«Полет орла»: побег Наполеона с Эльбы

Людовик XVIII, вернувшийся на престол Франции в 1814 году, уже к началу следующего года смог сплотить против себя почти всю страну. Этим обстоятельством решил воспользоваться свергнутый император Наполеон, чтобы вернуть себе и трон, и Францию. Но сначала ему надо было выбраться с острова Эльба, «запертого» английскими и французскими кораблями.

Высадка в бухте Жюан

Союзники, не вполне доверяя Наполеону, организовали морскую блокаду Эльбы. С севера остров блокировала эскадра коммодора Роберта Кэмпбелла в составе 74-пушечного корабля «Тремендус» и 18-пушечных шлюпов «Патрайдж» и «Грэссхопер». Как считали англичане, этого было достаточно, ведь у новой наполеоновской мини-империи флота не было совсем. На юге крейсировала французская эскадра из двух линейных кораблей, двух фрегатов и трёх шлюпов. Кроме того, Людовик потребовал прислать эскадру ещё и из Неаполя, где на тот момент правил бывший наполеоновский маршал Иоахим Мюрат, но тот проигнорировал призыв короля. Также в нескольких письмах Людовик XVIII просил Александра I прислать отряд кораблей из Чёрного моря. Российский император последовал примеру Мюрата. Таким образом, блокаду вели англичане и французы. Английские корабли крейсировали между островами Каприса и Пианоса, отрезая императору возможный путь на север и запад. Французы действовали между островами Монте-Кристо и Тосканским побережьем, закрывая движение на восток и юг.

Чтобы обмануть блокирующих, Бонапарт на бриге «Инкостан» в сопровождении пяти маленьких шхун решил сначала взять курс на Ливорно, а потом пройти вдоль итальянского побережья. И шхуны, и бриг были переполнены — на них размещались 1100 человек. Почти сразу же, буквально в 5 лигах от Эльбы, отряд наткнулся на французский 28-пушечный корвет «Зефир» под командованием капитана Андрие. Императора убрали с палубы. Гренадеры накинули на плечи смоляные робы и развели на палубах большой дым, сделав вид, что коптят рыбу. Подошедший Андрие в рупор поинтересовался, что это за отряд судов, откуда и куда следует. Ему ответили, что идут из Порто-Феррайо в Ливорно с грузом рыбы. Справившись о здоровье императора и получив ответ, что с Наполеоном всё отлично, Андрие не стал досматривать суда и ушёл в сторону.

Когда корвет скрылся, на палубу вышел Бонапарт и поинтересовался, чей это был корабль. Когда ответили, что французский, Наполеон пришёл в отчаяние. Он попросил штурмана ещё раз сверить курс, и оказалось, что половину суток корабли шли не в Ливорно, а на юго-запад, к побережью Африки! Встреча была вполне логичной, поскольку южную сторону блокировали как раз французы.

Бонапартисты внесли поправку в курс, прошли между Корсикой и Сардинией и 1 марта 1815 года, миновав британские кордоны, высадились в заливе Жюан на Лазурном берегу. За этим последовало победное шествие, нашедшее отражение в газетных заголовках французских изданий того времени:

1 марта 1815 года, среда: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жюан».

7 марта 1815 года, вторник: «Людоед идёт к Грассу».

11 марта 1815 года, суббота: «Узурпатор вошёл в Гренобль».

17 марта 1815 года, пятница: «Бонапарт занял Лион».

19 марта 1815 года, воскресенье: «Наполеон приближается к Фонтенбло».

20 марта 1815 года, понедельник: «Его императорское величество ожидается сегодня в своём верном Париже».

«Полёт Орла»

Марш на Париж вошёл в историю под названием «Полёт Орла» (Vol de l'aigle). 1 марта 1815 года Наполеон с 1100 солдатами, генералами Бертраном и Камбронном высадился в бухте Жюан неподалёку от Ниццы. 25 солдат Бонапарт отрядил для взятия городка Антиб в надежде, что гарнизон перейдёт к нему на службу. Однако гарнизон города отказался сменить флаг, арестовал солдат и посадил их в тюрьму. Тогда Наполеон решил идти от Лазурного берега не через долину Роны, население которой в основном было роялистским, а через Дофине, то есть на север по юго-востоку Франции.

5 марта до Парижа дошли первые известия о высадке Бонапарта, который к тому времени достиг Гапа (более 200 км от побережья). 6 марта граф Шарль д’Артуа отбыл в Лион, чтобы остановить бонапартистов. Одновременно Людовик XVIII обратился к иностранным державам с воззванием, в котором объявил Наполеона предателем и утверждал, что «верные французы быстро остановят корсиканского людоеда».

