Первая опиумная война: взятие Кантона

К началу марта 1841 года англичане захватили Динхай и начали продвигаться к Кантону (Гуанчжоу). Город был хорошо укреплён, к тому же, китайцы приготовили для наступавших несколько сюрпризов. Но разница в боевой подготовке всё равно была огромной, и вскоре над Кантоном реял белый флаг. По условиям капитуляции китайцы обязались выплатить англичанам солидную контрибуцию, а торговля между странами должна была возобновиться. Однако вкус лёгких побед на китайской земле понравился Британской Короне — и вскоре война продолжилась.

18 марта 1841 года англичане стояли уже в двух милях от Кантона. Ближние подступы к городу также защищали форты, множество вооружённых китайских джонок разных размеров и несколько канонерских лодок европейского образца. Пароход «Nemesis» ближе к полудню начал атаку форта «Птичье гнездо», к двум часам дня англичане овладели всеми фортами, а к вечеру заняли свои бывшие фактории на берегу реки у самых стен Кантона. Отсюда англичане снова начали переговоры с китайскими властями, настаивая в первую очередь на возобновлении продажи чая, что сделало данную войну ещё более похожей на варварский набег.

Странное перемирие и торговля – в том числе торговля опиумом прямо с британских судов, на некоторых даже вывесили флаги с иероглифами «Продаётся опиум» – вопреки прямому запрету императора продолжались до мая.

Сыр Хью против князя И

14 апреля в Кантон во главе отряда маньчжур прибыл императорский племянник И Шань. В своём первом донесении венценосному дяде он докладывал: «Население Гуандуна – сплошь предатели, а солдаты – бандиты. Поэтому я набираю ополченцев далеко и не использую ополченцев из Гуандуна. Мои солдаты захватывают этих предателей и без суда и следствия убивают их. Народ Гуандуна давно уже неспокоен».

На все ответственные посты И Шань расставил маньчжур, что ещё более усугубило дезорганизацию. Как писал китайский очевидец:

«Солдат из различных провинций переформировали, распределили по разным частям и поселили отдельно по лагерям. Солдаты не видели своих военачальников, военачальники не следили за своими солдатами, везде царили беспорядок и хаос, дисциплины никакой не было. Паёк, выдаваемый в виде солёных овощей, бывал то обильным, то его вовсе не было…»

Тем временем англичане узнали, что император Китая таки объявил им войну своим эдиктом ещё в конце января. Император наказывал своим маньчжурским и китайским подданным: «По всем дорогам окружайте и истребляйте врагов! Необходимо сделать так, чтобы ни одна лодка или корабль иноземцев не вернулись обратно…»

Английские силы в ходе странного торгового перемирия были растянуты от Кантона до Гонконга. Агентура сообщала британцам, что в Кантон постоянно прибывают новые подкрепления, в том числе маньчжурские войска: 30 апреля прибыло не менее двух тысяч на 40 шлюпках; 8 мая – три тысячи на 70 шлюпках, вдоль реки снова строились замаскированные батареи. Вскоре появились донесения, что китайцы планируют уничтожить английский флот с помощью брандеров. При этом англичане умудрились к середине мая закупить и отправить в Европу новый урожай чая и стали готовиться к штурму Кантона.

Императорскому племяннику И Шаню, днями напролёт пировавшему в Кантоне в обществе местных красавиц, противостоял 60-летний британский генерал-майор Хью Гофф. Родом из простонародья, с молодости он прошёл все войны против революционной и наполеоновской Франции, был не раз ранен и прославился в 1813 году, когда его полк захватил в бою уникальный трофей – жезл маршала Журдана, одного из сподвижников Наполеона. Перед опиумной войной Гофф, не имевший даже дворянского титула, командовал одной из колониальных армий в Индии. Военачальников с такой судьбой и таким опытом во всём миллионном войске Цинской империи не было.

«Всадники в латах бросились вперёд…»

Оставив небольшой гарнизон и одно судно в Гонконге, к 21 мая 1841 года британские суда сосредоточились на реке у Кантона. И Шань решил атаковать их с трёх разных направлений, двинув против британских кораблей в том числе… пехоту и конницу. Ведь, как писал китайский современник, явно понимавший толк в казнокрадстве, И Шань и его приближённые полагали, что «если не вступать в бой, то им не будут отпущены средства на содержание армии и не будет оснований докладывать императору об успехах». Таким образом, бессмысленные «атаки» сухопутными войсками речных берегов служили для победы над государственным бюджетом Китая, а реальный удар по врагу должны были нанести брандеры.

