Пиар времен Ренессанса: каким образом картина Андреа Мантеньи укрепила позиции Франческо Гонзага после битвы при Форново-ди-Таро?

Со времён битвы при Кадеше в XIII веке до н.э. владыки и военачальники стремились запечатлеть свои успехи на поле боя. Визуализация военных побед тем или иным способом на протяжении столетий являлась одним из основных средств коммеморации любого режима, передачи памяти о его достижениях. В некоторых случаях умело поданный образ победы или победителя затмевал в глазах современников, не говоря уже о потомках, истинные события войны. Один из ярких примеров успешной пропаганды относится к начальному этапу Итальянских войн (1494–1559): маркиз Франческо Гонзага, не слишком удачно выступивший на поле боя, сумел при помощи живописного полотна создать образ выдающегося полководца.

От информации к пропаганде

Как заметил историк Роберт Шеллер, к началу XVI века визуальный комментарий к важнейшим политическим событиям стал одной из главных черт медийного пространства Западной Европы. Наряду с традиционными средствами визуализации — например, книжными миниатюрами — начал распространяться их более массовый вариант — печатные оттиски. Свой вклад в отображение военных триумфов или знаменательных событий вносили и живописцы, в том числе самые известные и выдающиеся. На военную тематику писал картины Леонардо да Винчи, а Тициан создал несколько портретов военачальников Итальянских войн.

В эпоху превосходства устной речи над письменной изобразительные искусства были не только важным источником информации, но и средством пропаганды. Использование архитектуры, скульптуры, живописи, графики в интересах пап, князей и олигархических правительств ренессансной Италии стало повсеместным.

Период Итальянских войн, богатый на политические перевороты и измены, кровавые сражения и осады, стал временем, когда изобразительное искусство как никогда интенсивно было задействовано в идеологических целях. Один из первых примеров умелого использования искусства в своих интересах демонстрирует нам четвёртый маркиз Мантуанский Франческо II Гонзага.

Сражение без победителя

Битва при Форново-ди-Таро, произошедшая 6 июля 1495 года, стала первым крупным сражением Итальянских войн. На берегу реки Таро войска Священной лиги под командованием маркиза Мантуанского сражались против отступавшей на родину армии французского короля. Итог длившегося несколько часов сражения оказался спорным. Как писал в своей «Истории Италии» флорентийский политик и дипломат Франческо Гвиччардини,

«каждая из сторон претендовала на славу и на звание победителя».

Хотя французы потеряли разграбленный венецианскими страдиотами обоз, им удалось выполнить свой замысел:

«Всеобщее мнение присудило пальму первенства французам вследствие несоизмеримого количества потерь, а также потому, что они прогнали неприятеля за речку и смогли продолжить свой путь, что и было их намерением, которому противник хотел помешать».

Очевидно, что это понимал и командующий силами Священной лиги. В написанном вечером после сражения письме Франческо Гонзага выказывал разочарование его исходом: враг не был уничтожен и получил возможность продолжать свой путь. Однако неделю спустя пессимизм исчез. В послании сестре Франческо отмечал:

«Добившись освобождения и свободы для Италии (…) мы не можем не возблагодарить Бога».

В последующем маркиза Мантуанского щедро вознаградили за сражение при Форново его наниматели — власти Венецианской республики: в качестве единовременного подарка он получил от Синьории 10 000 дукатов. Кроме того, ему установили ежегодную пенсию в 2000 дукатов, а его супруге — в 1000. Жалование маркиза в качестве командующего силами лиги возросло с 42 000 до 55 000 дукатов в год, вдобавок месяц спустя он получил новую должность «главного капитана на суше всех воинов пеших и конных».

Пропаганда в пользу маркиза

Как получилось, что не выполнивший поставленную задачу командующий был так превознесён? Свою роль в чествовании маркиза в качестве победителя сыграла нерешительность венецианских проведиторов — представителей Синьории в армии Священной лиги. Другим фактором стала масштабная пропагандистская кампания — яркий пример того, как искусство может изменить восприятие действительности.

Процитированное выше письмо показывает, что пропагандистская кампания началась практически сразу после битвы при Форново. Приведём лишь несколько примеров того, что исследовательница Молли Бурн назвала

«стратегической программой памятных медалей, монет, литературы, художественных памятников и эфемерных церемоний, направленных на закрепление «победы» [маркиза] в исторической памяти».

Материальным подтверждением победы Франческо Гонзага стали две бронзовые медали, практически в одно время выполненные Сперандио Савелли и Бартоломео Тальпа. На аверсах медалей изображён сам маркиз, а реверсы представляют аллегорическое отображение его славы как победителя французов.