7 марта у Гренобля отряд Бонапарта наткнулся на 5-й линейный полк, в котором были сильны бонапартистские настроения. Его командир полковник де Лессард считал, что надо атаковать. Наполеон тем временем издал прокламацию:

«Я пришёл с горсткой храбрых людей, потому что рассчитываю на них и на вас. Реставрация Бурбонов незаконна, так как она не была поддержана нацией. Она противоречит национальной воле, нуждам страны и существует только в интересах нескольких семей. Спросите своих отцов; спросите всех этих жителей, которые прибывают сюда из окрестностей: вы узнаете из их собственных уст реальное положение вещей. Им угрожают возрождением десятины, привилегий, феодальных прав и всех злоупотреблений, от которых их избавили ваши успехи. Не правда ли, крестьяне?».

Это воззвание прочитали не только местные жители, но и солдаты 5-го полка, и среди них оно имело оглушительный эффект. Лессард позже признавался:

«Как идти в бой с людьми, которые дрожат, как листья на ветру, и бледны, как смерть?».

Капитан Рандон всё же попытался начать атаку. Он приказал авангарду наступать, отдал распоряжение встать на колено и открыть огонь. Однако никто не выстрелил. Капитан повторил приказ, но солдаты опять отказались, мотивируя это тем, что приказ открыть огонь воспримут только от Лессарда. В этот момент вперёд вышел Наполеон. Он попросил своих соратников опустить оружие и заявил: «Если среди вас есть солдат, который хочет убить своего императора, вот и я!» — и расстегнул сюртук. В ответ раздались крики «Да здравствует император!», и 5-й линейный полк в полном составе присоединился к Бонапарту.

В тот же день Наполеон встретил 7-й линейный полк Шарля де Ла Бедойера, который также без единого выстрела перешёл на его сторону. Ла Бедойер поступил просто. Он устроил солдатский совет, сообщил, что впереди войска императора, и поинтересовался: будем воевать против него или за? Солдаты единогласно выбрали второй вариант. К этим двум полкам прибавилось примерно 2000 крестьян, которые объединились с бонапартистскими войсками.

Гренобль был занят без боя 8 марта. В четверг 9 марта Людовик XVIII снова обратился к иностранным державам с просьбой о невмешательстве и заявил, что в силах справиться сам. В тот же самый день Наполеон записал в своём дневнике:

«До Гренобля я был авантюристом, а в самом Гренобле — уже принцем».

В пятницу 10 марта Бонапарт был у Лиона, где находились войска графа д’Артуа. Солдаты отказались атаковать императора, и командирам — Шарлю д’Артуа, герцогу Орлеанскому и маршалу Этьену Макдональду — не оставалось ничего иного, кроме как бежать из города.

В Лионе Наполеон позволил себе двухдневную передышку, а затем двинулся дальше на север. В понедельник 13 марта он прибыл в Макон. В этот же день европейские державы в Вене объявили «узурпатора» вне закона. 15 марта у Шалон-сюр-Сона войска императора столкнулись с отрядом маршала Мишеля Нея, который обещал Людовику привезти Бонапарта в Париж в железной клетке. Наполеон написал старому товарищу, чтобы тот не боялся преследований: «Я приму тебя, как на следующий день после Москвы». И Ней сделал свой выбор. Он написал Людовику, что «не может остановить морскую воду руками» и поэтому переходит на сторону Наполеона. Исторический анекдот гласит, что как раз 15 марта на домах Парижа появились надписи:

«У меня уже достаточно солдат. Людовик, не присылай мне их больше. Наполеон».

В тот же день Иоахим Мюрат, правитель Неаполитанского королевства, публично поддержал возвращение императора и объявил войну Австрии.

17 марта бонапартисты достигли Осера, то есть дошли уже до Франш-Конте. К этому моменту войска Наполеона насчитывали около 30 000 человек. В Шомоне к императору присоединилась гвардия под командованием Удино.

Это был настоящий провал для роялистов. В воскресенье 19 марта Людовик XVIII и его двор бежали из Парижа, а на следующий день столица украсилась имперскими флагами и с нетерпением ждала «Его императорское Величество в верном Париже». Напомним, что одиннадцать месяцев назад Наполеона пришлось охранять иностранным войскам, в Авиньоне императора обругали, а в других городах требовали повесить, выставляя виселицы с болтающимися на них чучелами и надписью «Наполеон». В Провансе, по воспоминаниям русского комиссара,

«чернь, опьяневшая от ненависти, а некоторые от вина, мужчины, женщины, дети и старики орали, как каннибалы, и лезли на карету, в которой находился Наполеон с графом Бертраном. «Отворяйте дверцы, вытащим его оттуда, повесим его!».

Всего лишь год понадобился Людовику XVIII, чтобы французы стали вспоминать времена Первой империи с грустью и ностальгией.

