Пираты Англии (ч.4)

Пираты: древняя профессия или ловцы удачи (ч.1)

Пираты Северных морей: эпоха викингов (ч.2)

Пираты балтийских вод (ч.3)

Английские пираты орудовали главным образом в проливе Ла-Манш и в окрестных водах, нападая на корабли, обслуживающие торговые операции между Британскими островами и континентом.

Порочный круг

Активные действия разбойников вели к повышению цен на товары и, в свою очередь, к серьезным осложнениям в экономике Англии, Франции и других государств. Предпринятое во время правления Генриха III и его наследников Эдуарда I и Эдуарда II строительство военно-морского флота несколько задержало развитие разбойничьих морских промыслов. После смерти в 1327 году «короля морей» Эдуарда II английский флот пришел в упадок, и пираты вновь подняли головы. И тогда купцы, следуя примеру давнего Ганзейского союза, создали собственные средства обороны от морских разбойников. Возникла Лига пяти портов, в состав которой первоначально вошли города Гастингс, Ромней, Хаит, Дувр и Сандуич, а впоследствии к ним присоединились Уинчелси и Рай. Совместная полицейская флотилия содержалась за счет особой подати, взимавшейся с членов Лиги. Флотилия должна была обеспечить безопасность на морских путях, связывавших Британские острова с континентом. В компенсацию за услуги, оказываемые Лигой, британская корона согласилась предоставить ей некоторые прерогативы: кораблям Лиги было дано право обыскивать все суда, проходившие через канал. Эта привилегия, целью которой было защитить имущество и интересы определенной группы торговцев, стала угрожать интересам других групп.

Предоставленные Лиге права привели к катастрофическим результатам. За короткий срок высшие должностные лица этой организации превратились в обыкновенных пиратов, грабивших корабли своих конкурентов под охраной королевского эдикта. Отовсюду к королю поступали жалобы на бесчинства, творимые членами Лиги. Некоторые торговцы стали оказывать им активное сопротивление. В то же время и английские порты, не входившие в Лигу, начали проявлять все большее недовольство. На морях, омывающих Британские острова, создалась обстановка, благоприятствующая новому витку в развитии пиратства.

Когда же корона решила наконец вмешаться и положить конец беззакониям, то оказалось, что многие порты поддерживают дружественные отношения с пиратами, предоставляя им убежище, взамен чего морские разбойники щадят их корабли. Известие это глубоко потрясло самые широкие слои населения страны. Были введены суровые законы против пособничества пиратам. Однако было уже поздно. Пиратство сумело пустить столь глубокие корни в некоторых кругах английского общества, что искоренить его путем единовременной акции было невозможно. Тем более, что борьба с разбоем на море осложнялась Столетней войной.

Пиратские звезды

В 1399 году некий Джон Хоули организовал карательную экспедицию против французских пиратов, ограбивших порт Дартмут. Он напал на побережье Нормандии и Бретани, захватив тридцать четыре французских корабля. Хоули был типичным представителем купечества, сочетавшего пиратское ремесло с торговыми интересами. За короткий срок он нажил большое состояние и за «заслуги» перед страной получил звание вице-адмирала. Выполняя эту почетную функцию, он не забросил, однако, свои частные дела и в 1403 году отправился во главе эскадры кораблей, принадлежавших портам Дартмут, Плимут и Бристоль, в экспедицию, из которой вернулся, прибавив к своему состоянию семь генуэзских и испанских судов.

Современником Хоули был Гарри Пэй из Пула, который обратил свое внимание на побережье Галисии в Северной Испании. Одним из наиболее известных его деяний считалась кража распятия из церкви на мысе Финистерре. Это святотатство настолько возмутило испанцев, что они неожиданно напали на Пул — родину Пэя — и сожгли его дотла. В отличие от Джона, у Гарри были постоянные осложнения с властями его страны. Благодаря незаурядным мореходным способностям ему всегда удавалось выходить целым и невредимым из всевозможных бед. Правители Англии в то же время охотно пользовались его услугами всякий раз, когда в этом возникала надобность. В 1405 году Пэй служил под командованием лорда-адмирала Томаса Бэркли. Согласно донесениям адмиралтейства от 1406 года лихой разбойник во главе пятнадцати кораблей захватил сто двадцать французских судов. Не удивительно, что в Пуле его приветствовали как национального героя, а день, в который были доставлены трофеи, захваченные у французов, стал в городе всенародным праздником, сопровождавшимся гулянием и грандиозной выпивкой, официально отмеченной в летописи города. Однако Гарри Пэй вовсе не был благодетелем для своего родного города, как это могло бы казаться, ибо после сожжения Пула испанцами родной город разбойника уже больше не достигал своего былого могущества.

