Переход Гасдрубала Барки через Альпы: коренной перелом Второй Пунической войны

Война Рима с Карфагеном

Битва при Метавре стала важнейшим событием второго этапа Второй Пунической войны, но что же предшествовало самой битве? Как злейший враг Рима оказался обманут неприятелем, а его брат попал в ловушку искусно раскинутую двумя консулам. 207 год до н. э. Уже двенадцать лет Рим воюет со своим могучим противником — Карфагеном и его великим полководцем Ганнибалом Баркой. Республике удалось оправиться от страшных поражений первых лет, но положение в Италии оставалось неустойчивым. Стараниями консулов Фабия Кунктатора и Клавдия Марцелла Ганнибал был заперт на юге полуострова, а взятие Капуи римлянами в 210 году обозначило перехват инициативы в войне уроженцами Лация. Превосходя неприятеля качественно и количественно, римляне заставляли Ганнибала отступать всё дальше и дальше, постепенно удушая врага. И всё-таки о победе Рима говорить было рано. В город доходили дурные вести — в Италию с большой армией собирался наведаться Гасдрубал Барка — брат Ганнибала. Над Республикой снова сгустились тучи.

Ганнибалу срочно требовались подкрепления, но учитывая господство римлян на море, они могли быть переброшены только по суше, путём, которым однажды уже прошёл Ганнибал — через Альпы. У карфагенян ещё был шанс изменить ход войны в свою пользу — вся надежда была на Гасдрубала, командовавшего карфагенскими силами в Испании.

Сын Гамилькара Барки

Как и его брат, Гасдрубал воспитывался в духе ненависти к Риму, получив классическое греческое образование и пройдя блестящую военную школу в Испании под командованием своего отца Гамилькара Барки и его сподвижников. После начала в 218 году до н. э. очередной войны с Римом и ухода Ганнибала с армией в Италию, Гасдрубал занял его место в Испании. Удержание области было критически важно для всего хода войны — это был важнейший регион для Карфагена и самих Баркидов. В Испании они действовали фактически как полновластные хозяева, свободно пользуясь доходами с серебряных рудников, набирая войска из местных племён и пунийских колонистов, тренируя и сплачивая их. Неудивительно, что задачу по переброске и развертыванию ещё одной полевой армии в Италии Ганнибал возложил на своего младшего брата.

К 207 году, однако, дела в Испании у пунийцев шли немногим лучше, чем в Италии. Римляне ясно понимали то значение, которое Испания имела для врага, и уже в 217 году отправили на полуостров экспедиционный корпус. Здесь снова проявилась сила духа римлян — несмотря на целую череду поражений они сумели закрепиться на побережье, а после прибытия Публия Корнелия Сципиона младшего (сына погибшего в 212 году в Испании консула Публия Корнелия Сципиона — участника битвы при Тицине и Треббии) — будущего победителя Ганнибала при Заме, римляне очень скоро заполучили контроль над большей частью Иберии. Положение Гасдрубала осложнялось интригами в самом Карфагене — власть Баркидов старались оспорить их политические оппоненты, а «на помощь» Гасдрубалу отправляли то одного, то другого полководца, разделяя его силы, стремясь свести на нет его влияние на войска. За это карфагеняне жестоко поплатились, потеряв к 207 году почти весь регион. Чтобы исправить положение нужно было придумать что-то нестандартное.

Гасдрубал переходит Альпы

Гасдрубал решил сделать ход слоном и отправиться на помощь брату в Италию. Развёртывание ещё одной полнокровной армии в Италии могло серьёзно осложнить жизнь римлян, однако для этого нужно было уйти от преследования неутомимых римлян, перейти Пиренеи, пройти Галлию и главное — повторить подвиг брата и преодолеть считавшиеся некогда неприступными Альпы.

Для перехода в Галлию Гасдрубал воспользовался перевалами в Западных Пиренеях — более удалённых от цели марша и менее удобных, зато уж там-то Сципион совершенно точно не ждал его появления. Успешно преодолев горы, Гасдрубал оказался в Галлии и снова пошёл по протяжённому, но неожиданному для противника пути — вместо молниеносного марша вдоль побережья, где его могли поджидать неприятели, карфагенская армия отправилась в самое сердце Галлии, где квартировала на территориях арвернов (могучего кельтского союза племён, в честь которых назван регион Овернь, из арвернов происходил знаменитый Верцингеториг). Пунийский командующий, не теряя времени, привлекал под свои знамёна сотни галлов, щедро одаривая их подарками.