Заграница нам поможет!

Чем же в этот момент занимались правители государств-участников Венского конгресса?

Начнём с Франции, которую в Вене представлял Шарль-Морис Талейран. Людовик XVIII пришёл в ужас от аннексии Пруссией Саксонского королевства (его супруга была саксонской принцессой) и выступал резко против усиления Берлина в Германии. Также он требовал передать герцогство Пармское не Марии-Луизе, а кому-то из Бурбонского дома. Помимо этого, Талейран настаивал на смещении Мюрата с трона Неаполя и возвращении престола неаполитанской ветви Бурбонов.

Отдельным вопросом стояла Польша — вернее, Великое герцогство Варшавское. Александр I планировал создать из всех польских земель, принадлежавших Австрии, Пруссии и России, новое польское королевство, династически связанное с Россией — там должен был править брат императора Константин Павлович. Пруссия взамен получала бы Саксонию, а австрийцы — земли в Италии. Британцы, австрийцы и французы увидели в этом плане присоединение Польши к России. 3 января 1815 года Франция, Австрия и Великобритания подписали секретное соглашение, направленное против России и не исключавшее угрозы новой войны.

Чтобы противодействовать желаниям главных игроков, Талейран провозгласил принцип легитимизма, то есть предлагал вернуть всё как было. Проблема заключалась в том, что сделать так не получалось в принципе. Эту проблему лучше всего раскрывают слова главного редактора «Кантон Курьер»:

«Старые европейские монархии наделяли своих королей полным владением своей страной. Страна — это обычная собственность, которой король может владеть, которую может продавать, передавать, обременять долгами и т.д.

Эта доктрина впервые подверглась критике, когда король Карлос подарил Испанию Наполеону в 1808 году, что и было ратифицировано большинством европейских правительств. Папа и британцы не могли согласиться с такой передачей, иначе у Жозефа Бонапарта были бы все права на страну, и мы допустили бы ошибку, воюя с ним. (…)

Последовавший за этим согласованный пересмотр международного права застал врасплох шведов. Они, руководствуясь старыми правилами, думали, что Дания может просто отдать им Норвегию, и полагались на условия Кильского договора как на честную сделку. Ожидалось, что в обмен на то, что датчане положат конец создаваемому ими голоду, норвежцы добровольно подчинятся шведскому правлению. Это позволило бы избежать затруднений.

Однако норвежский принц Кристиан объявил себя регентом Норвегии и издал прокламацию, в которой призвал народ массово вооружиться и отстоять свою независимость».

То есть уже в 1814 году принцип легитимизма являлся химерой и никак не соответствовал реальности. Однако Талейрану он помогал усмирить излишние амбиции держав-победительниц.

И вот 6 марта 1815 года в этот водоворот интриг и заговоров была брошена бомба: Бонапарт высадился в бухте Жюан! 19 марта до глав европейских государств дошли слухи, что Людовик XVIII бежал из Парижа, а Наполеон снова провозгласил себя императором Франции.

18 марта 1815 года в Брюсселе принц Оранский объявил себя королём Нидерландов, включая Соединённые Провинции, Бельгию и Люксембург, и первым же указом разрешил английским войскам свободный проход по территории королевства. 20 марта в Вене должно было состояться празднование четырёхлетия герцога Рейхштадского, сына Наполеона Бонапарта и Марии-Луизы. Когда стало известно о смене власти в Париже, его срочно перевезли в Хофбург, который пришлось окружить двойным кольцом охраны. В Лондоне оппозиция выступила с резким заявлением:

«Ваш знаменитый конгресс в Вене сделал так много, что вернул Бонапарта на политическую сцену, он вернул его, облечённого новой моральной силой над своими противниками. Мы хотели бы знать, а не предоставили ли сами державы Бонапарту законные основания для жалобы?».

22 марта 1815 года страны-победительницы выступили с совместным заявлением. Представители Англии, Франции, России, Австрии, Пруссии, Испании, Португалии и Швеции дали понять, что Наполеон«поставил себя вне гражданских и социальных прав» и что он рассматривается в качестве «врага и разрушителя всего остального мира». 25 марта Англия, Россия, Австрия и Пруссия заключили союз, в соответствии с которым каждая подписавшая документ сторона должна собрать 150 000 человек, чтобы противостоять бонапартистской угрозе. Англия экстраординарным траншем выделяла 9 млн фунтов на вооружение армий союзников.

В это же самое время Наполеон пытался договориться с Европой, заявляя, что признаёт положения Парижского мира 1814 года. Однако державы-победительницы были настроены покончить с Наполеоном раз и навсегда.

Продолжение следует: Возвращение Наполеона: «Сто дней» и их отголоски