 3 м2 в конце галереи, представляют собой импровизированную баррикаду, сложенную нападавшими для защиты от обстрела и возможной контратаки со стороны защитников города. Позади этих тел находилась покрытая гарью область пожара. Здесь же были найдены остатки факелов из соломы и просмоленных пучков ткани, а также частицы серы. Сопоставив все факты, Лериш пришёл к выводу, что римские воины не просто погибли в схватке с противником, но задохнулись от дыма, когда персы зажгли в подземной галерее сырую солому и устроили пожар. Оказавшись в проходе туннеля, как в ловушке, они не смогли выбраться наружу, поскольку выход в город завалили остававшиеся наверху защитники. Возможно, в тот момент они считали, что все, кто оставался под землёй, уже погибли, а может быть, просто поддались панике и завалили выход, чтобы помешать персам немедленно ворваться в город.

В развитие этой идеи Джеймс выдвинул предположение, что погибшие в тоннеле защитники города задохнулись, надышавшись парами серы. Как римляне, копавшие контрмину, ориентировались на шум подкопа с другой стороны, так и персы знали о предпринятых против них действиях. Готовясь встречать противника, они разожгли огонь и разложили на решётке комья серы. Персидский подкоп находился несколько ниже римского, поэтому, когда разделительная перегородка сломалась, образовалась тяга, и токсичные пары серы немедленно заполнили внутреннее пространство римского подкопа. За полминуты те, кто там находился, погибли — либо надышавшись серы, либо в давке, когда все они устремились к выходу по узкому проходу. Вместе с солдатами были землекопы, поскольку количество найденных тел превышает количество обнаруженных здесь же единиц оружия. Глядя на удушливый дым, шедший из подземной галереи, римляне долго не отваживались войти в тоннель и лишь стреляли туда из луков. Когда воздух очистился, персы сложили трупы врагов в штабель и разожгли огонь, уничтоживший ближайшую к выходу часть римской галереи.

Падение города

Как бы то ни было, персам приходилось всё начинать с начала. На этот раз они направили усилия против южного участка стены. Под башню № 14 был подведён подкоп, похожий на тот, что персы сделали ранее. Римляне снова принялись обстреливать землекопов из метательных машин, копать контрмину и укреплять основание башни землёй и сырцовыми кирпичами. Их усилия не позволили башне развалиться, когда персы подожгли поддерживавшие тоннель деревянные опоры. Однако башня сильно накренилась, что сделало невозможным её использование в качестве платформы для метательных орудий. Персы, снова не достигнув цели, начали вести подкоп под башню № 15. Вероятно, этот подкоп был направлен не против оборонительных сооружений защитников города, а предназначался для того, чтобы по нему провести солдат в тыл — иначе нельзя объяснить, почему он был около 3 м в ширину и 1,75 м в высоту и вёл далеко вглубь города. Чтобы скрыть от римлян шум работ, персы начали делать осадную насыпь рядом с башней № 15. Подтверждением этой гипотезы можно считать то обстоятельство, что второй подкоп был единственным из трёх, который римлянам не удалось обнаружить.

Римляне, в свою очередь, пытались подкопать персидскую насыпь. По крайней мере две римские мины персы сумели обнаружить и перекрыть. Неизвестно, что дальше сыграло свою роль: угроза вторжения противника в город через подкоп или же насыпь, которую нападающим почти удалось достроить. Измученный многомесячной осадой гарнизон, вероятно, в конце концов капитулировал, поскольку никаких следов военных действий в других частях города обнаружено не было. Скорее всего, остатки римского гарнизона и местных жителей увели вглубь Персии.

Та же судьба постигла солдат армии императора Валериана, которая потерпела поражение под Эдессой в 260 году и сдалась на милость победителя. Персы разграбили город и оставили его. Когда в 363 году мимо него проходил Аммиан Марцеллин, он нашёл здесь лишь занесённые песком руины.