Своего рода квази-религиозной реликвией мнимой победы стало сломанное копьё Франческо, переданное им в родной город. Брат маркиза Сиджизмондо, священнослужитель, писал, что подобно тому, как Копьё Лонгина пролило кровь ради искупления христиан, так и Франческо практически в одиночку

«осуществил выздоровление и освобождение всей Италии от стеснивших её варваров».

«Мадонна Победы»

Ключевым элементом кампании по возвеличиванию 29-летнего маркиза стала написанная его придворным живописцем картина, размещённая в специально построенной для этих целей церкви в Мантуе. В настоящее время картина хранится в Лувре. Более чем столетие спустя мантуанский историк Ипполито Донесмонди изложил историю, ставшую к тому времени частью государственной мифологии. Донесмонди писал, что, оказавшись в опасной ситуации на поле боя, маркиз Франческо воззвал к Богу и Богоматери, пообещав в случае спасения воздвигнуть в честь Мадонны новую церковь. Так и было сделано, а украшением церкви стало полотно Андреа Мантеньи.

Этот благостный рассказ значительно отличается от того, что на самом деле случилось как на поле сражения в 1495 году, так и в Мантуе год спустя. Прежде всего, Франческо вложил в постройку церкви Санта-Мария делла Виттория минимум средств, а картина вообще не стоила ему ни дуката. Скромную церковь из красного кирпича воздвигла бригада строителей, уже находившаяся на службе маркиза, что позволило минимизировать расходы. Что касается работы художника, то за неё пришлось заплатить еврейскому банкиру Даниэле Норсе. Несколькими годами ранее, перестраивая свой дом, Норса уничтожил фреску с изображением Богоматери. Несмотря на то, что это было сделано с разрешения церковных властей, местные жители стали обвинять банкира в святотатстве. Оказавшись перед выбором утратить жизнь или деньги, Норса выбрал последнее. Полотно размером 1,66×2,8 м обошлось ему в 110 дукатов, что почти равнялось годовому жалованию придворного живописца.

Картина действительно впечатляет. Под живописной перголой на троне восседает Мадонна с младенцем Христом, окружённая несколькими фигурами. Лишь одно из изображений является портретом — это коленопреклонённый Франческо Гонзага. Маркиз одет в доспехи, а его поза указывает на статус донатора — жертвователя, на средства которого написано алтарное полотно. Как мы помним, это не было правдой.

Примечательна фигура одного из святых, Георгия, который прижимает к себе сломанное в сражении копьё маркиза. Ранние описания картины свидетельствуют о том, что на не сохранившейся до наших дней раме была сделана надпись в честь победителя.

Мантенья завершил работу спустя год после битвы при Форново-ди-Таро. Летом 1496 года картину торжественно провезли от дома живописца до новой городской церкви. Как пишет историк Молли Бурн, на это время «город превратился в театр open air», жители Мантуи высыпали на улицы города посмотреть на церемониальное шествие. По его завершении картину торжественно водрузили над алтарём. Год спустя празднества в честь победы повторились и с тех пор проходили ежегодно 2 июля, в день чествования местных святых Марии и Елизаветы.

Пиар эпохи Возрождения

Результатом масштабной пропагандистской кампании стало утверждение имиджа Франческо Гонзага как выдающегося полководца, которого современники приравнивали к Александру и Цезарю. Не случайно Паоло Джовио, автор трактата о героях войн (1554 год), поместил Франческо во главе списка «знаменитых воинов своего времени».

Очевидно, что всё это помогало маркизу, который был профессиональным кондотьером, в поиске потенциальных нанимателей и в реализации его запросов по оплате. Отметим, что за свою жизнь он в качестве командующего участвовал в шести масштабных военных кампаниях, в разное время служа властям Венеции, Милана, Франции, Священной Римской империи и Папского государства.

Помимо славы и заработка пиар-акция принесла Гонзага существенные политические дивиденды. Политическая неустойчивость была характерна для итальянских государств того времени — в них постоянно возникали заговоры, иногда успешные. Сам Франческо, став в возрасте 18 лет во главе маркизата, столкнулся с заговором своих дядьёв, одним из которых был Родольфо, впоследствии погибший на поле боя при Форново. Использовав доставшуюся ему славу должным образом, Франческо повысил свой статус среди других итальянских князей и укрепил лояльность собственных подданных. Установленное маркизом в Мантуе празднество напоминало им о власти, статусе и благочестии их правителя.

Итак, как заключает Бурн,

«использовав алтарное изображение Мантеньи в тщательно продуманной кампании искусства, архитектуры и церемониала, Франческо Гонзага сумел исказить правду, переписав историю дома Гонзага».