За зиму, вопреки ожиданиям, армия Гасдрубала не только не поредела, но ещё и пополнилась свежими силами. Пришла пора новых подвигов. Едва в Альпах начал таять снег, как Гасдрубал с армией начал сниматься с зимних квартир. Марш на юг был совершён в начале мая, когда большинство перевалов ещё непроходимы для войск. Блестящая организация марша и благосклонность местных племён, убедившихся в мирных намерениях пунов, сделали переход относительно лёгким, по крайней мере, ни о каких трудностях сопоставимых с переходом Ганнибала одиннадцатью годами ранее источники не упоминают.

Начало кампании, вторжение и новые консулы

Едва оказавшись в Цизальпинской Галлии, Гасдрубал принялся пополнять свою армию за счёт местных племен, действуя убеждением и звонкой монетой. Таким образом, к открытию кампании 207 года вторая пунийская армия оказалась значительно сильнее, чем та, что покидала Иберию. Но полководцу, как и его брату, предстояло бороться с самой совершенной военной машиной своего времени, основой которой был не кельтский или испанский наёмник, а простой италийский землепашец.

Консулами 207 года были назначены Гай Клавдий Нерон и Марк Ливий Салинатор. Выбор кандидатур имел особенное значение, ведь в предыдущем году оба консула бесславно погибли на полях сражений, так что на новых консулов возлагалась особая ответственность. Гай Клавдий, несмотря на молодой для консула возраст, уже имел богатый боевой опыт борьбы с лучшими полководцами противника. В 210 году он участвовал во взятии Капуи, в 209 году был направлен в Испанию, где сражался с Гасдрубалом. Возможно, именно это и стало решающим аргументом при назначении высшей магистратуры весной 207 года.

Второй консул был личностью ещё более интересной чем его коллега. Марк Ливий Салинатор сочетал в себе качества настоящего римлянина — чувство долга и собственного достоинства, незаурядный им, смелость и пренебрежение внешним блеском. Объявленный некогда расхитителем народных богатств и удалившийся в добровольное изгнание из Республики, теперь снова был призван на службу народу, который однажды усомнился в его (Ливия) честности. В 219 году, за год до начала войны с Карафагеном, Салинатор с армией был отправлен в Иллирию (область на севере Балканского полуострова, находящаяся на территории совр. Хорватии, Боснии и Герцеговины и Сербии). За прошедшие дюжину лет это всё ещё была самая блестящая кампания римлян. Тогда консулы удостоились триумфа, но дальше дела пошли совсем не по плану — магистраты были обвинены в присвоении захваченной добычи, Салинатор был вынужден удалиться в изгнание, а главным свидетелем против консула был… молодой Марк Клавдий Нерон! Стоит ли говорить, что отношения между ними были, мягко говоря, натянутыми? Возьми эмоции верх над разумом, и судьба Республики снова оказалась бы на волоске. Но лучших кандидатур в Риме в тот момент не оказалось. Оставалось надеяться на благоразумие полководцев.

В конце весны Гасдрубал перешёл р. По и двинулся к Плацении (совр. Пьяченца) — римской колонии, выведенной в 218 году. Удачное расположение городка, который мог бы послужить отличной базой для действий на севере, соблазнили Гасдрубала приступить к осаде вместо того, чтобы идти на соединение с братом на юг. Орешек, впрочем, оказался карфагенянам не по зубам — простояв у стен города несколько недель, полководец понял, что только напрасно теряет время, ведь на север уже стремилась армия одного из консулов — Марка Ливия Салинатора. Было потеряно драгоценное время, а Плацения так и осталась в руках неприятеля. Стратегическая инициатива оказалась в руках римлян. Сняв осаду, Гасдрубал двинулся на юго-восток, рассчитывая проскочить вдоль побережья на юг и встретиться с братом.

