Полевая медицина в условиях Второй мировой

Сразу же опровергнем распространённые шаблоны, пришедшие из книг и кинофильмов. Первая помощь ни в коем случае не сводится к схеме «промыть, извлечь пулю, прижечь и зашить». Более того, никакая серьёзная помощь раненым невозможна вблизи линии фронта. Для этого требуется стерильная операционная достаточного размера, хирургическая бригада (врач, два ассистента, операционная сестра и наркотизатор), специальное оборудование и, что немаловажно, палата, в которой за раненым можно будет ухаживать. После большинства операций раненый нетранспортабелен по меньшей мере в течение нескольких суток. К тому же он должен ощущать себя хотя бы в относительной безопасности – это ускорит процесс выздоровления.

Таким образом, медсанбат – это не передний край, а дивизионный тыл. В его задачи входит равёртывание дивизионных медицинских пунктов и госпиталей в 20–50 километрах от переднего края, в зависимости от санитарно-тактической обстановки (количества и качества дорог, наличия транспорта, движения линии фронта и планов командования). В медсанбате раненому могут оказать почти любую (кроме специализированной) хирургическую помощь, но только в тех случаях, когда его рискованно везти глубже в тыл.

Что же тогда можно сделать на передовой, чтобы впоследствии врачи могли спасти раненого? Очень немногое, но от этого «немногого» зависит жизнь.

Самая первая помощь

Лечить на месте или эвакуировать? Этот вопрос очень остро встал ещё во время Первой мировой войны. С одной стороны, раненого нужно эвакуировать, чтобы не загромождать тылы дивизии и создать подходящие условия для лечения, с другой – промедление чревато смертью человека или его инвалидностью. Путём проб и ошибок пришли к этапно-эвакуационному принципу, учитывающему оба условия. Этот принцип стал основой и военной медицины, и медицины катастроф.

Итак, что можно сделать в поле, под огнём? Наложить повязку. При необходимости – жгут и шину. По возможности – дать обезболивающее и стрептоцид. И сразу начать эвакуацию в тыл. Поскольку с носилками под огнём не побегаешь, первые десятки и сотни метров эвакуации самые сложные, раненых приходилось вытаскивать ползком.

Французские военные врачи обратили внимание на то, что раненые, способные передвигаться самостоятельно, собираются в естественных укрытиях – например, в воронках. Тенденцию превратили в правило, включив его в уставы и наставления: раненому бойцу предписывалось найти такое укрытие и ждать эвакуации или прибытия врача.

Санитар, обнаруживая подобные «гнёзда», оказывал посильную помощь – проверял, правильно ли наложена повязка или шина, не пора ли уже снять жгут. Как правило, в его сумке был только необходимый минимум: кровоостанавливающий жгут (резиновый либо закрутка из тесьмы), шина (чаще всего сетчатая), йодный карандаш, морфий (в принципе, заменим алкоголем), садовый нож и ножницы Эсмарха для разрезания одежды. Если очень повезло и ситуация позволяет, то боец мог получить горячий чай или таблетку морфия. И всё? Да, и всё. Больше ничего в сумку не положишь. Дальше – носилочное звено и батальонный медпункт.

«На войне всё просто»

Батальонный медпункт располагается совсем недалеко от переднего края, от 500 метров до двух километров, в зависимости от обстановки. Но пройти эти километры, неся раненого, крайне сложно. «На войне всё просто, но самое простое в высшей степени сложно», – эти слова Клаузевица вполне относятся и к транспортировке раненых. Человека нужно было донести до окопа, а потом – по извилистым ходам сообщения – уже к медпункту. Но перед этим его необходимо найти – раненный в живот часто не имеет силы не то что позвать на помощь, но даже просто громко застонать. Поэтому санитары должны были прочёсывать поля боя и искать раненых на нейтралке.

Заранее предусмотреть, в каких условиях будет развёрнут медпункт, невозможно, и наставления по работе батальонного медицинского пункта предусматривали разные варианты работы носильщиков. Иногда было удобно транспортировать раненых в медпункт, не сменяясь, но зачастую в километре от линии боя создавали «обменный пункт» (clearing station в англоязычной терминологии) – там дежурили носильщики, а иногда и санитарная двуколка или хотя бы телега. В принципе, для транспортировки раненых могли использовать любые подручные средства.