В ночь на 22-е число в протоках Жемчужной реки действительно появилось множество китайских брандеров, но английская вахта вовремя заметила опасность и забила тревогу. Брандеры встретили артиллерийским огнём, который расстроил атаку – часть их китайцы зажгли слишком рано, а большинство даже не зажгли. Брандеры состояли из двух-трёх шлюпок, наполненных разным горючим материалом и связанных между собой цепями. Выше по реке сосредоточилось множество китайских джонок и лодок, с посаженными на них войсками, готовыми ринуться на абордаж английских судов во время суматохи, которую должно было произвести появление брандеров.

Однако суматохи не произошло – манёвренные пароходы и шлюпки англичан отбуксировали горящие шлюпки в сторону или топили их. Неудачную атаку поддержал огонь замаскированных китайских батарей, английские суда отыскивали их в темноте по вспышкам выстрелов и вступали в артиллерийскую дуэль.

Зато у противной стороны суматохи хватало. Китайский очевидец писал: «Ночью всадники в латах бросились вперёд, стук мечей сливался с выстрелами, от вспышек пушечных выстрелов было светло, цинские офицеры и солдаты кричали о победе, о том, что корабли варваров сожжены; убитых и утонувших было множество». Убитых и утонувших было множество китайцев – с утра ликующий И Шань узнал, что неприятельские силы потерь не понесли и перешли в атаку.

Пароход «Nemesis», погнавшийся за неприятельской джонкой, выплывшей из-за мыса и сделавшей несколько выстрелов по англичанам, обнаружил укромную бухту, в которой сосредоточились китайские силы – до сотни военных джонок и брандеров. Появление парохода обратило китайцев в бегство — не помог и огонь замаскированной береговой батареи. Англичане, под прикрытием артиллерийского огня с парохода, на гребных шлюпках по мелководью атаковали скопление китайских судов и в течение трёх часов уничтожили 43 военных джонки, 32 брандера и множество мелких шлюпок. Захваченная бухта, в нескольких километрах к северу от Кантона, была использована англичанами как удобное место для высадки десанта.

Белый флаг над Кантоном

24 мая 1841 года началась высадка сухопутных частей для непосредственной атаки Кантона. Город, за исключение обширных предместий, был окружён 15-километровой крепостной стеной высотой 8–9 метров, с цепочкой кирпичных фортов на окрестных высотах. Для высадки войск и грузов англичане использовали китайские суда, во множестве захваченные на реке английскими пароходами. С юга Кантон атаковала отвлекающая колонна англичан, основные силы наступали с севера. Высадке десанта китайцы не препятствовали, пуская лишь сигнальные ракеты.

На рассвете 25 мая основная колонна англичан – 2776 штыков, 14 сухопутных пушек и 152 ракеты Конгрева – с севера через топкие рисовые поля двинулась к четырём фортам у стен Кантона. Около 1000 китайских «зелёнознамённых» солдат попытались обойти англичан с тыла, чтобы отрезать противника от места высадки. Вылазку отразили частым ружейным огнём высадившиеся на берег английские матросы. При этом китайцы использовали для обстрела англичан специальные стрелы-ракеты (стрела с прикреплённой пороховой трубкой выпускалась из лука, подожжённая фитилём трубка действовала как простейший реактивный двигатель). Этим экзотическим оружием китайцы даже ранили двоих англичан.

Тем временем главные британские силы по традиции легко, без рукопашной, овладели фортами и попали под сильный обстрел со стороны городских стен. Китайцы стреляли из пушек, «гингальсов» и фитильных ружей. Отразив несколько нерешительных вылазок и очистив от неприятеля пространство перед городскими стенами, измотанные душным днём и боем англичане заночевали в фортах, намереваясь утром 26 мая прорваться через городские стены, «пользуясь паническим страхом, наведённым на китайцев» (как вскоре писали об этом Бутаков и Тизенгаузен в своей книге «Обзор войн европейцев против Китая»).

Тем временем, к утру 26 мая, отвлекающая южная колонна англичан, при поддержке артиллерийских кораблей, овладела всеми фортами и береговыми батареями между Жемчужной рекой и городом. Среди захваченных китайских пушек было несколько особо больших, 10,5-дюймового калибра.