 Трудно поверить, но это факт: современный тихий английский городок Фауэй в XIV-XV веках был цветущим центром мореплавания и торговли, равным таким крупным портам, как Дартмут, Пул или Плимут. Своим богатством и благосостоянием порт Фауэй обязан главным образом пиратским действиям, которыми занимались его жители. Ни один из портов полуострова Корнуолл не пользовался столь дурной славой, как Фауэй, мореплаватели которого в годы правления Эдуарда III нападали и безжалостно грабили побережье Нормандии. Во время Столетней войны английский король всячески поощрял проявляемую его подданными частную инициативу в деле борьбы с французами. Однако в мирное время «молодцы из Фауэй», как они фривольно величали себя, доставляли монарху немало забот. Они боролись с Лигой пяти портов, поддерживаемой королем, отказывая ей в праве обыскивать их корабли.

В те времена, однако, каждый порт в Западной Англии имел своего доморощенного пирата, действовавшего рука об руку с местными магнатами. Порт Эксмут, например, мог похвастать капитаном Уильямом Кайдом (Кидом), в Портсмуте хозяйничал Клей Стивен и т. д. Связи между пиратством и местной знатью были так сильны, что практически исключали возможность ликвидации этого бедствия. В занятии пиратством или в связях с пиратами подозревали уже не только капитанов судов, но и их владельцев, купцов и государственных чиновников, в обязанности которых входила борьба с разбоем.

На противоположной стороне Ла-Манша, в Бретани, многие жители также занимались морским разбоем. В 1343 году жители Нанта узнали об аресте за измену рыцаря Оливье де Клиссона, богатого и могущественного аристократа. Справедливо или несправедливо, но его обвинили в оказании помощи Англии в ущерб интересам Франции. Друзья магната пытались добиться его освобождения. Однако ни влиятельные связи, ни взятки не дали положительных результатов. Жена арестованного, Жанна де Бельвиль, горячо любившая мужа, была одной из самых красивых женщин во Франции и пользовалась большим влиянием при королевском дворе. Но и ее хлопоты остались без результата, хотя она была готова отдать все, что имела, чтобы спасти своего мужа. Несмотря на отсутствие доказательств и заверения Оливье де Клиссона в невиновности, он был публично обезглавлен в Париже, после чего его голову отослали в Нант, где выставили для всеобщего обозрения на городской стене. Любящая вдова казненного поклялась посвятить весь остаток жизни отмщению своей родине. Она решила, что лучше всего это сделать, занявшись морским разбоем. В историю пиратства Жанна де Бельвиль вошла под именем леди Клиссон. На деньги, вырученные от продажи имевшихся у нее замков, земель и драгоценностей, она оснастила три корабля и наняла пиратов, отличавшихся бесстрашием и жестокостью. В этом деле ей помогали двое сыновей-подростков. Жанна сама стала во главе эскадры. Огнем и мечом прошла она по прибрежным районам Франции, поголовно истребляла население, топила попадавшиеся ей корабли, не щадя их команд. Дальнейшая судьба леди Клиссон неизвестна: по-видимому, она была столь же ужасной, как и судьба ее мужа.

Кризис мореходства

Время от времени, когда пиратство достигало своего апогея, те или иные правители пытались предпринять против него меры. Порой несколько находившихся под угрозой государств объединяли свои усилия в борьбе со злом, распространявшимся на морских путях. Однако издание указов, усугублявших наказания за пиратство, помогало мало, поскольку люди, стоявшие на страже закона и безопасности, нередко оказывались подкупленными пиратами, не жалевшими для этого денег.