Батальонный медпункт

Бои у озера Хасан и на Халхин-Голе показали: организация помощи раненым в Красной армии находится на крайне низком уровне. Помимо этого, оказалось, что довоенные идеи по созданию батальонного медицинского пункта не работают. Проводить серьёзные операции там было невозможно, а первую помощь оказывали санитары прямо на поле боя. В итоге врачу оставалось либо сидеть без дела, либо брать санитарную сумку и идти под пули, но санитар с высшим медицинским образованием – это непозволительная роскошь! В результате перед началом Второй мировой было принято сложное решение: убрать батальонных врачей и заменить их фельдшерами. Как показало время, это решение было верным.

Независимо от того, кто именно работал на батальонном медпункте, – врач или фельдшер, – в его распоряжении было немногое. Можно было в очередной раз проверить и подбинтовать повязку (менять её категорически не рекомендовалось), заменить импровизированную шину табельной, ещё раз проверить жгут, дать раненому морфия, сульфаниламида, горячего сладкого чая с водкой, согреть его и накормить.

Кроме того, к 1944 году общепринятой практикой в США и СССР стало переливание в батальонном медпункте крови или кровезамещающей жидкости. Немецкие военные врачи, в свою очередь, применяли самое передовое решение того времени – «перистон», первый в мире синтетический кровезаменитель современного типа. Правда, он ещё плохо держался в кровяном русле и был токсичен для печени: «плохой заменитель плазмы», – отозвались о нём американские врачи, получив его в Италии в числе трофеев. Немцы использовали и прямое переливание крови от добровольцев, что во всех остальных армиях было крайней мерой.

В общих чертах на этом возможности медицинской помощи в батальоне исчерпывались. Дальше – эвакуация в тыл. В первую очередь вывозили солдат в шоковом состоянии и бойцов, имеющих полостные ранения. Ходячих раненых нередко отправляли пешком.

Гигиена превыше всего: вода, ноги и отхожие места

Только на рубеже XIX–XX вв. оружие стало не менее смертоносным, чем микробы. В этом заслуга военной гигиены, и соблюдение её правил столь же важно, как и умение вовремя окопаться.

Опрятность бойца не только радует глаз начальства, но и защищает от множества болезней. Бич грязной армии – вши, болезнь вшивой армии – тиф. В России во время Гражданской войны из-за него выходили из строя целые дивизии. Грязная вода, руки, немытые сырые овощи и фрукты, плохо организованные отхожие места вызывали массовые эпидемии холеры. Множество болезней переносили мыши, крысы и мухи.

Уже в Первую мировую войну для борьбы с эпидемиями во всех армиях проводили поголовные прививки – прежде всего от оспы, столбняка, тифа, дизентерии. Комплекс санитарных мероприятий оказался успешным: к примеру, неизбежная в начале войны вспышка заразных заболеваний (в пять раз относительно мирного времени) в Красной армии дала заболеваемость чуть более низкую, чем была в армии Российской Империи в мирном 1913 году.

Ещё одна задача батальонного фельдшера и его подчинённых – «водяная дисциплина» на марше. Непривычный человек при первых признаках жажды выпивает сразу всю флягу, но жажду этим не утоляет: обильный пот обессоливает организм даже быстрее, чем обезвоживает, а сочетание обессоливания, обезвоживания и физической нагрузки очень легко приводит к обмороку. В наиболее тяжёлых случаях дело кончается тепловым ударом или питьём воды из грязных канав с последующей дизентерией.

Именно санитары должны позаботиться о том, чтобы вода во флягах была (и была чистой), портянки наматывались правильно, снаряжение не мешало идти, а люди знали, как правильно пить в походе. Санитары также оказывали первую помощь при небоевых травмах, ожогах и обморожениях, которые косят армию и в мирное время.

Чем ближе к фронту, тем ненадёжнее статистика

В самые тяжёлые моменты даже в медсанбатах порой записывали только количество прошедших лечение офицеров. Большая часть информации о медицинской стороне окопного быта – это воспоминания ветеранов, записанные спустя годы, а то и десятилетия. Архивы на эту тему (по крайней мере, в научно-популярных изданиях) практически не исследовались.

В целом можно сказать, что задачи, стоявшие перед батальонными фельдшерами и врачами, были примерно одинаковы во всех армиях, незначительно различаясь в зависимости от характера боевых действий. Санитарная служба переднего края во всех странах также была организована практически одинаково. Разумеется, имелись и расхождения: так, США опережали по технической оснащённости, а СССР – за счёт накопленного опыта. Таким образом, медицинские службы основных стран-участниц Второй мировой войны находились на примерно одинаковом уровне и отвечали требованиям времени.