Но всё было не так просто. Римские командующие прекрасно понимали в какой опасности окажется Республика, удайся Баркидам их план, и старались всеми силами не допустить этого. Консульские армии были развернуты на двух фронтах в Северной и Южной Италии соответственно. Любопытно, что размах боевых действий, масштаб операций, глубина замыслов и количество задействованных сил вполне соответствовали размаху войн Нового Времени. В армию были мобилизованы десятки тысяч человек, сражавшиеся от Гибралтара до Калабрии. Так, только римляне в 207 г. имели «под копьём» более 150 тысяч человек. По дошедшим до нас источникам о войне с Ганнибалом можно разглядеть истинный облик войн древности — ведь война это не столько эпические сражения, сколько марши, маневры, засады, мелкие стычки и тому подобное.

Чтобы противостоять двум карфагенским армиям, римским консулам нужно было придумать что-то особенное, нестандартное, вне шаблонов военного дела того времени. От того насколько согласованными окажутся действия командующих противоборствующих сторон зависело много. Ошибиться было нельзя.

Пройдя более 300 километров и подойдя к Арминуму (совр. Римини) Гасдрубал продолжил свой марш на юг, сохраняя за собой возможность использовать любую из двух дорог: на юг или на запад. Здесь-то ему и преградил дорогу консул Ливий, став лагерем неподалеку от города Сены. У Гасдрубала была только одна альтернатива вступлению в сражение — попытаться отступить обратно на север, надеясь, что римляне не настигнут его прежде, чем ему удастся оторваться. Что же в это время происходило на юге?

Ганнибал в Италии

Пока Гасдрубал переходил через Альпы и терял время на осаду Плацении, Ганнибал и его армия переживали не лучшие времена. Кольцо римских армий и фортов всё теснее сжималось вокруг подконтрольных полководцу территорий — римляне не рисковали ввязываться в полевые сражения на условиях Ганнибала, а сам он понимал, насколько самоубийственной была идея напасть на сосредоточенные вместе римские силы — силы карфагенян были уже не те что десять лет назад, а римляне, несмотря на тяжелые поражения первых лет и разорение подвластных земель, становились только сильнее, набирая всё новые и новые легионы, напрягая все силы Республики для изгнания неприятеля из Италии.

Клавдий Нерон прибыл в действующую армию вскоре после выборов — весной 207 года. Под его командованием оказалось более 40 тысяч пехотинцев и около 3 000 всадников полевой армии, разделённой на несколько корпусов, к которым можно прибавить ещё несколько тысяч солдат, стоявших в гарнизонах на линии обороны в Южной Италии. Все эти силы имели перед собой только одну цель: не пустить Ганнибала на север и не дать ему соединиться с братом. Но одного численного превосходства было ещё мало — нужно было суметь правильно его использовать, сочетая активные действия, где это возможно, с осмотрительностью и осторожностью, ведь Ганнибал старался не упустить ни единого шанса нанести римлянам урон и переломить ход войны в свою пользу.

В середине весны Ганнибал решил предпринять новое наступление на север, вырвавшись из Бруттия и Лукании в Центральную Италию. Маршрут, выбранный полководцем, пролегал через город Грументум, который в случае захвата мог послужить опорной базой для действий в Лукании или по крайней мере приманкой для римлян. Нерон хорошо понимал, чем это грозит, и форсированным маршем настиг Ганнибала у стен города.

Если верить римскому историку Ливию, произошло сражение в ходе которого, благодаря тактической хитрости, примененной консулом, римлянам удалось обратить в бегство армию великого пунийца — ход сражения решили пять когорт и пять манипулов, направленные Нероном в обход левого фланга неприятеля. В решающий момент боя, когда Ганнибалу, казалось, только-только удалось стабилизировать ход боя и можно было попытаться перехватить инициативу, отряд римлян врубился в ряды карфагенян с неожиданной стороны и обратил их в бегство. Современные исследователи ставят под сомнение истинность рассказа Ливия, и всё же можно констатировать, что в Кампанию Ганнибалу пробиться не удалось, а значит Нерон методично и планомерно добивался своей цели. В конце концов, Ганнибал ушёл в Апулию, где неподалёку от Канн (в Канозе) разбил лагерь и стал дожидаться известий от брата. Нерон не отставал от него ни на шаг.