Еще более деморализующее влияние оказывала практика некоторых монархов, которые в случае надобности, особенно во время войны, сами пользовались услугами пиратов, вербуя их в качестве корсаров. Нередки примеры, когда самые жестокие пираты, бесчинствовавшие под флагом черепа со скрещенными костями, неожиданно возводились, благодаря своим незаурядным мореходным способностям, в ранг национальных героев и спасителей отечества. Особенно много таких случаев отмечено в истории Англии.

Английский король Генрих V решил положить конец разорительным войнам и заключил с Францией и Испанией договор, обязывавший договаривавшиеся стороны не прибегать к услугам корсаров и действовать сообща в борьбе с пиратством. Согласно этому договору владелец каждого вооруженного корабля должен был внести крупный денежный залог, гарантировавший надлежащее поведение капитана и команды на море для того, чтобы покинуть порт. С целью подкрепления этих договорных обязательств король Генрих издал законы, предусматривавшие суровые кары за морской разбой, и выдавал так называемые «железные грамоты» для кораблей, действовавших в соответствии с законом. Положение улучшилось лишь незначительно и ненадолго, а во время правления Генриха VI пиратство достигло невиданных ранее масштабов. Дошло до того, что морская торговля вообще перестала окупаться. Риск потери товара на море стал так велик, что оказывалось выгоднее отправлять товары из Лондона в Венецию изнурительным сухопутным путем, вверх по Рейну и через Альпы, чем пользоваться более дешевым морским путем.

Разбойничий реванш

В период правления Генриха VII придумали новый способ борьбы с пиратами, который показался его авторам столь эффективным, что должен был нанести сокрушительный удар могуществу морских разбойников. Было предложено выдавать каперские грамоты тем капитанам, которые обязывались бороться с пиратством на свой собственный страх и риск. Однако, в конечном счете, этот метод лишь ухудшил положение. Грамоты стали принимать самые разнообразные и неожиданные формы. Если, например, английский купец подвергался нападению со стороны французских пиратов и был ими ограблен, понеся потери в сумме пятисот фунтов стерлингов, то английское правительство выдавало ему грамоту, предоставляющую право «отобрать» у любого французского корабля товар на эту же сумму.

Ярким свидетельством пагубных последствий подобных законов явился случай с шотландским купцом Эндрью Бартоном. Сообщив о том, что его отец пал много лет назад жертвой морского разбоя со стороны португальцев, Бартон получил от короля Шотландии Якова IV грамоту, предоставлявшую ему право реванша. Бартон появился у побережья Фландрии с двумя хорошо вооруженными кораблями: «Лайон» и «Дженнет Пэрвин». Он грабил все попадавшиеся навстречу корабли под любым флагом, особенно английским, которые вели торговлю с фламандскими портами. В конце концов, деятельность Бартона наделала столько шума, что Генрих VIII выслал против него свои корабли. В ожесточенном морском сражении у Гудвин-Сэндс Бартон был убит, а его корабли отбуксированы победителями в Блэкуэлл, где их включили в состав английского военно-морского флота. Битва эта послужила сюжетом многих баллад.

Штиль у берегов Европы

Социально-экономические сдвиги, происшедшие в конце средневековья, повлекли за собой постепенное исчезновение пиратства в Европе. Изменился первоначальный характер торговли. Насилие, как один из способов ее ведения, отошло в прошлое. Со временем тип странствующего купца-разбойника исчез с европейских рынков.

Возникновение могущественных армад, беспощадно искоренявших любые проявления морского разбоя, привело, в конце концов, к полной ликвидации пиратства на морях, омывающих Европейский континент.

 Правда, даже в XVI веке то тут, то там наблюдались случаи нападений на корабли, плававшие у побережья Англии, где население, доведенное феодалами до крайней нужды, хваталось порой за морской разбой, выходя в море на небольших суденышках, чтобы грабить невооруженные торговые корабли.

В основном, однако, в период раннего капитализма пиратство перенеслось на воды, омывающие другие континенты. Открытие на рубеже XV и XVI веков новых земель ускорило этот процесс. Главными очагами пиратов стали укромные заливы и прибрежные островки, лежащие близ основных морских путей, по которым направлялись торговые корабли, груженные сокровищами и товарами, перевозимыми из заморских колоний в европейские метрополии.