Британские снаряды и ракеты вызвали в городе пожары и панику. С утра толпы беженцев, узнавших, что «хунмао инцзили» — рыжеволосые англичане — вот-вот ворвутся в город, бросились к восточным городским воротам, ещё не заблокированным неприятелем. В городе начались беспорядки и грабежи, в которых приняли активное участие и солдаты из других провинций. Погибло до тысячи человек. В половине одиннадцатого утра на городских стенах Кантона взвился белый флаг – за время войны с англичанами китайцы хорошо выяснили его значение…

Приключения сипаев в Китае

В соответствии с соглашением о прекращении военных действий, китайские власти обязались возобновить англо-китайскую торговлю и выплатить англичанам 6 миллионов юаней серебром, т.е. чуть менее 16 тонн серебра – солидная, но не самая большая по китайским меркам сумма. Выплатить контрибуцию китайцы должны были в течение недели; если срок платежа затянется более чем на неделю – сумма вырастет до 7 миллионов, если на две недели – 8, три недели – 9 миллионов. Такая вот «рэкетирская» арифметика. Кроме того, китайцы обязались выплатить 300 тысяч серебряных юаней за разграбленное имущество английских торговых фирм, а также вывести из района Кантона все войска других провинций (около 18 тысяч солдат) и не приближать их к городу ближе чем на сотню километров.

Английские войска до выплаты контрибуций оставались на занятых позициях. И здесь им пришлось неожиданно столкнуться с местным китайским ополчением, которое никак не разделяло капитулянтские настроения своих маньчжуро-китайских властителей. Уже через три дня после капитуляции, с утра 29 мая на высотах в окрестностях Кантона стали скапливаться тысячи сельских ополченцев – «пининтуаней» (дословно по-китайски «дружин усмирения англичан») – вооружённых копьями, мечами, щитами и незначительным количеством фитильных ружей. Англичане отгоняли их ружейными залпами и короткими атаками, в ходе которых они потеряли одного офицера – он умер от солнечного удара.

При этом нельзя сказать, что китайцы ничему не учились на той войне и не пытались использовать слабые стороны противника. Так, 30 мая 1841 года в окрестностях Кантона им удалось подловить отделившуюся от основных сил роту 37-го Мадрасского туземного пехотного полка. Исходя из имевшихся на тот момент знаний о противнике, действия китайцев были почти идеальными. Сипаев атаковали под проливным тропическим дождём, когда британские кремневые ружья почти не могли вести огонь, что сводило на нет их преимущество перед китайцами, вооружёнными в основном холодным оружием и немногочисленными фитильными ружьями. Атака превосходящих сил на неспособную стрелять рыхлую колонну по идее должна была закончиться её быстрым разгромом.

Но тут и проявилось совсем иное качество британской армии. Сипаи моментально перестроились в плотное каре — строй, который китайцы ранее у них не наблюдали. На юге страны, в районе Кантона, у войск империи Цин было минимум кавалерии, и англичанам просто не было необходимости ранее демонстрировать подобные плотные порядки пехоты. В итоге атака китайцев, вместо того чтобы снести рыхлую колонну, упёрлась в плотную щетину штыков.

Когда первый натиск не удался, то оказалось, что обученные слаженному штыковому бою сипаи куда эффективнее людей с мечами и пиками. Даже хорошая индивидуальная подготовка в стиле знаменитых восточных единоборств, а также высокий боевой дух не компенсировали китайским добровольцам отсутствие реального опыта войны.

По британским данным в этой рукопашной китайские ополченцы, действуя длинными пиками «с наконечниками, в виде серпов», сумели убить двух британских солдат. У китайцев же в народной молве и даже в рассказах позднейших историков эти двое убитых превратились в «2 офицеров и более 200 солдат, англичан и индийцев». Это вообще характерная деталь той войны – цифры потерь у европейских и китайских источников расходятся на порядок. Но логика подсказывает, что здесь к истине всё же ближе надменные европейцы.

Остаётся добавить, что окружённых сипаев выручили две роты морских пехотинцев с новейшими капсульными ружьями, для стрельбы из которых дождь не был помехой. Их залпы без труда разогнали китайскую толпу с мечами и пиками.

«Истребление противника в больших масштабах…»

Английское командование потребовало у властей Кантона убрать ополченцев, угрожая в противном случае возобновить военные действия и обстрел города. Императорский племянник И Шань, опасаясь и англичан, и стихийных китайских ополченцев, направил Юй Баочуня, главу города Кантона, уговорить «пининтуаней» отойти от города и не тревожить англичан. Мэр Кантона не без труда выполнил эту «миротворческую» миссию.