Здесь-то и произошло событие, которое одни до сих пор считают чудовищной случайностью, решившей судьбу Средиземноморья, другие же наоборот полагают, что никакого значения оно для дальнейшего развития событий не имело или оно сильно преувеличено. Что же случилось?

Дело в том, что Гасдрубал отправил брату послание с предложением соединиться в Умбрии и начать оттуда совместные операции против римлян. Как мы уже знаем, младший сын Гамилькара оказался на берегах Метавра в верхней Умбрии, где его встретил Салинатор. Его депеша брату была перехвачена римлянами и попала в руки Клавдия Нерона. И если до этого консул мог весьма относительно предполагать о планах врага, то теперь всё стало ясно. Но как это могло помочь Нерону, возглавлявшему южный фронт в Италии, единственной целью которого было постепенное удушение Ганнибала в Апулии, Лукании и Брутии? Вот тут-то и сказался полководческий талант консула, которого не зря сравнивают с самим Сципионом.

Перед битвой при Метавре

Прочтя письмо Гасдрубала консул Нерон решился на оригинальный и нешаблонный манёвр — выбрав 6 000 пехотинцев и 1 000 всадников из числа наиболее опытных и выносливых солдат, в первую же ночь после получения известия он тайно покинул лагерь, и отправился на север на помощь второму консул. Обращает на себя внимание, что план задуманной операции консул не раскрыл даже тем, кого взял с собой — по легенде отряд направился в соседний город в Лукании, находящийся в руках сторонников Ганнибала. И только отойдя на достаточное расстояние, военачальник раскрыл настоящую цель похода.

Интересно как был организован марш: солдаты имели при себе минимум поклажи, чтобы двигаться как можно быстрее, а припасы и всё необходимое воинам давали жители, с восторгом встречавшие своих защитников на всём протяжении пути. Помимо припасов и подвод для пехоты, к армии присоединялись добровольцы из деревень, мимо которых проходили солдаты Нерона — выбирали только самых молодых и выносливых. Вероятнее всего марш проходил верхом — Ливий сообщает, что Нерон с отрядом прошёл 450 километров и соединился с армией второго консула уже через неделю, что делает этот марш одним из самых стремительных в истории Античности.

Нужно сказать, что в столице Республики новости о решении Нерона вызвали смятение и непонимание — многие считали преступным бросить остатки армии в Лукании на растерзание Ганнибалу, покинув своих солдат на произвол судьбы. В действительности дела обстояли иначе — против Ганнибала осталась 30-тысячная армия всё ещё количественно превосходящая неприятельскую, во главе с опытными командирами — легатом Квинтом Катием и Фульвием Флакком. Полагайся Нерон на мнение сената ему никогда бы не удалось претворить в жизнь дерзкий замысел, но консул пошёл на риск.

Во второй декаде июня консулы соединились на берегу Метавра — в целях конспирации Нерон вошёл в лагерь под покровом ночи, однако, Гасдрубал всё равно узнал о прибытии к римлянам подкреплений. Заподозрив неладное, Гасдрубал отправил разведчиков к лагерю неприятеля. Сначала ничего не вызывало опасений, но затем римляне сами выдали себя — в лагере римлян отныне трубили дважды, а не один раз как прежде — знак того, что в лагере присутствуют оба консула. Гасдрубал решил, что его брат разбит и теперь против него действуют сразу две римские армии, бороться с которыми было бессмысленно. Недолго думая, он принял решение уходить, спасая хотя бы то, что осталось от карфагенских войск в Италии.

За несколько часов до рассвета Гасдрубал с армией покинул лагерь, намереваясь пройти вдоль течения Метавра, переправиться на другой берег и отойти на север. Но всё пошло не по плану: в неразберихе армию покинули проводники, и пунийцам приходилось пробираться вслепую, не зная расположение бродов и переправ. Поутру римляне обнаружили, что противник ушёл и тут же ввязались в преследование — знание местности помогло им к вечеру настигнуть Гасдубала с армией — из-за сложного характера местности ему не удалось продвинуться далеко. Карфагенский полководец хотел было разбить лагерь, но тут на горизонте замаячили главные силы римлян, уже построенные в боевой порядок. Битва, исход которой был как никогда важен для всей истории Средиземноморья, стала неизбежна.