И Шань к тому времени дисциплинированно выплатил контрибуцию в срок – 4 миллиона он взял в местном казначействе, а 2 миллиона отобрал у купцов и горожан. Гружёные китайским серебром англичане отплыли на свою базу в Гонконг, и их уход И Шань представил императору как свою победу. «Мы осуществили сожжение вражеских кораблей, произвели атаку и истребление противника в больших масштабах», – писал он дяде-императору в представлении о награждении своих подельников.

Тем временем англичане в Гонконге боролись с кровавой диареей, которая свалила четверть экспедиционных сил, а также с традиционными в начале лета тайфунами: природа нанесла оккупантам куда более чувствительные потери, чем 144 убитых за всё время боёв в устье Жемчужной реки и у стен Кантона.

Британское правительство, убедившись в военной слабости Китая, не одобрило условия кантонского мира и решило продолжить войну, тем более что стратегия дальнейших действий была понятна – надо было наносить удар в районе нижнего течения Янцзы, перерезать Великий канал в самом его начале и тем самым диктовать свою волю пекинским властителям.

21 августа 1841 года усиленная английская эскадра – 36 судов, из них два линейных корабля, четыре парохода и 21 транспорт с 2700 штыков, полевой артиллерией и ракетами – двинулась вдоль китайского побережья на север. К августу в Китае по императорскому указу уже успели сократить войска и отозвать ополченцев, оборонявших приморские земли, и возобновление боевых действий оказалось совершенно неожиданным.

Британская эскадра, захватив по пути хорошо укреплённый город Амой (ныне Сямынь) на побережье напротив Тайваня, в сентябре снова вышла к островам Чжоушань, которые уже захватывались годом ранее. Кстати, описывая бои у Амоя, китайские источники вновь утверждают, что англичане потеряли «несколько пароходов и военных кораблей». Англичанам такие потери неизвестны, зато они отмечают большие склады средневекового оружия – мечей, щитов, фитильных ружей, – захваченные в городе…

Китайцы вновь заняли острова Чжоушань только в марте 1841 года, когда их английский гарнизон был переброшен к Кантону. Теперь острова были укреплены куда серьёзнее, а местный наместник Юй Цянь, «монгол из знамени Сянхуан» (т.е. из корпуса Жёлтого знамени с красной каймой), слыл решительным сторонником войны. Англичане взяли Динхай 1 октября 1841 года за сутки достаточно упорного боя. Впервые солдаты китайских регулярных войск вступали с противником в рукопашную, а не отступали после обстрела с кораблей, едва завидев десант. Эти рукопашные ещё раз подтвердили превосходство современной армии над средневековой – личная храбрость и фехтовальное искусство отдельных китайских и маньчжурских бойцов, зачастую бросавшихся в гущу англичан, не могли остановить слаженно действовавших огнём и штыками профессиональных европейских солдат.

Китайские офицеры, командовавшие обороной Динхая, погибли в бою. Потери англичан – трое убитых и 15 раненых, у китайцев — до 1000 убитых и главным образом утонувших при бегстве. Такое соотношение характерно для всех боёв первой «опиумной» войны и не должно удивлять. Подобное закономерно для всех столкновений регулярных европейских армий со средневековыми – сравним, например, потери русской армии и местных войск при присоединении Средней Азии во 2-й половине XIX века.

Во время «Первой опиумной войны» пальба многочисленных китайских пушек (по сути, средневековых бомбард) практически не оказывала воздействия на англичан, в то время как их мастерски управляемый и сосредоточенный огонь самых современных для тех лет орудий крушил китайские укрепления и боевые порядки. Аналогично обстояло дело и с соотношением огня слабых фитильных ружей китайцев и залпов «тонкой красной линии» британской пехоты. О ситуации в рукопашном бою уже говорилось выше.

К тому же у никогда ранее не видевших войну маньчжуров и китайцев некоторый боевой опыт имели в лучшем случае дедушки или даже прадедушки, тогда как у англичан командование обладало опытом сражений с Наполеоном, а офицерский и рядовой состав имел за плечами хорошую практику колониальных кампаний против достаточно серьёзного противника. Ведь за первые 40 лет XIX века, пока Китай наслаждался благостным застоем, англичане в одних только в индийских колониях провели девять крупных войн, с размахом от Афганистана до Бирмы.

Продолжение следует: Первая опиумная война: к развязке вверх по Янцзы.